— Вы не нашли на лестнице никаких сумок? Не мог де Нейден унести ноутбук с собой, когда уходил?
Она покачала головой.
— Мы проверили каждую ступеньку — там не было ни сумки, ни компьютера, который мог бы принадлежать де Нейдену.
Юнгберг кивнул.
— Тогда одного не хватает. Линн занимается компьютером Аландера, а тот, что принадлежал Гренфорсу, стоит у него на столе. Вероятно, компьютер де Нейдена остался у него дома.
Позади них появился Эрик.
— У Аландера была с собой сумка, но ее украли из его палаты в Каролинской больнице. Ответственная медсестра позвонила нам, когда обнаружила пропажу сумки.
Он кивнул на Линн, стучащую по клавишам на компьютере Аландера.
— Возможно, убийца надеялся, что в сумке окажется его компьютер.
Линн замерла. Вышла из функции поиска и кликнула на папку. Нет, ей не показалось. Папка под названием 2213#UV оказалась нечитаемой. А этого не должно было быть, ибо Линн все дешифровала. Она пролистала до конца. То же самое. Содержимое не читается.
Кто-то пытался что-то скрыть.
Девушка обернулась к Рикарду и Саману, стоявшим и разговаривавшим у нее за спиной.
— Я тут нашла кое-что.
Оба наклонились к компьютеру.
— Пока ничего конкретного, но очень странно.
«Да уж, лучше не скажешь», — подумал Рикард, когда она ткнула пальцем в хаотичное нагромождение цифровых комбинаций на экране.
— Так-так, криптография?
— Именно. Но это не согласованная версия банка. Ее я уже открыла.
Саман внимательно разглядывал знаки на экране.
— Нет-нет, это что-то другое, не согласованное нами. Должно быть, Аландер сам его установил. И как ему только удалось обойти брандмауэр!
В голосе зазвучало раздражение.
— Вводить в машину чужой шифр — должностное преступление, это ставит под угрозу всю систему. Его следовало уволить уже за одно это — вне зависимости от того, что там содержится.
Рикард посмотрел на них.
— Как быстро нам удастся расшифровать содержимое?
Саман покачал головой.
— Возможно, никогда. Похоже, он использовал высокий уровень криптографии.
Линн обернулась к Саману и лукаво улыбнулась.
— Ну, пара дней уйдет.
«Давно ли они познакомились?» — изумленно подумал Рикард.
Глава 13
Поеживаясь на ледяном ветру, Юнгберг допил остатки кофе, купленного в киоске «Кафкаф» на улице Хамнгатан. Последнее дельце, и рабочий день окончен. Он соскучился по семье — по Анне, по детям. Нет никаких оснований снова ночевать в офисе, хотя он и дежурит в выходные.
Быстрым шагом он прошел мимо спускающихся к воде ступенек у Нюбрувикена. Он уже успел пожалеть, что оставил машину у банка, хотя квартира Маркуса де Нейдена находилась на расстоянии пешей прогулки. Обычно прогулочная набережная представляет собой одно из самых приятных мест Стокгольма, где люди едят бутерброды, сидя на скамейках на солнышке, глядя на обитаемые баржи и Юргорден. Но не сегодня. Вместо этого здесь мокрые от дождя булыжники мостовой и ледяной ветер, погоняющий волны, так что они перехлестывают через край набережной. Не самое спокойное местечко. Проходя мимо Драматического театра, он увидел обнаженных херувимов Карла Миллеса, обвивавших мраморные колонны, невзирая на сырость и холод. На улице Сибиллегатан стоял человек в синем плаще и ждал его, как и было условлено. Техник-смотритель поздоровался, отпер дверь подъезда, и они укрылись от ветра.
— Квартира де Нейдена на третьем этаже. Что-то случилось?
— Он фигурирует в расследовании. К сожалению, это все, что я могу сказать.
— Только бы ничего серьезного. Наши жильцы, знаете ли, не любят, когда происходит нечто неожиданное — большинство из них пожилые люди. Квартиры тут в основном однокомнатные и двухкомнатные, семья с детьми всего одна. Но де Нейден живет в двушке.
— Один?
— Насколько мне известно, да. В контракте больше никто не указан, по этому адресу никто, кроме него, не прописан. Но я ведь не слежу за жильцами. А сам я живу в доме на Риддаргатан — прихожу сюда, только когда что-нибудь нужно починить. Оба дома принадлежат одному владельцу. Я обслуживаю оба.
— О де Нейдене вам что-нибудь известно? Жалобы, задержки с оплатой счетов или что-нибудь еще?
— Ничего. Всегда вежливо здоровается. Никаких проблем ни с чем. Честно говоря, я менее всего ожидал, что именно им заинтересуется полиция. Он свидетель по делу?
Юнгберг не спешил с ответом.
— Да, пожалуй, так можно сказать. Вы принесли ключи?
— Вот, прошу. Исхожу из того, что у вас есть разрешение войти в квартиру. Я спешу обратно на Риддаргатан, там протечка в прачечной. Ключи положите в мой почтовый ящик тут, на первом этаже, когда закончите.
Дубовая дверь захлопнулась, и в подъезде наступила гнетущая тишина. Настенные росписи, изображавшие царство мертвых Аид, еще больше подчеркивали мрачное настроение. Юнгберг не стал связываться с лифтом, который был изготовлен так давно, что мог отвезти тебя прямо на берег Стикса, если нажать не на ту кнопку. Вместо этого полицейский поднялся на третий этаж по лестнице. Обе двери на этаже на вид относились к одной и той же квартире. Посомневавшись, он нажал на звонок под металлической табличкой с надписью «де Нейден». Раздался старомодный звон, но, как и ожидалось, за дверями не послышалось движения. Напротив, казалось, квартира перевела дух после столь неожиданного звука.
