Где она оказалась? Что происходит?
– Димка! Боря! – думала, что сказала громко, но на самом деле едва шепнула.
Хлопки прекратились. Кажется, со всех парт на неё пялились невидимые школьники. Порядочные пятёрочники. Лучшие ученики.
– Сядь, пожалуйста, на место, Филимонова, – сказал женский голос. – Думаю, у тебя хватит сил потерпеть до конца урока. Потом сбегаешь, куда тебе так… ха… надо!
Лариса покорно села. Щёки горели. В раскрытой тетради перед ней было аккуратно написано: «Тема: крепостное право. Дата: нет. Время: нет. Учебные материалы: нет».
– А когда конец урока?
Это был живой голос. Димкин. Он прозвучал откуда-то из глубины класса. Лариса встрепенулась, вытянула шею, но ничего толком не разглядела. Главное, что Димка тоже был здесь. Она крикнула:
– Где тебя искать?
– Отставить разговорчики! – вспыхнул гневом голос учительницы. – Коровичев, Филимонова! Ещё одно слово – и обоих отправлю к директору!
– Лучше с родителями в школу! – крикнул Димка и громко рассмеялся. – Что за бред? Я попал в другой мир, чтобы сидеть на уроке истории? Выгоните меня отсюда, пожалейте!
– Тишина на уроке! Тишина, Коровичев! Тишина!
Силуэт перед доской сместился, разрывая пространство. Димкин смех резко оборвался. Лариса вскочила, роняя стул, и закричала что есть сил:
– Надоела тишина! Постоянно в школе одна тишина! Меня тоже к директору! Давайте!
Сейчас ей было наплевать на последствия. Она поддалась эмоциям, поддалась Димкиному настрою. Иногда это спасает – делать что-то на кураже.
Холодная липкая чернота обвила её и резко выдернула из-за парты. Закружилась голова.
Лариса услышала, как где-то хлопает дверь, с треском ломается дерево. Её протащило по узкому коридору, в котором мелькали огоньки ламп и размытые чёрные силуэты. Пахло школой – намытыми полами, влагой, бумагой, старыми портретами на стенах, пылью. Снова хлопнула дверь, щупальца черноты сдавили плечи и шею. Лариса упала в мягкое кресло. В соседнее кресло грохнулся Димка с Борей на коленках и восхищённо воскликнул:
– Вот это аттракцион! Надо повторить!
– Тихо!
На этот раз голос был мужской. Твёрдый, не терпящий возражений.
Лариса увидела человека, сидящего за высоким столом. Директор и сам был высокий. Выглядел он как обычный человек, в отличие от остальных обитателей странного места. Он возвышался над стопками папок, тетрадей, учебников. Из-за света казалось, что в каждую морщинку на его лице забилась темнота. Глаз не было видно за очками, а залысина на лбу блестела от пота.
– Филимонова и братья Коровичевы, – сказал директор негромко, едва шевеля тонкими губами. – Почему-то я не удивлен.
– Вы кто такой? – спросил Димка нагловато.
– Для вас, молодой человек, Степан Александрович.
Димка присвистнул:
– Вас зовут, как бывшего директора моей школы. Который на автозаправке был во время взрыва! Ничего себе! Это вы?
Директор взял в руки карандаш, задумчиво покрутил его между пальцев. Потом спросил:
– Что вам ещё известно, молодой человек?
– Если это вы, то сейчас ваше тело находится в реанимации в больнице. Ни живо, ни мертво.
– Моё тело… – Карандаш звонко хрустнул, сломавшись надвое. Лариса вздрогнула. – Давайте так, молодые люди. Никакого моего тела нет. Я здесь один, настоящий. Директор данного заведения. Элитная школа, между прочим. Многие мечтают попасть сюда.
– Это почему?..
– Потому что в той жизни вы были никчёмными, глупыми подростками, которые ничего не добились в свои пятнадцать лет и вряд ли добились бы далее… Например, возьмём Филимонову.
Пальцы директора зашелестели по тетрадям и папкам. Блики бордового света мелькали в стёклах очков. Ларисе стало не по себе. Что он там раскопает сейчас?
– Итак, Филимонова. Дайте-ка почитаем… Успеваемость средняя. Много троек. География, химия, физика, геометрия – с натяжкой. Готов поспорить, все знания выветрятся из головы через год-другой после окончания школы. Далее, что мы видим. Из увлечений… иногда чтение книг, часто игра в телефоне, переписки с подругой, но большей частью увлечений нет. Ни хобби, ни интересов. Серое и скучное всё.
В кабинете директора повисла пауза. Лариса боялась вздохнуть от напряжения. Осторожно посмотрела на Димку. Тот сидел, обхватив Борю руками, тоже напряжённый и задумчивый. Наверняка ждал своей очереди.
– Смотрим дальше, – сказал директор негромко и открыл ещё одну тетрадь. – Хотите знать, что уготовано вам после школы, Филимонова?
– Нет, – выдавила Лариса едва слышно.
– Но я всё же зачту, если позволите. Вы не получите нормального образования, потому что учителям на вас наплевать. Вы, как и сотни других учеников, после выпускного останетесь одна со своими проблемами. Вам никто не подскажет, как грамотно распорядиться своей жизнью. Вы поступите сначала на дизайнера интерьеров, потом устроитесь работать в магазин продавщицей. Все профессии важны, да. Но разве для этого родители вкладывают в вас столько сил и средств? Разве они мечтают о том, что вы будете пропадать за прилавком дни напролёт?
