Весь день Филлипс проводила в участке, а затем в одиночестве возвращалась в полицейскую квартиру. Спала Луиза отвратительно, ей снились кошмары. На несколько дней у нее остановилась Криста, но ее тоже терзало чувство вины – за то, что не пошла в полицию раньше, что при первой встрече подавила порыв предупредить Люси о возможных опасностях. И они с Луизой не столько утешали друг друга, сколько еще больше отчаивались.
– Я не могла избавиться от мыслей о том, где сейчас Люси, – рассказывала мне Луиза. – Ее, наверное, держат взаперти, но где? Каждую ночь я гадала: «Она голодает? Мерзнет? Дают ей хотя бы воды? А если начнутся месячные?» Меня мучили картины, как ее насилуют и пытают, как шестеро мужчин делают с ней ужасные вещи; мерещился целый ряд тюремных камер, одна за другой. В глубине души я не верила, что Люси погибла. Мне казалось, что я сердцем почую, если она умрет.
Для Кая Миядзавы, владельца клуба «Кадо», лето 2000 года тоже выдалось непростым.
– О Люси Блэкман каждый день говорили по телевизору, – рассказывал он. – Все просто с ума посходили. Журналисты ринулись в Роппонги как безумные, приставали ко всем подряд, и клиенты перестали ходить в клуб.
В августе Мияздаве вдруг позвонили из полицейского участка Азабу. С ним связались в первый раз: в неделю исчезновения Люси от Кая с Кэти только отмахивались. На проводе был один из детективов инспектора Удо.
– Он сказал: «Я слышал, что в июле вы беседовали с моим коллегой. Будьте добры явиться в полицейский участок Азабу». Я ответил: «Черта с два. Вокруг полно журналистов. Я владею клубом, пытаюсь вести дела, и мне не нужно такое дерьмо. Вредно для бизнеса. Я только хочу, чтобы все поскорее закончилось. Берите машину и приезжайте ко мне в офис. Мы поговорим, а потом прокатимся». Потом я позвонил Кэти.
Версии, связанные с наркотиками, гангстерами или гуру, никуда не привели, и следователям пришлось рассматривать другие варианты. Детективы Усами и Асано отправились с Каем и Кэти за город, чтобы найти место, куда ее увез Кодзи. Она очень смутно представляла направление – юго-запад Токио, вдоль полуострова Миура. Кай отчетливо запомнил ту поездку и считает успешный результат своей заслугой.
– Я почему-то велел полицейским: «Сверните здесь направо», – объяснял он мне. – Может, меня направляли высшие силы.
Проехав три километра вдоль побережья, они добрались до Дзуси-Марины. Основанный в 1970-х курорт считался популярным и роскошным, здесь жили богатые пары на пенсии, а столичные знаменитости покупали загородные квартиры с видом на гору Фудзи. Именно здесь писатель Ясунари Кавабата, получивший Нобелевскую премию, в 1972 году совершил самоубийство, отравившись газом. Яхты и волны, высокие многоквартирные дома с балконами и – редкое зрелище для севера – сотни высоких пальм. Кэти сразу же узнала пейзаж.
– У меня мурашки побежали по телу, – поведал мне Кай. – Меня и сейчас дрожь пробирает, когда я вспоминаю тот день. Потому что в итоге я оказался прав. Я на сто процентов был уверен в своей догадке и оказался прав. В тот момент мне подумалось, что я и вправду крут!
Изабель Паркер и Клара Мендес рассказали Тиму свою историю почти сразу после его приезда в Токио. И без того подавленный, он, по примеру полиции, не придал информации особого значения. В последующие недели от него тщательно скрывали новости о ходе расследования – вернее, полное отсутствие новостей.
– Ее отец постоянно приходил к нам с вопросами о продвижении поисков, – признался мне старший детектив в отставке. – Но мы только и могли сказать: «Расследование идет своим чередом». Если честно, нам не нравилось, что он устраивает бесконечные грандиозные пресс-конференции. Он злился, что в участке ему ничего не говорят, а мы объясняли: «Потому что здесь пресса. Если мы сообщим вам о своих версиях, вы можете проболтаться журналистам, что поставит под угрозу все наше расследование».
Впрочем, детективы лукавили по поводу настоящего положения дел. Вначале, видимо, не желая показывать, насколько мало им известно. Позже – чтобы не спугнуть подозреваемого. Отчасти именно по этой причине расследование казалось весьма запутанным.
К концу лета детективы наконец занялись и отслеживанием телефонных звонков. Они намеревались выяснить, кто звонил на розовый таксофон в Сасаки-хаусе и с кем должна была встретиться Люси в тот день, а также вычислить владельца номеров, которые Кэти и Кристе дали Кодзи и Юдзи. Сведения об этих номерах появились в участке еще в начале июля (а в случае с Кэти – в 1997 году), но, видимо, только в августе полицейские всерьез приступили к делу.
