– Полиция умеет вытягивать из людей признания, – заверил меня старший детектив. – Мы стараемся, чтобы преступник понял последствия своих поступков. Мы говорим: «Жертвы действительно очень страдают» и «Вы никогда не размышляли о содеянном?». Но Обара был не из таких. Подобная тактика никогда бы с ним не сработала. – Для себя детектив легко объяснял эту странность Обары, хотя признаться иностранцу решился не сразу: – Возможно, вам трудно понять, но дело в том, что он… не японец.
Когда я слушал, что люди говорят о полиции и что полиция говорит о себе, у меня создалось впечатление, что стражи порядка считают упреки в свой адрес несправедливыми. Главное правило – что преступники сами сознаются – не сработало. В такой ситуации не удивительно, что следствие столкнулось с трудностями. Мысль о том, что преступники обычно хитры, упрямы и лживы и что полиция обязана уметь с ними справляться, не приходила многим детективам в голову – во всяком случае, долгое время. И дело не в некомпетентности или отсутствии воображения, лени или беспечности; полицейские сами стали жертвами чрезвычайной редкого случая: один японец на миллион оказался грязным преступником.
Зима в Японии ясная и пронизывающая, зато холод удерживает змей на расстоянии. Той зимой, по словам инспектора Удо, он предпринял последнюю попытку найти Люси в тех местах, где чаще всего бывал Ёдзи Обара.
– Район большой, – объяснял он, – и там хватает укромных мест, где можно закопать тело. Я собрал команду и приказал им без Люси не возвращаться. За декабрь и январь мои сотрудники обследовали множество участков.
В один из понедельников в начале февраля 2001 года двадцать два полицейских в штатском вселились в гостиницу на пляже в деревне Мороисо, в нескольких сотнях метров от апартаментов Блю-Си-Абурацубо. Номера зарезервировали на целый месяц; каждое утро сотрудники выходили с лопатами и кирками на разные участки вдоль побережья. Местные жители считали их участниками какого-нибудь муниципального проекта – с той лишь разницей, как сказала одна женщина, что «глаза у них были не как у строителей».
В четверг 8 февраля Удо послал к ним из Токио для консультации своего заместителя. Группа пришла к выводу, что область поисков слишком расширилась и на следующее утро следует снова начать в самом очевидном месте – в 230 метрах от пляжа, который растянулся под утесом рядом с Блю-Си-Абурацубо. Именно туда через пять дней после исчезновения Люси подозреваемый приехал в машине с объемным грузом. Там же Ёдзи вызвал слесаря, чтобы взломать собственную квартиру, из которой потом доносились удары; там же потный хозяин без рубашки сначала отказал полиции, постучавшей в его дверь, а позже извинился и продемонстрировал замороженный труп своей собаки. Мистер Хирокава, бойфренд консьержки, даже утверждал, что ночью видел на том пляже похожего на Обару человека с грязной лопатой[45]. Несомненно, в октябре после ареста Обары полицейские собаки обнюхали, а офицеры проверили пляж. Но теперь в отчаянии они решили пройтись там еще раз.
Прямоугольное здание Блю-Си-Абурацубо стояло с самого края, где заканчивалась дорога и начинался берег моря. Побережье было каменистым; над пляжем, усеянным крупной галькой, вертикально возвышалась скала. Вниз к пляжу вела бетонная дорожка. Пейзаж не отличался особым очарованием или красотой, но в это время года небо было высоким и синим, а вода – такой чистой и прозрачной, что на дне просматривались отдельные камни. Однако серый песок на пляже слипся от грязи, а гальку устилала сухая листва. В летние месяцы – к примеру, в начале июля – поверхность блестела от спинок тысяч мерзких бурых жуков, которые питались водорослями, гниющими в разломах валунов.
За изгибом пляжа, метрах в ста восьмидесяти от многоквартирного дома и вне поля зрения местных жителей, часть скалы превращалась в своеобразную каменную башню, тонущую в песке. Прямо за ней скрывалась пещера – укромное местечко, куда тайком сбрасывали мусор и куда подростки ходили покурить и пообниматься. В стране менее чистой и законопослушной, чем Япония, здесь валялись бы кучи пивных банок и использованных презервативов. Ее и пещерой назвать трудно – скорее, широкая расщелина в грязной скале 2,5 метра шириной у входа и 3 метра высотой в самой высокой точке. Стены и потолок сужались и заканчивались тупиком. Из неровного потолка торчали четыре облезлые пластиковые трубы, из которых капало на пол, – древняя попытка отвести дождевую воду с верхних скал.
В центре пещеры в песке увязла какая-то старая ванна. В 9 утра четверо полицейских откопали ее, вытащили наружу и начали поиски на освободившемся участке. Через несколько мгновений раскопок лопаты уткнулись во что-то твердое и шуршащее. Когда находку вытащили из песка, оказалось, что это полупрозрачный пластиковый мешок для мусора с тремя крупными объектами. Сразу стало понятно, что там лежат две человеческие ступни и человеческая рука, отрубленная по плечо. Запястье опутывали водоросли и трава. Разлагающаяся плоть побелела и напоминала воск, но ногти на пальцах рук и ног сохранились, и мужчины с лопатами отметили их аккуратную красивую форму и следы лака. Ответственный офицер сразу же позвонил Удо по мобильному телефону.
