Я уже почти вышел из дома, с беспокойством понимая, что начинаю опаздывать, но все-таки снова включил ноутбук и быстро набросал второй черновик новостной статьи, которая начиналась так: «Владелец многочисленных объектов недвижимости в Японии Ёдзи Обара этим утром оправдан по обвинению в убийстве хостес из Британии Люси Блэкман после сенсационных шести с половиной лет судебных разбирательств.
(Добавить реакцию семьи в суде, слова судьи)
Вердикт послужил сокрушительным ударом по семье мисс Блэкман, особенно по ее отцу Тиму, который долгие месяцы провел в Японии, пытаясь заставить полицию активнее заниматься поисками дочери после ее исчезновения в июле 2000 года…»
В очереди в зал судебного заседания оказались 232 человека – меньше четверти от количества публики, присутствовавшей на первом разбирательстве. Подтверждался статус японского правосудия как пустой формальности; однако зал были заполнен почти целиком. Я смог разглядеть в первом ряду светловолосые головы Тима и Софи, позади них сидели Аннет, Найджел и Саманта Риджуэй. Обара уже был на своем месте, отвернувшись от всех и вся. Я занял свое место. Волнение не оставляло меня, к тому же время поджимало и я боялся опоздать со сдачей статьи. Каждые пятьдесят секунд я невольно смотрел на часы, а потом опять оглядывал лица вокруг, часть из которых хорошо помнил по предыдущим слушаниям: блогер Юки, хмурящиеся судебные художники и знакомый мне детектив; позади него – старик с цветком на шляпе. В самом заднем ряду сидел молодой худощавый блондин в плаще и что-то строчил в блокноте.
В зал через заднюю дверь быстро зашли судьи, и все встали.
Через восемь минут я уже был на улице, вцепившись в мобильник, вокруг меня сновала толпа таких же репортеров.
– Второй вариант! – закричал я, когда мне ответили из Лондона. – Берите второй вариант статьи. Его оправдали. Но он получил пожизненное заключение. Что ж, мне очень жаль, но так сказал судья. Знаю-знаю, я и сам ничего не понимаю.
От: Ричарда Ллойда Пэрри Отправлено: вторник, 24.04.2007.14:36 Кому: «Тайме онлайн»; отдел международных новостей «Тайме»
Тема: вердикт по делу Люси Блэкман – обновленный вариант
(Пересылаю окончательный вариант текста, переговорив с адвокатами, – думаю, теперь я все понял.)
Ричард Ллойд Пэрри Токио
Владелец многочисленных объектов недвижимости в Японии Ёдзи Обара этим утром оправдан по обвинению в изнасиловании и убийстве хостес из Британии Люси Блэкман. Вердикт послужил сокрушительным ударом по ее семье и вызвал нешуточное замешательство у токийской полиции и прокуратуры.
Тем не менее Обара получил пожизненный срок после обвинительных приговоров по другим восьми делам об изнасиловании и одном деле об изнасиловании и убийстве хостес из Австралии Кариты Риджуэй. Защита тут же заявила, что намерена подавать апелляцию.
Главный судья Токийского окружного суда Цутому Тотиги оправдал Обару по делу о похищении, изнасиловании, убийстве и расчленении Люси Блэкман, чье тело обнаружили закопанным в пещере на берегу недалеко от дома подсудимого через семь месяцев после его поездки с жертвой за город.
Судья Тотиги признал, что, несмотря на косвенные доказательства, нет прямых улик (например, образца ДНК), которые связали бы Обару со смертью Люси Блэкман.
Однако текст приговора демонстрирует отвращение судей к личности Обары и совершенным им преступлениям.
– Вы обращались с женщинами как с сексуальными объектами, стремясь удовлетворить свою похоть, – заявил судья Ёдзи Обаре, взирающему на него со скамьи подсудимых. – Ваше поведение продиктовано не здоровым сексуальным влечением, а грязными преступными намерениями. Более того, вы использовали смертельно опасные препараты, такие как хлороформ, которые способны привести к гибели вследствие нарушений в работе печени. Без сомнения, женщины поступали беспечно, но я считаю, что они не могли предугадать столь аномальное поведение… Вы неоднократно повторяли свои забавы, бессердечно подвергая опасности их жизнь и их тела.
Причиной преступлений является ваше эгоцентричное отношение, основанное на извращенных сексуальных вкусах, что заслуживает самого сурового наказания.
Семья мисс Блэкман выразила негодование по поводу оправдания Обары по делу Люси, а также обвинила токийскую прокуратуру в неумении собрать неопровержимые доказательства причастности Обары к смерти мисс Блэкман.
– Боюсь, что сегодняшняя несправедливость – результат провала прокуратуры, не сумевшей адекватно доработать дело, – заявил отец жертвы Тим, присутствовавший на заседании с младшей сестрой погибшей, Софи Блэкман. – Люси лишили возмездия.
Мать мисс Блэкман Джейн Стир заявила по телефону из дома в Севеноуксе, графство Кент:
– Мои худшие опасения оправдались. Я обращаюсь к своей любимой дочери Люси: я очень по тебе скучаю. Болезненная рана в моем сердце, видимо, никогда не заживет, но я истово верю, что однажды мы снова обнимемся. Твоя мамочка никогда не оставит надежду добиться правды и справедливости.
