Принимала ли наркотики Люси? Мог ли мужчина, с которым она встретилась, предложить ей еще один «подарок», кроме мобильного телефона? Луиза отрицала это, но ее воспоминания тогда были очень размытыми. Семья Люси считала, что девушка не страдала настоящей наркозависимостью, однако когда-то у нее был бойфренд наркоман, который плохо кончил. К тому же она работала в Сити в середине 1990-х, когда все напропалую потребляли кокаин. В своем дневнике она беспечно упомянула о походах с Луизой по магазинам Токио и «вечную охоту на… музыку (что угодно, только не Крейг Дэвид), открытки и „колеса“». Друзья считали ее скорее любительницей выпить, чем нюхать, курить или принимать таблетки. Но возможностей достать наркотики было хоть отбавляй.
Второй неприятной новостью стало огромное множество историй, когда девушки-хостес европейской внешности пропадали без вести или подвергались нападениям клиентов.
Часть подобных баек основывалась лишь на сомнительных слухах и представляла собой обычные городские легенды, которые пересказывают обыватели. Однако нашлось и несколько подтвержденных случаев, когда в Роппонги иностранки попали в беду.
Тремя годами ранее двадцатисемилетняя хостес, канадка по имени Тиффани Фордхэм[28] вышла в Роппонги из бара после работы и пропала; дело официально оставалось открытым, но на самом деле полиция просто сдалась. Совсем недавно, весной 2000 года поступило сообщение, что три девушки из Новой Зеландии, имена которых не раскрываются, сбежали через окно второго этажа здания, где их удерживала и постоянно насиловала группировка якудза.
Однажды вечером Хью Шейкшафт представил Блэкману двух своих подруг, австралийку Изабель Паркер и Клару Мендес из Канады[29]. Тим тогда приехал в Японию в первый раз и находился в такой депрессии, что информация, которой поделились молодые женщины, совершенно не задержалась у него в голове.
Изабель и Клара олицетворяли мечту Роппонги: бывшие хостес, в итоге вышедших замуж за богатых западных банкиров, с которыми познакомились на работе. Обе рассказали похожие истории о дохане с богатым японским клиентом, который отвез их в свои апартаменты у моря и подсыпал наркотик в бокал вина, после чего они очнулись через несколько часов голые в его кровати. Когда Изабель Паркер проснулась, мужчина снимал ее обнаженную на видеокамеру. В порыве ярости девушка украла пленку, но вместо того чтобы отнести ее в полицию, стала шантажировать обидчика. В обмен на видео он заплатил ей несколько сотен тысяч иен.
Это было много лет назад, и ни одна из девушек не помнила, куда именно их отвезли. Но обе описывали одно и то же место: курортный отель у моря, бетонные корпуса со множеством номеров, шелест пальмовых листьев на ветру.
Однажды августовским днем по «горячей линии» позвонил японец по имени Макото Оно. Он был крайне возбужден и объяснил, что владеет очень важной информацией, которой поделится только при встрече. Тим и Адам отправились к нему по указанному адресу в Ёёги, недалеко от дома для гадзинов, где жила Люси. Таксист высадил друзей напротив неприметного многоквартирного здания, и они поднялись в лифте на верхний этаж. Их взору предстало не самое обычное жилище. Одна из комнат была заставлена осветительными приборами, камерами и кроватями. В другой размещалось оборудование для монтажа видеопленок. На столах лежали пошлые журналы на японском и английском языках, на стенах висели постеры с обнаженными женщинами.
Тим и Адам поняли, что находятся в небольшой порностудии.
Макото Оно, невысокий коренастый мужчина за сорок в футболке и спортивных штанах, выглядел достаточно прилично. Он объяснил, что раньше у него был маленький компьютерный бизнес, а теперь он продюсер фильмов для взрослых. Адам и Тим постарались отнестись к происходящему невозмутимо, как сам Макото, но не могли удержаться, чтобы не поглядывать на открытую дверь в комнату с кроватями и камерами. Впрочем, в остальной части студии было тихо. К облегчению и некоторому разочарованию гостей, съемок в настоящий момент не велось.
Как объяснил мистер Оно, помимо продюсирования, он увлекается садомазохизмом. Он назвал его своим «шуми» – хобби, излюбленным времяпрепровождением. Как и многие японцы, он разделял свой интерес с группой единомышленников, входящих в садомазосообщество, члены которого делились видео, журналами и фантазиями, а иногда устраивали и совместные оргии со специально приглашенными девушками.
Более десяти лет назад он входил в группу, которой руководил человек по имени Рюдзи Мацуда, богатый бизнесмен из соседнего портового города Иокогама[30]. Впервые Макото увидел его на собрании, где собирали деньги, чтобы нанять девушек (обычно студенток, которым нужно подработать), нарядить их в кожу, скрутить веревками и фотографировать в помещении, декорированном в стиле подземелья. Мацуда сразу же показался ему опасным; японцы называют таких заимствованным английским словом «маньяк». Мужчина отличался чрезмерным аппетитом к жестокому сексу, что отталкивало умеренного садиста Макото. Все члены сообщества хвастались своими подвигами, реальными или мнимыми, но рассказы Мацуды по-настоящему пугали.