– Я же попросила – не надо! – на этот раз она закричала, обрывая складный монолог директора.
В кабинете сгустилась темнота. Стало вязко, плотно, как в парилке. Капли пота поползли между лопатками.
– Ничего мне от вас не нужно, – сказала Лариса, тщетно пытаясь разглядеть за очками директора его глаза. – Просто отпустите нас, и всё.
Директор улыбнулся.
– Я вас сюда не звал, – ответил он. – Это не в правилах школы, если хотите. Сюда приходят сами, добровольно. Те ученики, которые хотят получить достойное образование, добиться чего-то, возвыситься над серой массой обывателей. Иногда я помогаю им найти дорогу, только и всего.
– Хорошо, а как нам тогда уйти? – вмешался Димка.
– Никак. Из моей школы не уходят. Никогда.
– Так не работает, – сказал Димка. – Зачем тогда учиться, если ваша учёба не заканчивается и отсюда нельзя уйти? И потом, если есть вход, то должен быть и выход. Это ведь не тюрьма, а мы не преступники. Мы можем, например, пожаловаться или написать куда-нибудь…
Директор внезапно откинулся на стуле и рассмеялся, прерывая Димкину речь. Он смеялся громко и с вызовом, хлопал по столу ладонями, отчего тетради соскальзывали и падали на пол. Темнота вокруг тряслась от его хохота.
Отсмеявшись, директор ещё некоторое время вытирал пальцами слёзы из-под очков.
– Было смешно, – сообщил он. – Вы, Коровичев, юморист. Видите, есть талант хоть в чём-то. Так вот, молодые люди, зарубите себе на носу. Вы здесь навсегда. Никто вам не поможет, никто не будет вас искать, никому нет дела до ваших жалоб. Всё, что интересует меня и моих учителей, это чтобы вы учились. День за днём, год за годом, вечность или даже больше. Грызли гранит науки, становились лучшей версией себя. Ясно? Когда-нибудь, в светлом будущем, набравшись достаточно знаний, вы станете лучшими учениками. А теперь марш в учебный класс, и чтобы я больше не видел вас на пороге своего кабинета.
– Вы выращиваете пожирателей? – вырвалось у Ларисы.
Директор не ответил. Он, кажется, потерял к ним интерес, уткнувшись в раскрытый классный журнал.
Димка поднялся первым, взял за руку Борю и поволок к дверям. Лариса поспешила за ним.
– Идём в класс? – шепнула она.
– Ещё чего, – фыркнул в ответ Димка. – Надо выбираться. Не знаю как, но надо.
– Думаешь, получится?
На этот раз Димка не ответил. Решительно распахнув дверь, он вышел в коридор. В коридоре высился размытый силуэт без лица, рук и ног. Как будто человека небрежно нарисовали карандашом, а затем закрасили чёрной и серой красками.
– Пройдёмте. Урок географии только что начался, – прошелестела фигура женским голосом, когда дверь в кабинет директора закрылась.
– А почему не перенесёте, как в прошлый раз? – поинтересовался Димка.
Казалось, он ни капли не волновался, но Лариса заметила, как крепко его руки сжимают плечи младшего брата. А ещё она заметила какое-то быстрое движение слева. Из темноты плохо освещённого коридора в её сторону юркнул мальчишка – совершенно живой, не чёрно-серый и не закрашенный, – схватил за запястье и потащил за собой:
– Скорее, бежим!
Лариса поддалась, побежала за ним по коридору. Димка, подхватив Борю на руки, бросился следом. Под ногами торопливо заскрипели половицы.
– Вам надо в класс, немедленно! – крикнули в спину.
Лариса боялась оборачиваться, боялась увидеть размытые силуэты, бегущие за ними. С двух сторон мелькали бордовые и маслянистые огоньки, а ещё редкие двери с табличками: «Алгебра. Начало анализа», «Технология», «Введение в грёзы», «Химия», «Астрономия», «Мёртвоведение».
Они бежали минут, наверное, десять. Удивительно, но Лариса не запыхалась, не чувствовала усталости, боли в ногах или биения сердца. Бежать было легко. Потом юркий мальчишка отпустил её руку, толкнул плечом неприметную дверь и исчез в распахнувшейся темноте. Лариса, не успев притормозить, тоже провалилась в темноту, поначалу ничего не увидела и не почувствовала, будто зависла в пространстве без верха или низа. Затем в неё врезались со спины, а Димка вскрикнул:
– Поберегись!
После этого вдруг настигли запахи. Пыль. Страницы книг. Клей. Влажная почва. Нагретый пластик. Лариса заморгала. Она увидела заколоченные досками окна, сквозь которые проступал свет оттенка яичного желтка. Вокруг валялись старые вещи: сломанные парты и стулья, школьные доски, смятые глобусы, разбухшие от влаги тетради. Комнатка была небольшого размера и почти вся забита старьём. На свободном пятачке у окна сидел на пыльном полу мальчишка.
– Закройте дверь и идите сюда, – сказал он негромко.
Лариса обернулась. Димка, опустив на пол Борю, старательно задвигал скрипучую защёлку.
– Кто ты такой? Что это за место? – спросила Лариса, разглядывая мальчишку.
Он был невысокого роста, курносый, длинноволосый. Одет в шорты, рубашку с короткими рукавами и сандалии. Как будто только что вывалился из лета.