[141]). Когда у самок мышей удаляли ген FucM, их привлекал запах самок и они предпочитали приставать к ним, а не к самцам. Исследования нейробиолога Кэтрин Дюлак из Гарвардского университета показали, что есть еще один ген, нарушение которого может заставить самок вести себя подобно самцам[142]. Самки, лишенные гена TRPC2, помогающего распознавать феромоны, демонстрировали типичное мужское сексуально озабоченное поведение: занимались мужскими ритуалами ухаживания, толкались тазом и забирались на других животных. (Самки мышей также любили громко рыгать и смотреть футбол, засунув одну лапу в штаны.)
Если судить по современным данным, крайне маловероятно, чтобы сексуальной ориентацией управлял какой-то один ген. Такое сложное поведение, видимо, регулируется сразу многими генами, а также воздействием окружающей среды (в частности, пренатальной средой вокруг плода в утробе матери).
Эпигенетика дает привлекательное объяснение, почему охота за «генами геев» оказывается трудной: такие гены могут присутствовать в неактивном состоянии и включаться только после определенного сигнала из внутриутробной среды. Эпигенетика может также объяснить, почему на мужскую сексуальность влияет порядок рождений: каждый имеющийся у мальчика старший брат на треть увеличивает его шансы стать гомосексуалом. Одна из гипотез утверждает, что каждая беременность мальчиком побуждает мать вырабатывать более сильную иммунную реакцию на белки мальчика, а это влияет на экспрессию генов у следующих плодов через эпигенетические изменения[143]. Дополнительно подтверждая роль эпигенетики в сексуальной ориентации, несколько групп ученых обнаружили различия в распределении меток метилирования ДНК у людей и животных, проявляющих гомосексуальное поведение. В 2015 году нейробиолог Маргарет Маккарти из Мэрилендского университета сумела придать крысам-самкам характеристики мозга самцов путем инъекции препаратов, которые препятствуют метилированию ДНК. В результате самки выглядели как самки, но сексуально вели себя как самцы.
Сегодня надежно установлено, что гендерная идентичность человека отделена от его анатомического пола: то, что ниже пояса, не имеет значения, если голова считает, что принадлежит другому полу. Во время развития плода есть критически важный период, когда гормоны формируют мозг, придавая ему мужскую или женскую форму, а возможно, и нечто промежуточное между этими концами спектра.
На тип и количество гормонов, которые воздействуют на плод в утробе матери, влияет много различных факторов. При мутации гена, отвечающего за рецептор для тестостерона, у мужчин развивается генетическое заболевание, известное как синдром нечувствительности к андрогенам (СНА). У мужчин с СНА развиваются женские половые органы, и их обычно воспитывают как девочек, несмотря на то что генетически они остаются мужчинами (XY), и влечет их к мужчинам. Это говорит нам, что для маскулинизации пренатального мозга нужен тестостерон; если этого не происходит, подросший ребенок будет желать мужчин. Аналогичным образом девочки с генетическим заболеванием, названным врожденной гиперплазией коры надпочечников (ВГКН), во время нахождения в утробе подвергаются воздействию необычно высоких уровней андрогенов, например того же тестостерона, которые маскулинизируют мозг и увеличивают вероятность лесбийских наклонностей. Воздействие на плод наркотических препаратов вроде никотина или амфетаминов также увеличивает шансы родиться лесбиянкой. Кроме того, если крысы-самки во время беременности испытывали стресс (что снижало уровень тестостерона в матке), они с большей вероятностью приносили самцов, демонстрировавших гомосексуальное поведение. Подобные потоки гормонов могут повлиять на сексуальную ориентацию, воздействуя на факторы транскрипции, которые меняют экспрессию генов, или через эпигенетическое программирование плода.
Каковы бы ни были генетические основы, похоже, во время беременности происходят гормональные сдвиги, влияющие на конфигурацию мозга при рождении. Другими словами, у гомосексуальных мужчин мозг по структуре больше похож на женский, а у гомосексуальных женщин мозг больше напоминает мужской. Нейробиолог Саймон Левей из Института Солка провел новаторские исследования, которые согласуются с таким предсказанием. Определенная область в мозге, названная интерстициальными ядрами переднего гипоталамуса 3 (INAH3), у мужчин в 2–3 раза больше, чем у женщин. В работе 1991 года Левей обнаружил, что у гомосексуальных мужчин эта область уменьшена и по размерам ближе к женской. Исследования на крысах, проведенные другими учеными, подтвердили, что повреждения зоны мозга INAH3 у самцов меняют предпочтения в выборе партнеров[144].
