С каждым маминым движением мир вокруг менялся. Там, где капли касались поверхности и таяли, проступали детали больничной палаты. А кабинет директора, наоборот, медленно растворялся под натиском реальности.
Директор больше не сопротивлялся. Он лежал, запрокинув голову, чуть приоткрыв рот, и разглядывал потолок. Волосы его искрились чернотой, но уже не так интенсивно, как несколько минут назад. Лариса видела, как подрагивали его стопы.
Валя крепко сжала ладонь Ларисы.
Прошло немного времени, и от кабинета директора ничего не осталось. Снова была больничная палата: крашеные стены, белый потолок, лампы, скрипучие койки, приоткрытое окно. Ничего необычного. Жена директора сидела у тумбочки и непонимающе таращилась на всех вокруг. Больничные запахи приятно защекотали ноздри.
Мама отстранилась, устало растирая вспотевший лоб ладонью. Стало тихо. Только где-то в коридоре всё ещё беспокойно о чём-то тараторила медсестра.
– Есть ещё проблемы? – спросил папа нарочито деловым тоном и поправил пояс халата.
– О да, – пробормотала мама. – Ещё несколько чудовищных проблем.
Глава восьмая
Уже в лифте Лариса осознала, как же давно она не была так спокойна. С того момента, как папа попал в больницу, а мама стала сходить с ума. Жизнь оказалась не такой простой, а мир не таким однозначным.
Всего два дня назад произнесённое кем-нибудь слово «ведьма» было для Ларисы поводом стать как можно более незаметной.
День назад ей было стыдно и неловко перед Валей за то, что натворила мама.
Да что там, ещё утром сердце едва не выскочило из груди, когда распахнулась дверь в класс и раздался безумный мамин голос.
Как же быстро всё поменялось.
Сейчас с одной стороны стоял папа, с другой – мама. А Лариса вдруг ощутила невероятное спокойствие. Всё будет хорошо. Её родители супергерои, что бы это слово ни значило сейчас. Они накажут злодеев и победят чудовище. Папа больше не ляжет в больницу, а мама точно не сойдёт с ума.
Она надеялась.
Дверцы лифта разъехались в стороны, и Лариса увидела что-то невероятное. Она вряд ли могла пожаловаться на нехватку впечатлений за минувшие несколько часов, но, оказывается, не разучилась удивляться.
Холл больницы оказался разгромлен. Вместо стеклянных дверей теперь был провал на улицу, очерченный вываливающимися кирпичами, изломанными металлическими рамами, кусками стёкол, арматурами. Кафельный пол был разломан во многих местах, стены ободраны. У гардероба, тоже частично сломанного, сидели Димка, Боря и двое взрослых. Мускулистый лысый мужчина был весь в татуировках, и эти татуировки светились. Мужчина был сильно ранен – одна нога сломана в нескольких местах, лицо исцарапано, а одежда разодрана.
В нескольких метрах от них лежал на боку мёртвый Прародитель. Однозначно мёртвый – это подтверждали огромные рваные дыры во всём его теле, куски тканей, разодранные швы.
И ещё Прародитель испарялся: от густой шерсти поднимались к потолку капли чёрной смолы. Они таяли, обращаясь в миниатюрные смерчи, и исчезали.
В проломе замерли десятки человек – полицейские, врачи, зеваки – и в молчании наблюдали за происходящим.
Не молчала только старушка, сидящая у головы Прародителя. Она подвывала, поглаживая его между ушей. Можно было разобрать редкие фразы:
– И как нам теперь вернуться?.. Как собрать всё воедино?.. Обещал силу!.. Обещал!
Первым сообразил папа.
– Скорее, надо собрать грёзы, – распорядился он. – Пока не испарились. Нам нужно много, чтобы закрыть оставшиеся тоннели.
– А как же она? – Мама кивнула на старуху.
Папа молча направился к Прародителю. Со стороны гардероба поднялись женщина, Димка и Боря. Из пролома на месте входа, ломая стекло ботинками, заторопилось ещё несколько взрослых.
Лариса поняла, что всё это время крепко сжимала Валину ладонь. Валя была бледная как мел, но держалась в общем-то молодцом.
Взрослые обступили лежащего Прародителя и старушку. Кто был поближе – взялись за руки. Старушка прекратила подвывать и тяжело поднялась, стряхивая с пальто капли смолы. Лариса видела глубокие чёрные круги у неё под глазами, глубокие морщины, всклокоченные седые волосы. Старушка хищно улыбалась, приоткрыв рот.
– Я съела мечты и фантазии каждого вашего ребёнка, – негромко произнесла старушка. – Лакомые кусочки. Просто знайте об этом. Ваши дети лишись чего-то важного в своих мечтах. И моя смерть не вернёт их.
– Никто не будет тебя убивать, – ответил папа. – Мы просто вернём тебя туда, откуда ты пришла. У каждого своё место.
– А дети найдут себе другие мечты, – негромко добавила мама.
Старушка бросилась на неё, резко выставив перед собой руки со скрюченными пальцами. Но добежать не успела: круг внутри людей резко заполнился густой вязкой чернотой. Как будто в одно мгновение кто-то плеснул смолу-фантазию из огромного ведра. Старушка и Прародитель исчезли в этой черноте. Зеваки, стоящие в проёме больницы, начали торопливо выбегать на улицу. Лариса их понимала – мало ли что будет дальше.