Миссис Стир, которая развелась с мистером Блэкманом еще до исчезновения их дочери, осудила бывшего мужа, который принял 100 миллионов иен от «друга» Обары в обмен на подписание показаний, где ставились под вопрос некоторые улики против обвиняемого. Но оглашение вердикта доказало, что в этом деле судья оправдал Обару не из-за денег, а из-за отсутствия «дымящегося ружья», которое связало бы его со смертью мисс Блэкман.
– Мы признаем, что тем или иным образом обвиняемый участвовал в расчленении и захоронении погибшей Люси, – подчеркнул судья Тотиги. – Есть подозрения, что в том или ином смысле он причастен и к ее смерти. Такое предположение косвенно подкрепляется попытками обвиняемого скрыть ее смерть и предоставить ложную информацию, будто девушка жива. Однако остается неизвестным, как именно обвиняемый причастен к гибели Люси.
В Японии в случае оправдательного приговора и обвинение, и защита могут подавать апелляцию, так что дело, видимо, растянется еще на несколько лет.
Часть VIЖизнь после смерти
Очень по-японски
– Когда разбирательства с полицией закончились, я улетела домой в Англию и впала в транс, – рассказывала Луиза Филлипс. – Я не могла спать и все время плакала. Мне казалось, что кто-то придет за мной, и я глушила страхи алкоголем и лекарствами. Я ненавидела себя и утратила желание жить. Я не выходила из дома моей мамы в Кенте, и родным пришлось со мной нелегко. Меня мучили кошмары, будто за мной кто-то гонится, или во сне я тщетно пыталась спасти Люси из горящего здания. Иногда мне чудилось, что Люси вернулась домой и говорит: «Вот и я – я тебя искала», или незнакомый голос говорит по телефону: «Ты никогда ее больше не увидишь».
Потерю близкого человека часто сравнивают с потерей части тела, но далеко не всегда подразумевается ампутация с аккуратными швами. Когда молодой человек умирает жестокой и неожиданной смертью – это все равно что выдернуть руку из сустава. Мышцы и артерии разорваны; от шока и нехватки крови страдают даже далеко расположенные органы. После гибели Люси внутренняя орбита, по которой она вращалась, навсегда лишилась стержня. Боль потери излилась наружу, подействовав не только непосредственно на семью и близких друзей девушки, но и на тех, кто даже не знал Люси.
Софи едва не убила себя, и девять месяцев ей оказывали психиатрическую помощь. Руперт Блэкман весь первый семестр в университете страдал от глубокой депрессии. Он вернулся домой к Джейн, и целыми днями в одиночестве лил слезы у себя в комнате. Подруга Люси Гейл Блэкман год ходила к психотерапевту; Джейми Гаскойну, бывшему парню Люси, который ездил с Софи в Токио на поиски, пришлось учиться управлять гневом.
– Когда я узнал о случившемся, мне просто хотелось кого-нибудь убить, – признался он. – Я и правда вел себя ужасно. Через несколько месяцев я начал встречаться с девушкой, коллегой по работе, и обращался с ней ужасно. Меня воспитывали в стопроцентном уважении к женщинам, но я не мог совладать с собой.
Однако хуже всех пришлось Луизе, которая много лет не могла избавиться от мыслей о самоубийстве. Выпивка и кокаин все хуже помогали не поддаваться им. Из-за данного полиции обещания ничего не рассказывать о деле Люси семье Блэкманов девушке было еще тяжелее. В итоге ближайшие друзья Люси и ее мать Джейн Блэкман отвернулись от Луизы, убежденные, что та скрывает важнейшие доказательства. Луиза жила дома, время от времени подрабатывая официанткой, но нигде надолго не задерживалась. В конце концов она влюбилась и вышла замуж за человека, которого знала еще по юным годам в Бромли, но рядом всегда маячила мрачная история смерти Люси, грозившая в любой момент разрушить счастье Луизы.
– Никто со мной не разговаривал, – жаловалась девушка. – Все подозревали меня. Чувство вины не оставляло меня ни на Рождество, ни в день рождения, ни даже в день своей свадьбы: меня мучило, что я выхожу замуж, а Люси нет. Я чувствовала себя виноватой в том, что счастлива, что взрослею. На мне будто лежал груз ответственности, что я существую, а моя подруга погибла.
Понятно, что после смерти Люси ее невидимый образ некоторое время будет преследовать близких. Но девушка и умерла невидимкой: семь месяцев, пока ее останки покоились в пещере, ее искали и никак не могли найти. Впрочем, никто не удивился, когда выяснилось, что Люси убили. Не признаваясь в этом вслух, в глубине души все давно понимали, что она ушла навсегда.
Но когда тело жертвы нашли, родным и друзьям пришлось столкнуться с самой дикой жестокостью.
– Я помню свои мысли, когда Люси считалась пропавшей без вести, – призналась Софи. – Я думала: «Видимо, теперь она уже не вернется – ее больше нет, и я начинаю к этому привыкать, но только пусть ее не разрубят на куски». Когда мне показали фотографии, стало ясно, что попрощаться с сестрой по-человечески не удастся. Даже сияющие волосы – ее гордость и символ привлекательности – были отрублены или сожжены. А потом начался запутанный долгий суд, мрачный и нелепый, зловещий и утомительный одновременно, со свиными тушами в палатках, замороженными собаками, вежливыми гангстерами и темной фигурой неуловимого преступника в центре паутины…