«Не зацикливайся, Эрин, – вмешивается мама. – Выброси эти мысли из головы и иди дальше…»
Брезент шуршит на теле, когда женщина делает шаг вперед, волоча за собой пластик.
Я инстинктивно отступаю назад. Подсознание подсказывает, что лучше держать между нами как можно бо́льшую дистанцию. Но она продолжает подходить. Медленно приближается. Все смотрит на меня сквозь брезент. Даже через серую дымку пластика я вижу, что ее глаза полны тоски. Я ее не знаю, никогда раньше не видела эту женщину, так почему же она так на меня смотрит? Может, думает, что мы родственники? Ее губы медленно шевелятся. Она что-то бормочет, но я не могу разобрать слов.
– Я вас не слышу. Хотите, чтобы я… – чтобы я что? Что я вообще делаю?
Теперь ее губы движутся быстрее. Не успеваю я одуматься, – что ты делаешь Эрин что… – как тянусь к брезенту.
«Освободи ее», – думаю я и стягиваю брезент с лица.
Накидка медленно сползает с ее головы. Соскальзывает последний дюйм пластика. Ее серые глаза расширяются. Она наконец-то на свободе. Наверное, этого она и хотела… Верно? Я освободила ее от брезента. Наверное, сейчас вдохнет свежий воздух полной грудью – спасибо, девочка, – но женщина начинает царапать себя когтями. Она пахнет отмелью вдоль реки Джеймс. Стоячей водой, гниющей на жаре, где плодятся комары.
В груди поднимается паника, я делаю шаг назад.
– Вы… вы в порядке?
Женщина проводит пальцами по обвисшей груди, по вздувшемуся животу. Без остановки. Она продолжает чесать себя, одолеваемая каким-то жутким зудом, обнажая свое раздутое тело и сетку вен. Ее рот открывается, будто она стонет, но я не слышу ни звука.
– В чем дело? Что мне…
Серая вода стекает с ее губ. Тонкими ручейками по подбородку.
Надо снова накинуть брезент? И все? Я смотрю на пластик в своей руке, и он сминается между пальцами. Я все еще чувствую на нем ее тепло, жар ее дыхания. Но брезент быстро остывает, пока не превращается в обычный кусок пластика.
Я поднимаю глаза и… ее нет. Но запах остается, застоявшаяся вода.
Куда она делась? Куда, черт тебя дери, она делась? Как она…
Я опускаю брезент. Он падает на тротуар, пустой.
Я не знаю, что произошло, но судороги в животе подсказывают, что я сделала что-то не так. Я убегаю, оставив пластик на тротуаре. Не оборачиваясь.
Дует ветерок. Я слышу, как он раздувает брезент и волочит по тротуару позади меня. Я чувствую его шуршание по асфальту у себя на зубах, хр-р-р.
Я без оглядки знаю, что пластиковый фантом плывет сам по себе, будто следует за мной.
Не оборачивайся, Эрин, – говорю я себе. – Что бы ты ни делала, пожалуйста, Эрин, не оборачивайся. Просто…
Не зацикливайся.
С девяти до пяти
– Вот ваш райский уголок, – пародирует Лорейн Ванну Уайт, показывая на стол. Татуировки и винтажные очки в роговой оправе портят иллюзию, но при этом наталкивают на мысль, что мы можем стать подругами. Мне сейчас очень не помешал бы друг.
– Это твои соседи по столу, Томас и Бекка, – Томас едва поднимает глаза от ноутбука. Он оценивает меня одним взглядом и возвращается к работе.
Бекка хотя бы шлет мне полуулыбку. Она явно недавно закончила универ. В агентстве «МакМартин» работают в основном молодые люди, от двадцати. Интересно, сюда еще кого-то устраивал папа или я единственная бездарь? Боже, синдром самозванца что-то разбушевался, и я вообще перестала чувствовать себя.
– Это пропуск в здание, – Лорейн протягивает мне ламинированное удостоверение личности с моей фотографией. Я опускаю взгляд и едва узнаю себя, смотрящую в ответ. Кто это вообще? Это я? – Обучение будет проходить в конференц-зале. Утром было экстренное совещание из-за недовольного клиента, так что теперь придется заново там все ставить. Вы пока устраивайтесь, а я подойду через пару минут, хорошо?
– Спасибо, – я с трудом улыбаюсь, хотя понимаю, что должна быть не здесь. Надо вернуться в квартиру. Спрятаться. А не сидеть тут. Не там, где…
– В комнате отдыха есть кофе, – Лорейн наклоняется ближе. – Уж поверьте, он отстой. Кафе за углом намного лучше. Дайте знать, если хотите…
закинуться Призраком
– …и я вам что-нибудь возьму. Мы ходим за кофе по очереди.
– Прекрасно, спасибо.
Я смотрю, как Лорейн суетится по реконструированной фабрике. Все стучат по клавишам ноутбуков, прямо как вороны, клюющие падаль с костей.
«Иди дальше, – продолжаю я повторять мантру моей матери. – Не зацикливайся…» Эта работа – первый шаг в мое будущее, мой новый путь настоящего взрослого человека. Не облажайся, Эрин. Я все могу. Сохраняй спокойствие, иди дальше, не парься, просто дыши и…
Не зацикливайся.
Ну вот. Проще простого.