С обратной стороны круга подпрыгивал Димка, с любопытством заглядывая в черноту. Ничего там нельзя было разобрать.
А потом смола-фантазия стала растворяться. Уже как-то привычно – распадалась на миниатюрные вихри, а те медленно кружились и таяли подобно снежинкам в тёплом воздухе.
– Фантазии надо собрать, – распорядился папа.
Он первым стал ходить по холлу и ловить ладонями чёрные вихри. У папы это ловко получалось: когда вихрь опускался на ладонь, он осторожно подносил его к губам и втягивал, будто воздух. Остальные тоже стали собирать фантазии таким образом. Мама поймала взгляд Ларисы и кивком позвала к себе.
– Просто повторяй, – сказала она. – Ничего сложного, а ещё они безвкусные… А вот у тебя, пожалуй, не получится. – Мама посмотрела на Валю. – Извини, но ты обычная девочка.
– Если это вернёт моих родителей, то я готова просто постоять в стороне, – ответила Валя.
Сколько же всего она перенесла, бедная.
К собирателям фантазий присоединились Димка и Боря. Миниатюрные вихри действительно оказались безвкусными. Зато где-то в области живота или чуть выше Лариса почувствовала колкую, морозную свежесть. Или ей это только показалось?
Минут через двадцать от фантазий ничего не осталось.
В изломанном проходе снова появились зеваки, а ещё полицейские, пожарные, врачи. За их спинами переливались мигалки.
Лариса подумала: интересно, что будет, если кто-то решит задержать её родителей? Какие ещё способности окажутся у папы или у мамы? Или, может, Димка применит свой фирменный суперудар? Куда вообще заведут их эти способности?
– Нам нужно идти, – сказал папа, окидывая взглядом остальных. – Думаю, никто не будет спорить, что со спокойной жизнью в этом городе покончено. Предлагаю смотаться куда-нибудь в глубинку, подальше, на восток.
– Поддерживаю, – отозвался татуированный мужчина негромко. Выглядел он совсем плохо. – На автомобилях, как дальнобойщики. В далёкую деревню, где никто никого не будет искать.
– Вот и славно. Встретимся на трассе, за заброшенной автозаправкой.
Мама вынула из кармана сложенный носовой платок. Положила его на ладонь, осторожно развернула. Окружающие мгновенно переместились за её спину. Димка и Боря оказались рядом с Ларисой, и Димка весело подмигнул. Ему явно нравилось то, что происходит.
Когда платок был разложен, мама поднесла ладонь к губам и дунула. Платок вспорхнул, будто пушинка, закружился в воздухе, отлетел на несколько метров к разлому и стоящим там людям и стал оседать на пол. Едва его края коснулись кафеля, как вдруг сверху и снизу, сквозь пол и потолок, с грохотом вырвались струи воды. Они мгновенно разрезали холл надвое, скрыв беглецов от обычных людей.
– Теперь пора, – скомандовал папа.
И все сбежали.
Димка не знал наверняка, сбылась ли его мечта из-за того, что он наглотался в больнице фантазий, или так получилось по невероятному стечению обстоятельств, но факт был налицо: он едет по извилистой ленте дороги, не думая о конечной цели, не заботясь о маршруте, не думая ни о чём сложном.
Без нюансов, конечно, не обошлось. Сидел Димка на пассажирском сиденье, а за рулём находилась его мама. И это был не грузовик, а отцовский внедорожник. Ну и, конечно, никто не дал Димке прав (не дорос ещё) и не отправил дальнобойщиком за тридевять земель.
Но всё равно ощущения были схожими. Дорога, дорога без начала и конца. Изгибы на карте, городки, посёлки, деревни, бесконечные забегаловки, отели, ночёвки под открытым небом. Когда и куда приедут – неизвестно. Красота!
Мчались через страну уже четвёртый день. Как сказал папа – подальше от новостных лент и внимания.
Ещё бы, в тот длинный весенний день всем им досталось столько внимания, что хватит надолго. Кто-то из толпы зевак, собравшихся у больницы, узнал Димкиного отца и тут же сообщил в полицию. У остальных, к слову, произошла похожая ситуация. В век смартфонов и интернета информация разлетается быстро.
Поэтому, когда Димка, его родители и Боря добрели до дома, они обнаружили около подъезда несколько полицейских машин. Папа тихо выругался, бросая виноватые взгляды на детей. Димка шепнул:
– Может, раскидаем их, и дело с концом?
– Я тебе раскидаю. Нашёл куда силы применять. Минимум внимания, пацан. Думаешь, мне за столько лет не хотелось никого раскидать?
Впрочем, ослабленный папа сейчас совсем не выглядел грозно.
Вмешалась мама.
– Ну её, эту квартиру, – сказала она. – Никогда мне не нравилась. Помчались налегке.
От её слов у Димки в груди что-то радостно зазвенело, как гитарные струны, которых коснулась умелая рука. Вот она, мечта. Рвануть на край света, ни о чём не думая.
– Я готов! – сказал он.
– Есть хочу, – добавил Боря. – А как же мой планшет?
– Новый купим. Значит, так, следуйте за мной. Машина сзади дома, на парковке. Осторожно забираемся – и в путь.