Процесс отнимал очень много времени и был невероятно сложным. Телефонные компании записывали только исходящие звонки с каждого конкретного номера, а не входящие, то есть по номеру розового таксофона отследить загадочного звонившего не удалось бы. Телефонный номер, который сообщила Криста, был зарегистрирован на имя Хадзимэ Танака – крайне распространенное в Японии имя. Счет открыли по карточке медицинского страхования, которая оказалась фальшивой. Адрес, указанный на ней, существовал, но жильца с такой фамилией не обнаружилось. Второй мобильный телефон, чей номер поступил от Кэти, оплачивали картами предоплаты, которые не требуют заключения договора или открытия счета, – популярный вариант у тех, кому есть что скрывать. Каждый раз, запрашивая телефонные записи, инспекторам приходилось получать судебное предписание; подготовка необходимых документов, передача их в суд и ожидание ответа занимали целую неделю.
Начать решили с розового таксофона. Детективы приблизительно знали, во сколько звонил клиент в день исчезновения Люси, и наметили временной интервал в плюс-минус шесть минут. Они попросили телефонные компании прошерстить номера всех своих абонентов, чтобы выяснить, кто звонил в Сасаки-хаус в указанный промежуток времени. Требовалось проверить миллионы пользователей, и компании согласились далеко не сразу.
– Такого никогда раньше не делали, – сообщил мне бывший старший детектив. – Проверка заняла несколько дней, к ней привлекли десятки сотрудников. А приступили к ней после визита премьер-министра Блэра и его просьбы к японскому правительству посодействовать полиции. Тут уж оставалось только выполнять указания, чтобы не ударить в грязь лицом.
Вычислили единственный одиннадцатизначный номер. Затем выяснилось, что он принадлежит еще одному анонимному клиенту, телефон которого подключен на условиях предоплаты. Но обстоятельства его приобретения оказались весьма любопытными. В июне 2000 года в токийском магазине электроники посетитель купил сразу семьдесят телефонов, среди которых был и указанный аппарат. Человек представился вымышленным именем; покупка состоялась всего за несколько дней до введения закона, согласно которому новые владельцы мобильных средств связи были обязаны предъявить удостоверение личности и назвать свой адрес. Зато теперь у детективов появились номера остальных телефонов из той же партии; все они, как предполагалось, принадлежали человеку, который звонил Люси и встретился с ней в тот день.
Лишь около десяти мобильных оказались активированы. Теперь, со свежими судебными предписаниями, можно было выяснить номера исходящих и входящих по этим аппаратам. Информацию вносили в сложные таблицы, похожие на генеалогическое древо. Наконец в дебрях цифр отыскался и номер мобильного телефона Луизы: звонок от Люси в субботу вечером, когда та обещала скоро приехать домой, – последний контакт с пропавшей.
Телефонная компания смогла определить станцию, передала звонок. Она находилась в городе Дзуси.
Кэти Викерс уже опознала жилой комплекс Дзуси-Марина как место, куда ее привозил Кодзи. Детективы свозили туда остальных девушек. Криста, Клара и Изабель единодушно узнали участок побережья – именно здесь их накачали наркотиками и раздели. Но никто не мог вспомнить конкретную квартиру или даже здание. Детективы получили список всех владельцев квартир и проверили уголовное прошлое каждого. Всплыло немало старых правонарушений, но насильник среди сотен имен нашелся только один.
Он владел квартирой номер 4314 и дважды фигурировал в судебных протоколах. В 1983 году он помял бампер другому автомобилю, но отделался небольшим штрафом. А в октябре 1998 года, всего два года назад, его поймали, когда он с камерой в руке подглядывал за женщиной в туалете приморского городка Сирахама на западе Японии. Как сообщали позже японские СМИ, он представился в полиции ненастоящим именем и назвал себя писателем-документалистом. Дисциплинарный суд признал мужчину виновным и выписал штраф, ответчику даже не пришлось присутствовать на заседании. Штраф составил 9 тысяч иен (56 фунтов) – меньше стоимости часа с хостес в «Касабланке» или «Кадо».
В уголовном деле остался снимок, сделанный во время ареста; полиция также нашла фотографию водительских прав, по которым вычислили автомобили, зарегистрированные на его имя, и несколько компаний, в которых он значился президентом, а также многочисленную недвижимость, которая принадлежала его фирмам по всей Японии.
Когда фотографию подозреваемого среди снимков других мужчин показали Кристе, Кэти, Кларе и Изабель, каждая опознала его как своего клиента и обидчика.
– На фото он выглядел ужасно, – вспоминала Клара. – Глаза полуприкрыты, будто его в канаве подобрали. Если не знать, то можно подумать, что он пьян или не в себе. Но мне кажется, он просто пытался усложнить полиции задачу и не дать себя сфотографировать, вот и отводил взгляд.
Через камеры наблюдения, установленные на токийских шоссе, отследили один из автомобилей подозреваемого, белый спортивный «мерседес-бенц». Записи подтвердили, что он ездил из Токио в Дзуси в день исчезновения Люси и в последующие дни несколько раз катался туда и обратно вдоль полуострова Миура.
Инспектор Удо приказал установить наблюдение за этим человеком. Чтобы он не заметил за собой «хвост», слежку вели разные офицеры, по рации передавая коллегам сведения о перемещениях подозреваемого. Каждый день его «вели» около десяти сотрудников – пешком, на мотоцикле или в автомобиле. Удо назвал такой стиль слежки «методом точечного попадания». Однако он не всегда оправдывал себя, и детективы часто теряли объект из виду. Как-то раз он уехал в направлении Тибы и исчез. А на следующий день в полицей