Почти все свои полученные от «Конч Шелл» деньги он уже израсходовал на лофт в Бруклине и его необязательный, в сущности, люксовый ремонт, отчего общий бюджет Марка дал крен. Нынче он нуждался в деньгах как никогда. Помимо покупки и ремонта лофта была также привычка к ресторанам, а еще девичья бесшабашная увлеченность шопингом. Плюс к этому мамина закладная, ее новая машина и санаторно-курортные расходы. Да, и еще налоговое бремя на лиц с высокими доходами, о котором он слыхом не слыхивал. Слава богу, что был Джеймс Строу с деньгами, которыми он осыпал Марка, как дождь крышу. «Вот ведь чудо-то какое небывалое, – задумчиво ухмылялся Марк, пуская в унитаз горячую жижицу. – Денег у человека как у дурака табака. Растут буквально как плесень из бактерий: странная все-таки штука этот финансовый капитализм». Эта вот лондонская квартира принадлежала Строу или одной из его фирм и корпораций, хотя сам магнат, вероятно, и не знал, где она и что с ней. Марку он ее ссудил с небрежностью соседа, выручающего дружка фонариком из ящика комода. Просто нажал своим костлявым пальцем кнопку громкой связи и гаркнул: «Скажете Нилсу: организовать Марку одну из лондонских квартир!» И всё.
Короче, всем своим теперешним уютом Марк был обязан именно Строу.
Впервые «Мотивация в несправедливом мире» появилась на блоге друга Марка в ту пору, когда такой род публикации считался авангардом. Произведение быстро разошлось; сегодня его распространение принято приводить в качестве раннего примера вирусного маркетинга. Какой-то шутник окрестил Марка «американским Камю» в силу того, что «Мотивация» была одновременно возвышенной и популистской, абстрактной и дидактичной. Еще кто-то сказал, что это первый социально-интеллектуальный опус, выпорхнувший из Интернета. Торговые каналы мэйнстрима, не желая отставать от блогосферы, заявили, что это голос Поколения Икс во времена, когда это поколение начинает бросать свои детские игрушки.
Марк блаженствовал и не скрывал этого. Он раздавал интервью; его упомянул в своем шоу один известный комик; ему активно внимали выпускники вузов. Работодатель Марка, узнав, что один из его доморощенных мастеров слова стал звездой Интернета, резко повысил ему оплату. Но Марк знал, что все это внимание рано или поздно схлынет; надежда была лишь на то, что ему снова удастся написать что-нибудь такое же успешное.
И вот как-то утром у него зазвонил телефон и чарующий женский голос сказал: «Оставайтесь на линии, с вами будет разговаривать мистер Строу». Строу взял трубку и пригласил Марка к себе заскочить; не прошло и часа, как к двери подчалил глянцевито-черный автомобиль представительского класса и примчал Марка в необозначенную зону аэропорта Логан, откуда Марк уже через пятнадцать минут вылетел по воздуху в окружении орехово-кожаной роскоши. Экипаж из двух пилотов и стюардессы, а также невесть сколько авиатоплива понадобились для пересечения воздушного пространства всей страны, в результате которого он, Марк Деверо, оказался в тот же день доставлен к Джеймсу Строу, владельцу цифровой медиа-империи.
Сразу из аэропорта Марка отвезли на центральный стадион, где бесконечным лабиринтом коридоров провели в хозяйскую ложу Строу. Джеймс Строу поблагодарил гостя за то, что тот заглянул (словно бизнес-самолет «Голфстрим V» был не более чем городским автобусом). Молчаливые прислужники подали омары, коньяк, профитроли и сигары. Баскетбольная команда Строу в тот вечер продула на своем поле заезжему клубу из Сиэтла; посреди четвертого тайма согбенные горечью поражения фанаты начали покидать стадион. Лишь после игры Строу изложил причину, по которой вызвал к себе молодого автора. Он хотел, чтобы Марк трансформировал свою «Мотивацию» в менеджмент-философию; хотел, чтобы идеи Марка стали направляющими для его холдинга. Он изложил свое видение «Синеко» как компании, способной усилить свое текущее влияние десятикратно, а еще рассказал о своем плане создания глобальной, интегрированной платформы по поставке информации и услуг, которая постепенно заменит Интернет и персональные компьютеры.
– В сущности, что такое Интернет? – как бы сам себя спрашивал Строу. – Совмещенный с телевизором телефон, только и всего. – Он даже досадливо махнул рукой, словно изображая, насколько обескуражен этим самым Интернетом. – А вот я мог бы отстроить нечто такое, что действительно переменит мир.
Марк не сразу углядел наличие какой-либо связи между своей работой и бизнес-планом Строу. От сигары в голове мягко плыло. Но «Мотивация» действительно содержала в себе идею начала с нулевой отметки. А после пары часов и коллекционного старого виски Марк понял, что, возможно, переформатировать свою работу в нечто менее абстрактное будет не так-то сложно, и оно сможет помочь людям достичь результатов в своей работе, личной жизни и всем прочем. Строу определенно усмотрел в его работе некое рациональное зерно, а ведь он человек непростой – можно сказать, владелец-управленец, способный согнуть мир в бараний рог.
