Сдержанности Джейн Блэкман в адрес Тима пришел конец через несколько месяцев в официальном интервью для «Дейли мейл». В заголовке приводились ее слова: «Он аморален». «Я будто сражаюсь сразу в двух битвах: против убийцы и против бывшего мужа, – говорила мать жертвы. – На чьей он стороне? Как деньги помогут добиться правосудия по отношению к нашей дочери?.. С моей точки зрения, Тим принял сто миллионов сребреников. Иуде же хватило тридцати».
Когда я познакомился с Роджером Стиром, вторым мужем Джейн, он дал мне совет:
– Прежде всего поймите, что есть два варианта истории. Есть версия Тима, а есть чистая правда, которую расскажет вам Джейн.
Джейн познакомилась с Роджером через два с половиной года после смерти Люси. Его любовь и реальная поддержка, несомненно, помогли ей пережить самый страшный период. Женщина жила одна с 1995 года.
– Я думала, что больше уже никого не встречу, – признавалась она. – Думала, что с этой сферой жизни покончено.
Однажды вечером друзья предложили познакомить ее со своим одиноким приятелем, и Джейн неуверенно согласилась. Свидание началось весьма удачно. Через год после смерти Люси Джейн стала замечать тайные знамения, непонятные окружающим, но имеющие для нее глубокий подтекст. Бабочки, белые перья, звезды, образы ангелов на картинах и в дизайне, пение птиц, необычное поведение предметов и механизмов – Джейн не сомневалась, что это Люси подает ей знаки.
– Она только что была здесь, – заявила она мне, когда я встречался с ней во второй раз. – Вещи пропадали, и без всякой причины сработала пожарная сигнализация.
Перед знакомством с Роджером, испытывая неловкость от свидания вслепую в свои сорок девять, Джейн подъехала к пабу, где они должны были встретиться, и припарковалась рядом с серебристым автомобилем, в салоне которого горел свет. Как выяснилось, именно в этой машине приехал ее визави.
– Я говорю: «Тот серебристый „мерседес“ на парковке не ваш? Там горит свет в салоне». Он ответил: «Не может быть», – но вышел проверить. А вернувшись, сказал: «Вы правы. Но, если это ваша машина рядом с моей, там тоже горит свет». И тогда моя очередь была сказать: «Нет, не может быть». Но когда я вышла, так и оказалось.
Имя «Люси», как известно, происходит от латинского «свет». И Джейн полагала, что свет был важен для дочери как при жизни, так и после смерти. Неожиданно вспыхнувшие лампы служили явным знаком ее присутствия.
– Это была Люси, – уверяла Джейн. – Она выражала мне одобрение. Говорила, что все в порядке.
Роджер сделал предложение Джейн через пять недель, а через восемь месяцев, в августе 2003 года, они поженились.
Роджер был на пять лет моложе Джейн и, как и она, пережил развод. Он родился в семье священника методистской церкви и успел потрудиться в банке, социальной службе, в отделе подбора кадров для Сити и в качестве консультанта по трудоустройству. К моменту женитьбы на Джейн он называл себя «корпоративным теоретиком» и консультировал компании по моральным и этическим вопросам. Он опубликовал книгу под названием «Искусство этики®: Как найти правильный путь и следовать ему». «Скромность, смелость, самодисциплина и прочие моральные ценности служат ключами к успеху, здоровью и самодостаточности, – говорилось на его сайте. – „Искусство этики®“ – это концепция поведения и принятия решений, которая помогает остановиться, подумать, поговорить, объединить усилия – и поступить правильно». Роджер стал преподавать курс «Корпоративная этика» в бизнес-школе имени сэра Джона Касса в Лондоне, а также выступил неофициальным руководителем широкомасштабной кампании преследования Тима Блэкмана.
Когда я только познакомился с Роджером, симпатичным бородачом за пятьдесят, он, похоже, чувствовал себя не очень уверенно в качестве консультанта-фрилансера, издающего собственные книги. В нем чувствовалось легкое, но постоянное напряжение. На сайте «Искусства этики®» есть фотография: Роджер в очках в строгой черной оправе наклонился вперед и доверительно улыбается; на нем нарядная рубашка с цветочным рисунком и пиджак в тонкую полоску. Но, как мне казалось, Роджер чувствовал себя комфортнее в повседневной одежде, чем в деловом костюме. Его любовь и уважение к Джейн, желание защитить ее от жестоких обстоятельств были очевидны и искренни, и естественно, он не мог обойти вниманием ситуацию со смертью Люси Блэкман.
Когда в бабочке, которая пролетала над тропинкой во время загородной прогулки, Джейн видела Люси, Роджер тоже ее видел. Когда женщина во время наших с ней бесед умолкала из-за мучительных – или невыносимо счастливых – воспоминаний, Роджер всегда был рядом, предлагая утешительные объятия или чашку чаю. Но меня поразило рвение, с которым он ввязался в борьбу с Тимом, и его решимость доказать моральное превосходство Джейн, как будто дело касалось его самого. Иногда супруги Стир чуть ли не соревновались в том, кто сильнее презирает Тима, хотя Роджер даже ни разу не видел его.
Я часами беседовал с Джейн в доме в поселке Кемсинг, пригороде Севеноукса, и Роджер, как правило, был рядом. Он так торопился ответить на каждый мой вопрос, что иногда не давал ответить самой Джейн.
