Тем временем Тацуя Итихаси просто исчез; полиция разыскала его только через тридцать два месяца. Оказалось, что он уже давно преследовал иностранок и однажды вечером, столкнувшись с Линдси на железнодорожной платформе, шел за ней до самого дома. Национальность жертвы и способ захоронения тела добавляли преступлению пугающе-непонятный оттенок, и все же многие сочли неудивительным, что подобное убийство произошло именно в Токио.
Сколько раз иностранцы – в Японии и Британии – вслух отмечали, что убийство Линдси Хокер выглядит «очень по-японски», хотя затруднялись назвать причины. А дело заключается в неясном, и все же глубоко засевшем стереотипе, основанном на рассказах о навязчивости японских мужчин, о подавляемой или извращенной сексуальности, порнографических комиксах и байках о том, как японцы относятся к женщинам с Запада. Смерть Линдси Хокер посчитали не ужасающим отклонением от нормы, а вполне ожидаемым происшествием. Тенденцию с беспокойством отметили и сами японцы – особенно после пресс-конференции Билла Хокера, который заявил, что убийство его дочери «позорит вашу страну». На тех выходных встревоженное японское телевидение отправило съемочную бригаду на улицы Лондона, чтобы узнать у прохожих, очерняет ли гибель Линдси репутацию Японии.
Конечно, возникло ощущение дежавю, связанное с делом Люси; со временем люди стали путать британскую девушку, зарытую в пещере, с британской девушкой в ванне, объединив обе истории. Однако, кроме страны, где произошли убийства, национальности жертв и их возраста, ничего общего между преступлениями не было. К тому же девушки погибли с разницей в семь лет. И все же многие поспешили составить превратное впечатление о Японии и ее жителях в целом.
СМИ пестрели обобщениями по поводу японской сексуальности и воображаемых вкусов местных мужчин. Упоминались «тикан» – «лапалыцики» в переполненных поездах, а также печальное известные японские порнографические манга-комиксы с напоминающими европеек большеглазыми красотками, которых бурно насилуют угрюмые клерки. Газеты задействовали бывших учительниц английского и хостес в «страшилках» о навязчивых преследователях. «Чем так притягательны для японцев западные женщины?» – задался вопросом репортер некоей бульварной газеты и нашел ответ, побродив по пабам Роппонги. В своей статье он, в частности, писал: «„Они одновременно презирают нас и восторгаются нами, если вы меня понимаете, – сообщила мне двадцатичетырехлетняя учительница английского из Ливерпуля, выпивая с друзьями в баре в пятницу вечером. – Вот почему нам так трудно их понять. Я пытаюсь расшифровать поведение местных мужчин уже целый год, сколько здесь живу, и до сих пор не преуспела“.
Одни англичанки уверяли, что японцы относятся к ним странно, неприятно и непредсказуемо, но другие отмечали мистическую притягательность европейских женщин для здешнего контингента.
Выше ростом, более независимые и свободные, чем японки, они пугают, раздражают и неодолимо манят к себе. „На западных красавиц, особенно высокого роста, здесь смотрят как на богинь, – рассказывает британская сотрудница токийской биржевой компании, прошлой ночью гулявшая с друзьями в баре „Хаб“ в Роппонги. – …Японцы настолько другие, что вряд ли нам вообще удастся их понять“».
Всю суть передавал заголовок статьи: «Прокуренные бары, японские мужчины и их одержимость западными прелестницами стоили Линдси жизни».
Население Японии более чем в два раза превосходит население Британии, однако в 2005 году там зафиксировали 2,56 миллионов преступлений против 5,6 миллиона в Англии и Уэльсе. Что примечательно, только 3,5 % японских правонарушений связано с насилием – по сравнению с 21 % в Британии. Сколько молодых британок погибли в Нью-Йорке, Йоханнесбурге или Москве за годы между смертью Люси Блэкман и Линдси Хокер? Никто не потрудился выяснить. По стандартам любой сравнительно развитой западной нации, Токио – фантастически безопасный город, где крайне редки кражи со взломом, где почти не знают об угоне автомобилей, а женщины спокойно ходят по улицам в любое время дня и ночи. Одна из причин зачастую неумелых действий японской полиции – недостаток практики расследования настоящих преступлений.
Мнение о японцах, «одержимых» западными женщинами, – расистское клише: наглые, волочащиеся за каждой японкой иностранцы попадаются в Токио куда чаще пресловутых «лапалыциков». Местная порнография и манга действительно уникальны по стилю, но предположение, что японцы-онанисты больше увлекаются порнографией, чем их «коллеги» на Западе, опровергается фактами: крупнейшим потребителем и производителем порнографии являются Соединенные Штаты. И всякому, кто считает Японию сексуально зажатой страной, следует провести вечер пятницы с девушками из Роппонги, которые проявляют к мужчинам-иностранцам не меньше интереса и влечения.
Что же делает Японию настолько «другой» для западного гостя? Не только иероглифы на табличках и раскосые глаза прохожих. Существует неуловимое, но глубокое ощущение себя гайдзином, чужаком, которое и восхищает и пугает, – абсолютное непонимание окружающей атмосферы, жестов отдельных людей и эмоций толпы. Токио брызжет энергией, но она заперта в рамках из правил и условностей. Лучше всего это заметно в поведении японцев, в их пресловутой «сдержанности» и «вежливости».