– Он плакал, когда говорил со мной, – вспоминал инспектор. – Только и сказал: «Начальник, мы нашли Люси».
Четверо полицейских приостановили раскопки в ожидании приезда старших и самых опытных детективов из Токио. Удо явился вместе со своим начальником, главой Первого следственного отдела Акирой Хиромицу. Судья быстро выписал ордер на активные развернутые поиски, и через два часа в пещере собралось уже человек сорок: местная полиция, специальный следственный отдел Удо и двадцать офицеров из отдела идентификации с камерами, альбомами для зарисовок, резиновыми перчатками и пластиковыми пакетами для сбора улик. Новости распространились быстро, и вскоре над головами уже летали вертолеты, нанятые японскими телекомпаниями, а в лодках в нескольких метрах от берега покачивались фотографы. Вход в пещеру закрыли импровизированным шатром из синего брезента; весь день люди в коротких анораках, резиновых сапогах и синих бейсболках сновали взад и вперед, прикрыв лицо белыми тканевыми масками.
Когда полиция была в сборе, раскопки продолжились. Пещеру расчистили от песка на глубину более полуметра до самого каменного пола. Следующим нашли обнаженное туловище, не завернутое в полиэтилен, а просто закопанное в песке на 30 см вглубь. Затем появились еще два мешка для мусора, где лежали вторая рука, бедра, голени и то, что напоминало голову, покрытую толстым слоем бетона или цемента.
Позже вечером шесть поисковиков с трудом вынесли тяжелый с виду синий кожаный мешок на молнии, 180 сантиметров длиной, держа его за концы. Вначале его доставили в полицейский участок Азабу, а на следующее утро – в лабораторию Медицинской школы Токийского университета. Там с головы скололи цемент и изучили зубы. Они в точности соответствовали медицинским стоматологическим записям, присланным из Севеноукса. Сомнений в том, что все десять частей тела на столе для обследования принадлежат Люси Блэкман, не осталось.
За те выходные старшие инспекторы шесть раз устраивали брифинги для журналистов, аккредитованных в штаб-квартире токийской городской полиции. Протоколы встреч зафиксировали не только возбуждение следователей, но и их защитную реакцию.
– Теперь у нас есть конкретные доказательства, и признание не обязательно, – заявил журналистам один из офицеров в тот же вечер, когда полиция обнаружила страшную находку. – Можете не беспокоиться. Проблема заключалась в том, что мы не могли найти тело. Как только останки опознают, доказательств у нас будет более чем достаточно.
Японские репортеры проявляют назойливость или агрессию по отношению к представителям организаций, с которыми сотрудничают. Но даже они не обошли стороной вопрос, который напрашивался сам собой: почему так долго?
Полиция предусмотрительно попыталась представить свои действия не как провал сыскной деятельности, а как победу в ходе упорной борьбы.
– Хотя мы уже проверяли этот участок, с первого взгляда не удалось распознать его как место преступления, – объяснил один из офицеров. – Следователи постоянно возвращались туда, когда у них появлялось время. Место определенно внушало подозрение, и наше упорство было вознаграждено.
Сотрудник специального следственного отдела подчеркнул:
– Мы уже искали в той пещере, но четырех или пяти человек оказалось недостаточно, чтобы найти тело. Обычно там много водорослей и водятся змеи, поэтому и не удалось сразу обнаружить труп.
Самым запоминающимся объяснением стала реплика сотрудника полиции, которого журналисты обозначили как господина С.
– Детективы – как скаковые лошади, – разглагольствовал мистер С. – Когда они впервые оказываются в новой обстановке, инстинкт им не в помощь. Но если они скачут по кругу, то постепенно добиваются блестящих результатов. Я не сомневался, что возле Блю-Си-Абурацубо нас ждет успех.
Тело пропавшей девушки лежало в неглубокой могиле в 180 метрах от квартиры единственного подозреваемого – квартиры, где полиция общалась с ним в связи со странным поведением спустя всего пять дней после исчезновения Люси. Детективы знали, что незадолго до ареста Обара пришвартовал яхту на причале в нескольких сотнях метров от пещеры, и полагали, что тогда он как раз собирался избавиться от трупа. Кроме того, им сообщили ключевую подробность – о подозреваемом с лопатой, которого видели на пляже поздней ночью.
Полицейские ищейки обнюхали весь район. Однако для обнаружения тела понадобились семь месяцев и специальная команда из сорока элитных детективов. Как современная полиция могла проявить такую некомпетентность? Детективы больше смахивали на ослов-трудяг, а не на породистых лоснящихся жеребцов. И у журналистов, следивших за поисками, зародилось подозрение, что полиция скорее всего уже давно знала, где похоронена Люси, а сцена с пещерой представляет собой хорошо поставленный спектакль.