– Думаю, я довольно восприимчивый человек, ведь я работал в социальной сфере, понимаю поведение людей и хорошо разбираюсь в них, – объяснял мне Роджер. – И у Тима я вижу все признаки серьезного личностного расстройства. Он самый настоящий Уолтер Митти[53]… Он оставил роль заботливого отца, отлично ладящего с детьми и спасшего Люси жизнь во время судорог, и пошел вразнос, в итоге причинив боль не только Джейн, но и детям. Можно сказать, идеальный объект психологического исследования.
– Это называется социопат, – вставила Джейн.
– Да, он наверняка классический социопат.
Кампания по юридическому преследованию Тима началась после того, как он принял «кровавые деньги». Еще один бывший волонтер в Токио, британский банкир, воспылавший, подобно Хью, ненавистью к Тиму, на собственные средства нанял Марка Стивенса, экстравагантного медийного адвоката. С помощью Стивенса чета Стир убедила полицию Гемпшира, региона проживания Тима, провести расследование по подозрениям в мошенничестве.
Оснований для такого необычного обвинения формально не хватало. Разве Тим кого-то обманул? Точно не Обару, который сам уговаривал его принять деньги. И не Джейн, которая неоднократно отказывалась от аналогичной выплаты.
– Нарушено право собственности Люси, – объяснил мне Роджер.
В одном из заявлений, подписанном Тимом и составленном адвокатами Обары, подтверждалось, что он принял 100 миллионов иен как «представитель семьи Люси». Однако имуществом распоряжалась Джейн, и таким образом, сообщив ложную информацию, Тим обманул не живого человека, а погибшую дочь. Аргумент показался достаточно серьезным полиции Гемпшира, которая отправила детектива взять показания у Джейн, а также Королевской уголовной прокуратуре, пославшей японским инстанциям и запрос на дополнительную информацию.
Больше всего Джейн возмутило создание Фонда Люси Блэкман; он стал одним из полей сражения, где родители Люси боролись за ее душу. За пять лет фонд превратился в маленькую благотворительную организацию с горсткой оплачиваемых сотрудников и несколькими волонтерами. Фонд продавал аварийно-спасательное оборудование для молодых людей – устройства звуковой сигнализации при попытке изнасилования, наборы для тестирования напитков на опасные примеси; Тим рассказывал в школах историю о Люси и говорил о значении личной безопасности дома и за границей. Джейн написала в Комиссию по делам благотворительных обществ с просьбой отозвать у фонда статус благотворительной организации, а также отправила требование попечительскому совету разорвать все связи с Тимом. Роджер написал электронное письмо одному журналисту, «не для печати и строго анонимно», с просьбой расследовать финансовое положение фонда. Еще один фронт открылся в апреле 2007 года, когда Роджер получил электронное письмо от Хайди Блэк, бывшей секретарши Тима и «заместителя председателя правления» фонда. Несколько месяцев назад мисс Блэк уволили, и она оспаривала увольнение в суде по трудовым спорам. Она также обратилась с жалобой с полицию по поводу денег, которые были пожертвованы фонду и, по ее словам, пропали. В ту же неделю, когда Блэк связалась с Роджером, сведения каким-то образом попали в «Дейли мейл». «Расследуется дело о мошенничестве отца Люси в благотворительном фонде» – сообщал заголовок. На следующий день Мэтта Сирла, единственного штатного сотрудника фонда, арестовали, допросили и вынесли ему предупреждение.
Через пять недель с Мэтта сняли все подозрения. Проверив счета фонда, полиция не нашла никаких подтверждений хищения средств или иных злоупотреблений. Ни к чему существенному не привели и жалобы в Комиссию по делам благотворительных обществ и заявление о мошенничестве в отношении имущества Люси. К середине 2007 года все старания Роджера и Джейн закончились ничем.
– Вот почему я не общаюсь с мамой, – заметила Софи. – У мамы просто мания выискивать компромат, чтобы уничтожить папу, независимо от последствий и того, как это отразится на мне и Руперте. Она ставит себя выше нас и наших эмоциональных потребностей, да и любых потребностей. По-моему, такое непростительно со стороны родителя. Если ты рассталась с человеком и начала новую жизнь, снова вышла замуж, то оставь его в покое. Откуда взяться счастью и безопасности в новом браке, если все мамино внимание обращено на бывшего супруга? А Роджер должен хоть иногда показать характер. Какое ему вообще дело? Без конца копать под бывшего мужа своей жены – разве это не странно?
Вердикт
Все эти годы я пытался встретиться с Ёдзи Обарой. Я постоянно посылал через адвокатов письма с просьбой позволить мне провести с ним интервью в токийской тюрьме предварительного заключения. Я указывал на нераскрытые тайны дела (их было несколько) и на искреннее желание сбалансировать свою историю, где пока что излагалась только точка зрения пострадавших и полиции, с точкой зрения обвиняемого. Я отправлял списки вопросов, на которые Обаре наверняка захотелось бы ответить: о свидетельствах против него, о «деньгах соболезнования», о работе полиции. Но больше всего я хотел узнать, как сын корейского магната патинко рос в богатой Осаке, как ему жилось рядом с психически нездоровым старшим братом, как Ёдзи воспринял новость о смерти отца в Гонконге и что он видел в зеркале, прежде чем сделал пластическую операцию.