Томас и Бекка меня игнорируют. Ну и пофиг. Я понимаю. А пока убиваю время, настраивая компьютер. Создав учетную запись, перебираю каждое абсурдное сочетание слов, которое приходит на ум:
призрачный наркотик
галлюциноген духов
сеанс с препаратом
Надо не забыть очистить историю поиска в конце дня.
Телефон жужжит. «Выпьем сегодня? В 11. У По».
На меня накатывает облегчение. Амара со мной разговаривает. Мы навсегда останемся друзьями. Я выдыхаю весь накопившийся воздух, хотя даже не осознавала, что держу его, и внезапно становлюсь невесомой. Отвечаю ей: «Я за». Папина вечеринка будет в семь, так что пойду после нее. По экрану пробегают три точки – Амара что-то отвечает, – а потом исчезают. Что бы она ни писала, ответ не пришел.
Результаты поиска не радуют. Ну наверняка же хоть кто-то писал о Призраке. Статью или какой-то отзыв. Хоть что-нибудь. Я пытаюсь вспомнить, что говорил Тобиас о попытках Сайласа найти препарат, но не могу пробиться сквозь туман. До меня внезапно долетает запах чьего-то обеда, тушеная свинина, барбекю или еще какое-то жареное мясо, и в данный момент мой желудок не слишком этому рад. Уже обеденный перерыв?
гриб наркотик-призрак
я вижу мертвецов
спиритическая таблетка
Ничего. Ни одного хренового совпадения.
Даже сейчас я ловлю себя на том, что мысленно взываю к Сайласу. Где он? Почему не отвечает мне? Я пытаюсь провести безмолвный спиритический сеанс, чтобы соседи по столу ничего не заметили. Почему вдруг запахло грудинкой? Мне что-нибудь сказать? Пожаловаться соседям?
Бекка могла бы стать моим другом. Я ловлю себя на том, что пялюсь на нее, не отдавая себе в этом отчет, наблюдаю, как она клацает по клавиатуре. У нее очень серьезный вид и обширная коллекция шопперов. Наверняка она эко-френдли. Может, шьет многоразовые чайные пакетики. После работы можно сходить выпить… с Лорейн? Я теряюсь в фантазиях о новой офисной версии меня, когда Бекка ловит мой пристальный взгляд. Я улыбаюсь – упс, привет – и отвожу взгляд, притворяясь, что…
Улыбка слетает с лица.
Там фигура, частично заслоненная кулером. То, что осталось от его одежды, кажется, запеклось на почерневшем теле. С того места, где я сижу, видна покрытая пятнами плоть.
Я ахаю. Томас поднимает глаза, следит за моим взглядом.
– Что случилось? – спрашивает Бекка, делая то же самое. Они его не видят. Не могут увидеть. Но он прямо там, смотрит на меня. Коллега наклоняется, чтобы наполнить бутылку водой, всего в нескольких дюймах от покрытой коркой кожи мужчины, обугленные кости торчат из груди. Он не видит. Никто не видит. Только я. Потому что больше никто не закидывается грибами, Эрин…
– Простите, – пытаюсь я разрядить обстановки легким покашливанием. – Мне показалось, я увидела знакомого.
Томас вскидывает бровь. У меня даже нет времени смутиться, потому что я замечаю еще одну фигуру в дальнем конце рабочего стола. Кожа с правой стороны его тела содрана – шершавая поверхность, больше похожая на плохо отшлифованную глину, чем на плоть.
Я отворачиваюсь. Смотрю на пол. Считаю до десяти, потом снова поднимаю голову, чтобы проверить…
Теперь он пялится. Он нашел меня. Мне кажется, своим взглядом я только придаю ему силы. «Так не смотри», – слышу я голос мамы, будто эти фигуры – всего лишь бродяги, выпрашивающие мелочь. Она бы вздернула подбородок и притворилась, что не чувствует едкого запаха горелого мяса.
Эти призраки не будут меня трогать, если я не буду трогать их, так? Это общее правило дикой природы. Представлю, что они медведи – главное не обращать на них внимания.
Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках. Не зацикливаться на абсолютном безумии вокруг меня.
Почему я вижу призраков, если даже не могу призвать Сайласа? Где он, черт возьми? Был бы он здесь, заставил бы их уйти, отвалите оставьте ее мать твою пошли вон!
Тобиас пытался нас предупредить, да? Что он сказал?
Мы не знаем, что там увидим.
Он знал. Тобиас знал, черт возьми. Поэтому не хотел, чтобы мы уезжали. Он знал, что нас тут ждет. Что мы можем увидеть. Но они ненастоящие. Это просто галлюцинация.
Я насчитываю шесть мертвых коллег в офисе. Они знают, что я их вижу, они это чувствуют. Будто само мое присутствие провоцирует их, будто от меня исходит какой-то запах.
«Призрак», – понимаю я. Достаю свой телефон, хотя это и запрещено компанией. Никаких личных звонков в течение рабочего дня. Я изо всех сил стараюсь держать запястья ровно, пока набираю сообщение Тобиасу под столом: «Призраки чуют от меня запах таблетки?» Мне не верится, что я вообще задаю такой идиотский вопрос, но разве у меня есть другой выбор? Я не знаю, что за хрень со мной творится. Продолжаю смотреть на экран, страстно желая, чтобы Тобиас ответил. Пожалуйста.
Голые ребра у кулера для воды начинают приближаться ко мне, но я заставляю себя не смотреть. Надо сохранять спокойствие и не зацикливаться – а еще ни за что не смотреть.
Он все еще идет сюда?