Юнгбергу пришлось повозиться с ключом, который застрял на половине оборота. Попробовал еще раз. Снова сопротивление. Неужели ему дали не тот ключ? Или он просто ни разу не использовался, сохранил острые края? Приложив усилия, Юнгберг все же провернул ключ до конца.
Едва переступив порог, он понял, что Маркус де Нейден был человеком последовательным. Здесь и речи не могло идти об уютном беспорядке. Напротив, квартира оставляла впечатление такой же педантичности, как и его рабочий стол. Пара изящных ботинок из дорогой кожи — возможно, ручной работы — аккуратно стояла под вешалкой с ровным рядом верхней одежды, висевшей на вешалках. В стенной нише по пути в комнаты красовались абстрактные скульптуры — вероятно изображавшие стилизованные небоскребы какого-то мегаполиса. Надев одноразовые перчатки, полицейский тихо двинулся вперед. До него не доносилось ни звука.
Зато воздух в квартире оказался свежим, словно в ней только что проветрили, хотя вот уже более полутора суток никто не должен был здесь находиться.
В гостиной дверь французского балкона была приоткрыта, ветер с шуршанием проникал через щель. «Не совсем верно говорить об этой квартире как о двушке», — подумал он. Две комнаты имели такие размеры, что квартиру легко можно было бы переделать в пятикомнатную или в две разные квартиры — учитывая, что у нее существовал еще один вход. В другом конце комнаты виднелся продолговатый кухонный островок из стали и мрамора, над которым красовалась гигантская вытяжка, казалось перенесенная сюда с какого-то завода. Просто удача, что в этой квартире, похоже, нет детей — а то их легко могло бы засосать. Да и домашних питомцев тоже. Однако ни детских рисунков, ни мисочек с водой для питомца не видать. Вообще мало что указывало на то, что в этой квартире кто-то жил. Стерильно чистые поверхности, никакой грязной посуды, баночки с дорогими приправами, стоящие в ряд, и висящие на стене ножи фирмы «Крамер» дамасской стали. Скорее элегантная инсталляция, чем кухня, используемая по назначению.
Он прошел дальше в комнату. Несмотря на кухонный островок, в комнате оставалось еще предостаточно места, хотя посреди комнаты высился огромный диван от Капеллини, окруженный какими-то изогнутыми трубками, которые, как предположил Юнгберг, представляли собой кресла. Из-за минимальной спинки диван выглядел еще менее привлекательно, чем космические стулья. Казалось, вся квартира только и ждет, когда сюда приедет съемочная группа делать репортаж «В гостях у…».
На столике в углу комнаты он заметил большую фотокнигу — «Поляроиды» Хельмута Ньютона, с грудастой красавицей в прозрачных легинсах на обложке на фоне лазурного греческого моря. Книгу, похоже, не открывали. Поначалу обнаженная женщина удивила его, но потом он сообразил, что это всего лишь предрассудки. Мужчина, который интересуется дизайном помещений и проявляет аккуратность, не обязательно гей. Однако это все же стоит проверить — не была ли дружба между де Нейденом и Аландером чем-то большим, чем отношения между коллегами по работе? А вдруг здесь любовный треугольник и ревность? Но тогда при чем тут Гренфорс? И снайперы на крыше — не слишком ли необычный способ устранить соперника? Не похоже на внезапный приступ ревности. К тому же стрелков, похоже, было несколько.
Он вошел в другую комнату, которая имела размер не меньше гостиной, хотя в ней стояла только кровать с высоким литым изголовьем из чугуна. Такой размер называется «кинг сайз» — это он запомнил по какой-то поездке в США. Единственным украшением в комнате оказался черно-белый портрет, представляющий самого Маркуса де Нейдена. Слегка загорелый, с выцветшими от солнца и соленой воды волосами — улыбка, обнажающая отбеленные зубы, и расстегнутый ворот рубашки.
И тут он увидел его. Подойдя к компьютеру на рабочем столике в углу, он прикоснулся к крышке и тут же отдернул руку.
Крышка была теплая.
Компьютером только что пользовались.
Быстро отступив назад, он поднес руку к кобуре под курткой.
Устремил взгляд в сторону гостиной.
Он едва успел разглядеть движение за спиной, однако ему хватило самообладания последовать в направлении удара. Он кинулся вперед за секунду до того, как по нему ударила бейсбольная бита. Удар пришелся не по затылку, а с хрустом по плечу. Острая боль пронеслась по телу как электрический разряд. Он упал вперед, схватился за компьютерный стол, пытаясь упереться руками в пол и нащупать «Сиг Сауэр». Глянув назад, он понял, что не успеет. Мужчина снова занес бейсбольную биту. Юнгберг откатился назад и размахнулся. Удар ногой попал по коленной чашечке мужчины. Татуированная ласточка на шее нападавшего дрогнула, когда мужчина качнулся в сторону. Он не упал, но секунд, которые выиграл Юнгберг, оказалось достаточно. Быстрым движением он вытащил пистолет, снял с предохранителя и направил на мужчину. Потом вскочил на ноги. Брызгая слюной, он крикнул: