Токийская городская полиция без конца твердит, что поиски Люси Блэкман – очень важное дело и надо разобраться с ним как можно скорее. Думаю, на инспектора сильно давит премьер-министр Мори, и не сомневаюсь, что задержка в деле вредит национальным интересам… Теперь я твердо уверен, что Япония движется в сторону возрождения полицейского государства… Власти не жалеют черной краски, рисуя меня абсолютным злом. Они намерены свалить все на меня. В полиции говорят, что обязаны арестовать виновного в похищении Люси, а пока будут и дальше держать меня в заключении по обвинениям в сексуальных домогательствах и сексуальных играх с хостес из гайдзин-бара. Надеюсь, скоро схватят настоящего преступника».
При других обстоятельствах этот странный документ, возможно, и нарисовал бы вызывающую сочувствие убедительную картину: напуганный одинокий чудак, виновный лишь в общении с проститутками, пойман полицией в отчаянной попытке завершить проблемное дело. Но факты вскоре опровергли эту версию. Пока Обара молча сидел в своей камере, на другом этаже инспектор Удо и его команда занимались необычной для японских детективов работой – изучением тысяч предметов, вынесенных из квартир задержанного. Перед полицией стояла сложнейшая задача: путем предоставления вещественных доказательств выиграть дело против подозреваемого, который отказался признать свою вину.
Игра в покорение
Ёдзи Обара обожал суши, а также любил необычные и очень дорогие блюда. Дзуси-Марина – жилой комплекс среди пальм, где он владел квартирой, – располагался за городом. Соседи редко знали друг друга, и обитатели апартаментов рядом с номером 4314 никак не могли вспомнить Обару. Но одна семья была хорошо с ним знакома: они управляли местным суши-баром.
Ёдзи никогда не ходил туда сам, но часто заказывал по телефону доставку. Он мог исчезнуть на несколько недель, а потом звонил три дня подряд. Обара всегда заказывал токуё, особый набор: девять кусочков свежайшего и сочнейшего филе тунца с икрой трески и морским ежом на шариках клейкого риса с соусом, а также аваби – морское ушко, или «ухо Венеры», моллюска, чье жесткое мясо считалось самым дорогим блюдом в меню. Больше всего Ёдзи любил кимо – печень морского ушка, закуску, экстравагантную даже для японца. Среди ценителей аваби считался афродизиаком; причем употребляли его вместе с внутренностями, чтобы усилить действие. Аваби был типичным деликатесом периода экономического бума, приманкой для гурманов и любителей экзотики: в ресторане в Дзуси одна порция стоила 6 тысяч иен (37,50 фунтов).
Парень, который доставлял еду, обратил внимание на Обару еще до того, как им заинтересовалась полиция, а затем и команды телевизионщиков. Ему десятки раз пришлось повторять свою историю:
– Некоторых людей вообще не замечаешь, но в этом человеке было что-то особенное. В его квартире царила странная атмосфера, слегка страшноватая. Помню, что, когда я звонил в дверь, он каждый раз, перед тем как открыть, дважды кашлял: «Кхе-кхе». Заказчик часто выходил в белом халате и темных очках, хотя находился в помещении. Освещение было таким тусклым, что разглядеть его лицо почти не удавалось. Но там стоял запах, похожий на аромат благовоний. Благовония и сигары. Может, одеколон… Я никогда не видел в квартире других людей. Не видел и женских туфель в коридоре. Но еды он всегда заказывал слишком много для одного. И всегда требовал чек – обычно сумма достигала 9 тысяч иен и больше. Говорил он мягко, был довольно вежлив. Только один раз, когда я забыл принести кимо, он позвонил в магазин с жалобой. Он очень любил кимо.
Ёдзи Обара подробно описывал все свои сексуальные приключения, начиная с апреля 1970 года, когда ему было семнадцать лет. В суде он назовет их фантазиями – но если хотя бы часть из них была правдой, то он отличался удивительным женолюбием. Его обвинили в девяти изнасилованиях, но дневники, фотографии и видеопленки, изъятые полицейскими из дома в Дэнъэнтёфу и из квартир в центральном Токио и Дзуси-Марине, фиксировали гораздо больше подобных случаев. Они не выглядели внезапными вспышками жестокости и злости; по свидетельству тех, кто разбирал улики, они даже не были похожи на проявления похоти. В обнаруженных полицией документах и собственных заявлениях в суде Обара подробно описал свои сексуальные приемы и пристрастия, которые обозначил как «игру в покорение».
Свою квартиру в Дзуси-Марине он называл киотен, что означает «плацдарм» и подразумевает что-то вроде стратегической базы. Там Ёдзи хранил видеооборудование, включая профессиональное освещение; к потолку над кроватью он прикрепил крюки, чтобы удобнее расположить жертву. Обара насиловал не всех приходивших к нему женщин. Будучи невысокого роста, он никогда не мерился силами с жертвами. Игра начиналась лишь в том случае, когда ему удавалось хитростью заставить гостью принять наркотик, после чего та теряла сознание. Если ничего не получалось, девушка уходила всего лишь с легким чувством неловкости. Однако, не считая женского туалета, где его поймали подглядывающим, других мест совершения преступлений обнаружено не было.
За много недель до признаний Обары детективы твердо убедились, что Люси была в Дзуси-Марине. В квартире обнаружились сотни волосинок. Сравнительный анализ их ДНК с обрезками ногтей, которые предоставили Джейн и Тим Блэкманы, подтвердил, что некоторые принадлежали их дочери. После обработки одной из множества конфискованных пленок нашлись два кадра с Люси – ее последние фотографии. Девушка стояла у перил на фоне моря, а за заливом виднелись город и холмы. На ней было черное платье, на шее блестела подвеска в форме сердца; солнечные очки она подняла на макушку. В правой руке Люси держала банку пива, и если в ее улыбке и сквозило напряжение, то почти незаметное. Только по левой руке, расположенной под странным углом относительно тела, можно сделать предположение, что девушка находится в неловкой и неприятной ситуации – изображает удовольствие ради незнакомца, который раздаривает мобильные телефоны.
Специалисты тщательно проанализировали фотографии, и полиция выявила конкретное место на причале, где стояла Люси. Погода, угол, под которым падал свет, город вдалеке, даже положение буйков за правым плечом жертвы – все указывало, что фото сделано вечером 1 июля 2000 года.
Были найдены и телефоны с предоплатой, на отслеживание звонков с которых ушло столько сил. Среди улик также оказалась небольшая сумка-барсетка, какие обычно носят японские бизнесмены, с интересным содержимым. Во-первых, там был счет за газ с указанием номера одного из предоплаченных телефонов – того самого, с которого Люси звонила Луизе и Скотту. Во-вторых, в сумке лежал пакетик с порошком. Его содержимое исследовали, и выяснилось, что это сильное снотворное под названием флунитразепам. В Японии препарат встречается редко, его прописывают лишь как лекарство от самой жестокой бессонницы. Но в Британии то же средство под торговым названием рогипнол известно как «наркотик для изнасилования». Полиция нашла образцы еще одного редкого препарата, используемого, как правило, с той же целью: гамма-гидроксибутирата, или ГГБ, а также тринадцать бутылок хлороформа, из которых только две были запечатаны.
Объем документов, изъятых из квартиры, – от толстых записных книжек и дневников до пожелтевших рецептов десятилетней давности – был огромным; и полиция вместе с прокурорами продолжала их изучать, открывая все новые улики. Впрочем, если верить одной японской газете, еще раньше они нашли список из порядка шестидесяти женских имен, японских и иностранных. Возле каждого стояли прозвища, в основном разные, которые Обара использовал на протяжении долгих лет: Юдзи, Кодзи, Казу, Кова, Хонда, Сайто, Ивата, Ивасаки, Акира. Список составлялся несколько лет; некоторые женщины обозначались только именем, напротив других стояли телефонные номера или адреса.
Детективы также нашли чеки от множественных покупок, которые Обара совершил в начале июля. В воскресенье 2 июля, на следующий день после исчезновения Люси, он купил 10 килограммов сухого льда у торговца неподалеку от Блю-Си-Абурацубо, а также большой упаковочный ящик; на следующий день подозреваемый вернулся и приобрел еще 10 килограммов льда.
– У вас умерла большая собака? – спросил продавец, и Обара кивнул.
Во вторник 4 июля он побывал в магазине товаров для активного отдыха «Л. Л. Бин» в Токио и приобрел снаряжение для кемпинга, включая три двухместные палатки, три коврика, складной стол, переносной холодильник объемом 26 литров, электрические фонари и один спальный мешок. В тот же день в строительном магазине Ёдзи купил полотенце, три мешка цемента, пять банок отвердителя для цемента, бетономешалку, пластиковый ящик, кисточку для краски, ведро и метлу. В третьем магазине он взял стамеску, молоток, провод, нож, ножницы, перчатки, полиэтиленовые пакеты, топор, ножовку и бензопилу. Некоторые продавцы вспомнили, что Обара звонил накануне, интересуясь конкретными товарами, чтобы убедиться в их наличии.
Кроме того, полиция завладела записными книжками и дневниками, заполненными рукой Обары и датируемыми еще его школьными годами, а также аудиокассетами с записями телефонных разговоров и напоминаниями о текущих делах. Особенно полезным источником оказалась папка с неподшитыми листами бумаги, которую подробно описала в отдельном документе прокуратура: «Обвиняемый перечисляет имена женщин, с которыми имел сексуальные отношения с 1970 года, и описывает процесс совокупления. Записи ведутся с апреля 1970 года, и первая из них начинается словами: „Я использовал снотворное“. Далее описаны сексуальные акты с многочисленными женщинами после применения снотворного и хлороформа…
В начале есть страница с количеством женщин, с которыми у Обары были сексуальные отношения в каждом году. Например: „1990 год – девять, 1991 год – девять“. Также приведены список сексуальных партнерш по национальности и описания сексуальных отношений с 209 женщинами, начиная с 1970 года, когда обвиняемому было 17 лет, и заканчивая 1995 годом, в 33 года.