– Ты просто вдумайся, – призвал Строу, когда они вдвоем покидали арену по устеленным ковром бетонным лестницам. Затем переезд и перелет повторились в обратной последовательности, а когда черный автомобиль высадил Марка у двери его убогой квартирки в Сомервиле, он понял, что что-то пришло в движение и впереди наконец-то затеплился луч награды.
И в самом деле, не прошло и трех дней, как Строу позвонил снова.
– Тут есть кое-кто, кому я хочу тебя представить! – провопил он в телефон.
И Марк в бархатно-подушечном интерьере отельного ресторана познакомился с Марджори Блинк – горячей на все свои сорок четыре года дамой, на встречу явившейся с хорошенькой молодой ассистенткой. Подача Блинк была лаконичной: «Сейчас вы в цене, – сказала она. – Так что в ваших силах и интересах переделать вашу работу во что-то большее».
Марк был польщен, но за идиота себя не считал.
– Вы, наверное, хотите сказать, в ваших силах? – уточнил он. А затем поведал, что в работе хорошо уже то, что она доведена до конца. – Я хотел в нем сказать то, что хотел сказать. Больше мне сказать нечего, во всяком случае, пока.
На этих словах Марджори Блинк, кажется, готова была подняться и уйти. Чуть отведя голову, она внимательно его оглядела. – Вероятно, я в вас ошибалась. Из «Мотивации» и из того, что сказал Джеймс, я решила было, что вы человек с амбициями.
Лишь сейчас, спустя пару лет, Марк понял, что в том плюшевом уголке с ним совладали в два счета; на все потребовались лишь бутылка восьмидесятидолларового виски и красноречивый взгляд женщины: «Да перестань ты. Мужчина ты, в конце концов, или цыпленок?»
– Почему же, я амбициозен, – застроптивился он тогда, и это стало поворотным моментом. Именно это, и именно тогда.
– Отчего же вы упускаете такой случай повлиять на мир?
Через несколько дней он уже подписал пухлый контракт. Блинк спроворила ему чек с суммой, от одного вида которой все его тяготы прежних лет представали в беззаботном свете и, более того, казались пройденными не зря. Иными словами, окупались разом за все годы. Представлялось также, что теперь его всемогущий агент будет ежедневно ему названивать и требовать черновика новой редакции. Но сложилось все совсем иначе. Вместо звонков команда редакторов от «Конч Шелл» забрала у него работу и «отформатировала». От него даже не потребовалось прямого участия.
Получив на согласование готовую версию, Марк увидел, что его работа имеет теперь вид стандартного пособия по самопомощи, такого, каких вокруг хоть отбавляй. В книге говорилось, что если человек хочет себя изменить, то для этого нужно единственно прокричать своему стволовому мозгу соответствующие приказы. Появилась также придуманная кем-то нелепая концепция «умнозаключений», а также нечто под названием «синаптическое тонизирование» – что-то вроде самоназначенной когнитивно-поведенческой терапии. Нашлось место и для неизвестных доселе приемов оценки неиспользованных запасов времени, воли и внимания. Оказывается, в каждом дне скрыты неучтенные часы, в каждой минуте – сокрытые секунды.
Достаточно скоро Марк понял, что его «Мотивацию в несправедливом мире» ждет неузнаваемое перерождение из собрания мыслей в массовый рыночный продукт в мягкой обложке, форма которого из вопросной сделается ответной, так как люди не готовы выкладывать деньги за вопросы. Ну а Марк, как автор произведения, остается наедине с его художественной честностью. И что художественная честность – это замечательно, но финансовая обеспеченность тоже неплохо. Как и наличие восьмисотметрового лофта на Уотер-стрит в Нью-Йорке.
Он было возразил, когда прослышал, что книгу намереваются поименовать какой-то глупой «изнанкой, вывернутой наружу», но его тогда как-то гладко обработали, и он смирился. И лишь когда Марк узнал, что у книги будет подзаголовок, «рекомендованный» Джеймсом Строу, – «Изнанка, явленная наружу: путь к новой операционной системе» – ему открылось, что «Синеко» владеет некой структурой, именуемой «Конч-Группа».
Надо сказать, что Блинк слов на ветер не бросала: выйдя, книга оказалась везде, где только можно. И всюду, на миг опережая издание, в прайм-тайме по всем каналам разносилась молва о Марке, которую опять-таки гнала Марджори Блинк. В одну только неделю она пропихнула его сразу в «Севентин», «Эсквайр» и «Обсервер», так что если у людей не было даже намерения купить или прочесть эту книгу, то об авторе они должны были узнать непременно. Потенциал имени Марка Деверо Блинк выжимала по полной, превращая его в торговую марку, и это длилось с полгода, пока ажиотаж не иссяк и трэйд-марк не покинул экраны и живой эфир. Нынешняя вторая книга могла стать для Марка вторым шансом. Или же третьим, девятым, миллионным – кто знает, сколько ему их отпущено? Однако тот кромешный пьяный бред, обнаруженный им в блокноте нынешним утром, сенсацией стать точно не обещал.
По выходе из ванной Марк ощущал себя уже не так гнусно. Он принял душ и побрился. Поприседал, поотжимался (вполовину обычного – иначе, чего доброго, можно невзначай блевануть).