Японские мужчины редко проявляют агрессивный мачизм, который на Западе используют, чтобы произвести впечатление или напугать. Японцы редко «распускают хвост» с напыщенным видом; почти всегда они являют полную противоположность опасному и угрожающему поведению. Новичкам вроде Линдси или Люси, которые не разбирались в японцах, они казались «милыми», «робкими», «скучными». За пятнадцать лет жизни в Токио я стал свидетелем всего двух драк, и обе начались внезапно, без предварительной ругани, подстреканий или предложений «выйти поговорить», и закончились столь же неожиданно.
В итоге у многих иностранцев ослабевает инстинктивная осторожность и подозрительность, которые защищают нас дома. Вот что объединяло Линдси Хокер и Люси Блэкман, консервативных, порядочных англичанок, которые никогда не пошли бы домой к незнакомому англичанину и не устроились бы хостес в лондонском ночном клубе. Япония казалась им безопасной; Япония и была безопасной, – вот почему девушки, зачарованные мнимой защищенностью, приняли такие решения, на которые не отважились бы в любой другой стране.
Почему Люси поехала в Дзуси в квартиру Ёдзи Обары? Даже самые близкие удивились ее неосмотрительности.
– Пойти в гости к такому мужчине просто глупо, – говорил брат Люси Руперт. – Я постоянно думаю о том, что несчастья можно было легко избежать. Я пытаюсь представить себя на ее месте и всегда нахожу момент, когда я сказал бы: «С меня хватит. Дальше я не пойду». Но для самой Люси события того дня развивались вполне естественно; тут, видимо, и проявилась дьявольская хитрость ее обидчика – сделать так, чтобы жертве даже в голову не пришло сомневаться или остерегаться.
Работа хостес подразумевала встречи с мужчинами в свободное время, и Люси под угрозой увольнения пыталась набрать нужное количество доханов, так что ей были очень нужны постоянные клиенты. Вдобавок ей обещали подарить мобильный телефон, который облегчил бы не только работу, но и дружеские, а тем более новые романтические отношения. В самом Обаре не было ничего явно устрашающего; с его хорошим английским и кажущимся богатством он выглядел куда привлекательнее многих клиентов «Касабланки». К тому же изначально они договорились только на ланч, а уже потом Обара опоздал и вдруг невзначай предложил съездить к такому знакомому, совершенно неопасному и ласкающему слух любого британца месту – на побережье.
Люси плохо представляла, насколько далеко и в каком направлении находится море; когда они туда наконец добрались, уже не имело смысла отказываться. Обара не потащил ее сразу к себе – сначала были фотографии у моря, а потом, возможно, последовало вполне логичное предложение заказать еду на дом и не ходить в ресторан, раз уже так поздно. Как только они оказались в квартире, ей подарили обещанный мобильный телефон, уже активированный. Никто не знает, что случилось потом; суд не выяснил никаких подробностей, и Ёдзи Обару оправдали по делу об убийстве Люси – но после такого долгого дня с щедрым клиентом разве можно отказаться от бокала шампанского из рук хозяина?
Многие девушки в подобных обстоятельствах поступили бы точно так же. И многие еще поступят так в будущем, и лишь единицы из них в итоге попадут в беду. Со временем я пришел к выводу, что в этом и состоит печальная будничная правда о смерти Люси Блэкман: дело не в неосторожности или глупости девушки, а в том, что в практически безопасном, хоть и непростом обществе ей страшно не повезло.
Я как-то поделился своими мыслями с Тимом Блэкманом, но он со мной не согласился.
– Невезение тут ни при чем, – заметил он. – За ней охотился тот, кому место в тюрьме. Виновата не злая судьба, а общество, не сумевшее обуздать преступника. Люси стала жертвой бездействия закона и порядка.
Инспектор Удо и некоторые другие офицеры токийской городской полиции, с которыми я общался, показались мне честными и преданными работниками, трудившимися день и ночь, чтобы найти убийцу Люси. К сожалению, они служили в структуре, которая была и остается самонадеянной, ленивой и зачастую некомпетентной. Косность полиции – одно из загадочных табу японского общества, тема, которую пресса и политики не обсуждают и даже не признают[54].
На самом начальном уровне – регулируя дорожное движение, помогая заблудившимся старушкам и усмиряя выпивох и дебоширов – японские стражи порядка бесподобны. В более серьезных случаях они сумеют вытянуть признание из обычного японского правонарушителя. Но перед лицом неординарного преступления они неизбежно пасуют: забывчивые, страдающие отсутствием воображения и множеством предрассудков, увязшие в бюрократизме полицейские – просто обуза для современного общества. Их работа в деле Люси Блэкман и других аналогичных расследованиях наводит на мысль, что истинная причина низкой преступности в Японии не в отличной работе блюстителей порядка, а в самих людях, законопослушных и уважающих друг друга не благодаря, а почти вопреки японской полиции.