Эти ошеломляющие свидетельства показывают, что влечение к собственному полу ничем не отличается от влечения к противоположному. Оба имеют биологическую основу и программируются в мозге до рождения на основании сочетания генетических условий и условий окружающей среды, и плод не может выбрать ни то, ни другое. Гетеросексуалы никогда не помнят тот день, когда вышли погулять и пришли к выводу, что их возбуждают исключительно представители противоположного пола. Единственный выбор в сфере сексуальности, который есть у людей, – относиться ли к отличающимся от них людям с уважением и равенством, которого те заслуживают. Люди – это люди.
Согласно опросу службы исследования общественного мнения MIPO, проведенному в 2011 году, почти 75 % американцев верят в свою вторую половинку – представление, что существует только один человек, который может заставить вас почувствовать себя на прогулке по солнечному свету[145]. Идея такой родственной души – воплощение романтики, проникающей к нам в психику в тот момент, когда мы слышим: «И жили они долго и счастливо». Кто не хочет, чтобы ему вскружил голову идеальный партнер? В фильмах, телешоу и книгах это случается постоянно, так почему бы этому не произойти с вами?
Потому что есть математика. В мире больше 7,5 миллиарда человек. В книге «А что, если? Серьезные научные ответы на абсурдные гипотетические вопросы» Рэндалл Манро вычислил, что нужно прожить 10 тысяч жизней, чтобы найти вторую половинку[146]. Другими словами, если в мире существует только один подходящий для вас человек, то ваши шансы найти его примерно таковы же, как шансы найти рабочий держатель для бумажных полотенец в туалете аэропорта.
А если мы ослабим требование исключительности? На Ютуб-канале «Умным быть нормально» Джо Хансон, основываясь на том же уравнении, что использовалось для определения количества возможных обитаемых планет в нашей Галактике (если вам интересно, 52 тысячи[147]), вычислил, что только в Нью-Йорке вас ждет 871 родственная душа. Это уже лучше, но ваши шансы наткнуться на свою вторую половинку (то есть на кого-то из 871) во время следующего приезда в Большое Яблоко[148] по-прежнему ничтожны.
Не отчаивайтесь: оказывается, вера во вторую половинку разрушает отношения. Люди, на нее рассчитывающие, тратят слишком много времени на сомнения по поводу своего выбора, вместо того чтобы работать над отношениями.
Исследования показывают, что пары, которые верят в половинки, больше конфликтуют, чем те, кто смотрит на совместно проводимое время как на возможность для роста. Упертые сторонники половинок испытывают больше тревог и меньше склонны прощать любимого человека после ссор. Вера во вторую половину приводит к ожиданию совершенства от нашего партнера, а если совершенства не обнаруживается, верующие в него чересчур быстро сдаются, полагая, что, должно быть, не нашли себе мистера или миссис Идеал.
Представление о второй половинке – пища, которую надо запретить есть детям наряду с прочим ментальным фастфудом вроде суеверий и сверхъестественного. Вера в такую душу – проявление лени. Если вы хотите развивать удовлетворительные отношения, вам постоянно придется быть садовником. Ну а хорошая новость состоит в том, что людей, с которыми вы можете заниматься этим, очень много, а не один.
Правила влечения друг к другу весьма сложны: на это влияют наши гены, эволюционная история, культура, эпигенетика, гормоны, микробиота и так далее. Но язык любви прописан не в звездах, а в биологии. В организме идут химические процессы, происходит колоссальный незаметный обмен информацией и мозг получает сигнал, является ли этот человек «тем, что нужен». Однако помните, что мозг склонен быть поверхностным: он «по-первобытному» судит о партнере по его внешности. Нам требуется задействовать логические связи мозга, чтобы определить, хотим ли мы войти в жизнь именно этого человека, – и тут уж не допускайте, чтобы какая-то часть мозга была одурачена на короткое время видом красивого хвоста.
Если вы стремитесь к вечной любви, наука раскрывает секреты, как сделать медовый месяц вечным. Томография мозга пар, состоящих в успешных долговременных отношениях, показывает повышенную активность в областях, связанных с эмпатией и контролированием эмоций. Мы уже узнали, что вполне естественно, когда страстная любовь уступает место сострадательной. Поэтому, хотя вам не стоит переживать из-за утраты огня страсти, не нужно и сдаваться. В опросах пожилых пар, где люди все еще влюблены после десятилетий совместной жизни, часто упоминается юмор, секс и новизна. Продолжайте чувствовать восхищение, поскольку такие вещи служат источником свежих приливов дофамина. Чтобы обеспечить дофамин сразу для двоих, некоторые пары отправляются за приключениями вместе. Кто-то вместе прыгает с тарзанки. Кто-то занимается рафтингом. Мы с женой по субботам смело бросаем вызов джунглям