– У меня у самого есть дочь, – признался Оно, обращаясь к Тиму. – Я увлекаюсь садомазохизмом, но все же есть граница, которую нельзя пересекать.
У Мацуды была любимая фантазия: замучить сексуальную партнершу насмерть. Он похитил бы женщину, говорил он, высокую иностранку со светлыми волосами и большой грудью, и снял на видео, как пытает ее до смерти в своем «подземелье». «Какой мужчина, – спрашивал он Макото, – не мечтает хотя бы раз в жизни совершить по-настоящему безумный поступок?»
В конце концов Оно перешел в другое общество, с более мягкими нравами, и порвал с группой Мацуды. Но продолжал общаться с одним из ее участников, мужчиной 52 лет по имени Акио Такамото. Как и большинство приятелей Мацуды, в реальной жизни он был крайне уважаемым господином, управленцем из компании «Фудзи филм», головной офис которой находился в нескольких сотнях метров от Роппонги. В середине июля, через неделю после новостей об исчезновении Люси, Такамото связался с Оно.
– Он пришел ко мне очень расстроенный, – вспоминал тот. – Нес всякий вздор, говорил: «Надо поговорить с Мацудой». И твердил: «Он решился. Он все-таки решился». А потом добавил: «Может, есть видеозапись. Мы обязаны пойти к нему выкрасть ее».
У Оно мороз пробежал по коже, он сразу все понял: его товарищ Такамото считает, что хвастун Мацуда наконец осуществил свою фантазию и похитил Люси Блэкман.
У Мацуды только что появилось новое «подземелье», поведал Такамото, секретное логово, где он мог удовлетворять свои желания. Однако он не показывал его приятелям-садомазохистам и никого туда не приглашал, что выглядело подозрительно. Такамото сразу вспомнил, как Мацуда, разрабатывая план похищения, придумал способ обмануть полицию: убедить ее, что пропавшая жертва вступила в религиозную секту. Звучало действительно правдоподобно.
– Мацуда точно в чем-то замешан, – уверял Макото Оно. – Такой не остановится перед убийством. Он обращался с женщинами как с куклами.
После ухода Такамото он немедленно отправился в полицейский участок Азабу и выложил им всю историю. Детективы с интересом его выслушали, записали имена и адреса упомянутых лиц и предупредили Оно, что ему придется дать показания еще раз.
Такамото опять навестил его на следующей неделе, он был в полном смятении и снова выразил уверенность, что Люси убил Мацуда. Прошло две недели, но ни от Такамото, ни от полиции ничего не было слышно. Однажды утром продюсеру позвонил еще один знакомый, с которым связалась жена Такамото: ее муж не вернулся домой после работы накануне вечером. Не знает ли Оно, где тот может быть?
И Оно знал кое-что, о чем не подозревали остальные, включая семью Такамото: что у уважаемого управляющего «Фудзи филм» тоже есть собственное «подземелье», маленькая съемная квартира в нескольких остановках на электричке от дома.
В тот день Оно вышел из своей порностудии пораньше и направился прямо туда.
Однокомнатная квартира располагалась на втором этаже старого гнилого деревянного здания с самым дешевым жильем. Продюсер постучал, но ему никто не ответил. Он потянул за ручку, дверь открылась, и Макото оказался в крошечном коридоре. Там стояли туфли Такамото – значит, он внутри. Продюсер отодвинул бумажную дверь, которая разделяла коридор и комнату. Первое, что он почувствовал, – сильный запах. Воняло бензином и отхожим местом. По комнате валялись груды книг, журналов и видеопленок; мерцал экран компьютера. И тут за комодом Оно заметил бледные ноги.
Это был Такамото, по всей вероятности, мертвый. Он висел на веревке, привязанной к настенному крюку. Тело не раскачивалось, прислоненное к стене, ноги касались пола; ниже пояса мужчина был голым. Запах бензина шел от перевернутой канистры, содержимое которой впиталось в татами на полу, а изо рта трупа вытекало нечто похожее на человеческие экскременты.
Продюсера затрясло, он выскочил на улицу и позвонил в полицию.
За несколько секунд, проведенных в комнате, Макото Оно заметил и еще кое-что. На стенах в синих рамках висело несколько объявлений с надписями на английском и японском языках. На фотографии была улыбающаяся Люси Блэкман.
Через пару часов на месте преступления собралось человек двадцать полицейских, как в форме, так и в штатском. Следующие несколько дней Оно подолгу общался с ними.
Как выяснилось, после его заявления Такамото вызвали на допрос. Он состоялся 5 августа, три дня назад, в субботу – полиция не хотела причинять свидетелю неудобства и вынуждать его прогуливать работу. Такамото рассказал о своих опасениях по поводу Мацуды. На следующий день он внес арендную плату – мизерные 20 000 иен (125 фунтов) в месяц – за свое секс-логово. В понедельник, как обычно, попрощался с семьей и ушел на работу. А в период между тем вечером и следующим днем Такамото умер.