Индетерминизм представляет собой одновременно и методологическую предпосылку, и мировоззренческое резюме большинства современных буржуазных теорий. Сказанное, без сомнения, относится к школе структурализма, и в частности к «структурной антропологии» родоначальника и главы французского структурализма К. Леви–Строса. Леви–Строс индивидуализирует человеческую историю, разбивая ее на множество «историй», при этом пропадает связь с идеей социального детерминизма, которой он иногда пользуется. Множество равнозначных факторов, определяющих эволюцию человечества, отмечает социолог, катастрофически возрастает, что превращает человечество в неуправляемую систему [см.: 235, с. 60–62].
Аналогичная связь «плюралистического» детерминизма с индетерминизмом наблюдается и в произведениях представителей прагматизма. Так, У. Джемс резко критиковал Гегеля за то, что последний свел многообразие мира к единству, ограничил мир прокрустовым ложем монизма [см.: 69, с. 331–332]. Плюрализм теории Джемса основывается на абсолютизации внешних отношений между явлениями мира. В связи с этим он отказывается и от каузального объяснения фактов, так как последнее связано с рассмотрением внутренних отношений. Переход на «внешний уровень» показывает, по его мнению, что причинные связи следует заменить функциональными. Этот переход позволяет также объяснить сущность нового, случайного, свободы [см.: 69, с. V].
В приведенных рассуждениях хорошо прослеживается родство прагматизма с позитивизмом. Джемс воюет с детерминизмом на тех же основаниях, что и позитивисты, и, как и они, отождествляет детерминизм с лапласовской трактовкой.
Все рассмотренные концепции можно отнести к проявлению антинаучного мировоззрения первого вида — «теоретическому». Изучение антинаучного мировоззрения второго вида — «религиозного» (основа — вера) позволяет установить, что и для него характерен либо индетерминизм, либо механический детерминизм как методологическая предпосылка.
Пытающийся «теоретизировать», а вернее, подтасовывать под догматы веры научные факты неотомизм представляет в связи с этим «переходную» форму от первого вида антинаучного мировоззрения ко второму. Неотомизм в соответствии с завещанием Фомы Аквинского стремится поставить на службу религии научное знание. Как и прежде, церковь спекулирует на трудностях раскрытия действительных причин, сущностей процессов в той или иной области явлений, пытается использовать науку в роли защитника религиозной веры, заигрывать с наукой и учеными.
Объявляя научный гений «отблеском» божественного начала, церковь склоняется уже не перед наукой, а перед богом. Истины веры и науки обретают в связи с этим единое начало — бога и потому не могут друг другу противоречить. После установления такой «гармонии» не зазорно искать в научных открытиях божий промысел, божье указание на тайны веры. Интерпретация известного ныне каждому школьнику явления «разбегания» галактик в гипотезе «большого взрыва» некоторой сверхплотной «суперчастицы» как «начала» Метагалактики (методом обратной экстраполяции подсчитывают даже сроки этого начала — около 20 млрд, лет назад) [см.: 213, 95–113] дала основание представителям церкви использовать эту гипотезу для обоснования библейской идеи «сотворения мира». Затруднения, которые сегодня испытывает теория «макроэволюции» в объяснении детерминации направленного развития живого на Земле, выдаются за доказательство существования «великой тайны» божественного руководства развитием природы. По–прежнему предметом особых спекуляций являются человеческая психика и биология.
«Гармония» пауки и религии, разума и веры осуществляется во всех указанных случаях по принципу: «Богу — богово, кесарю — кесарево». При этом, как можно заметить, науке предоставляется полное право использовать весь свой методологический арсенал, но мировоззренческие выводы остаются за верой. Детерминизм остается науке, индетерминизм — вере. При этом предпринимается попытка «доказать», подтвердить доводы веры детерминизмом науки. Детерминизм пытаются поставить на службу индетерминизму. Но в действительности индетерминизм веры торжествует там, и только там, где детерминизм знания еще не применен или использован не полностью.
Весьма распространенной формой второго вида антинаучного мировоззрения являются синкретические мировоззренческие системы, причудливо соединяющие в себе элементы научного знания с откровенным суеверием. Носителями такого мировоззрения часто являются представители интеллигенции и даже ученые. Самые глубокие познания в какой–либо естественнонаучной области не гарантируют еще от рецидивов донаучных и даже антинаучных воззрений при столкновении с другой предметной областью, например с областью социальных взаимодействий. С другой стороны, в эпоху научно–технической революции, ознаменованную проникновением человека в микромир и мегамир, невозможно стать носителем научного мировоззрения, не ознакомившись с фундаментальными выводами естествознания. Знание положений диалектического материализма или теории научного коммунизма, не подкрепленное, не соединенное с анализом научных фактов естественных и гуманитарных наук, превращается в схоластику, не может выступать основой научного мировоззрения.
Отсутствие взаимосвязи философии и конкретнонаучного знания — главный источник рецидивов антинаучного мировоззрения. При этом «солидное философское обоснование» (В. И. Ленин) данных конкретно–научного знания предполагает одним из своих важнейших моментов использование теории диалектического детерминизма. Незнание пли забвение основных положений диалектико–материалистической концепции детерминизма ведет к деформации мировоззренческой системы.
Отход от принципа всеобщей взаимосвязи, взаимоде- терминации при рассмотрении окружающего мира, уступки идеалистическому детерминизму порождают антинаучные представления, суеверия, основанные на метафизической абсолютизации отдельных научных фактов или просто на непроверенных данных.
Итак, антинаучное мировоззрение, как теоретическое, так и религиозное, имеет одним из существенных своих оснований либо индетерминизм, либо метафизическую интерпретацию детерминизма. В настоящее время все большую остроту приобретает борьба между научным, коммунистическим мировоззрением и антинаучными мировоззренческими системами разного вида по вопросу о характере детерминации социального развития. Поскольку этот вопрос имеет не только общемировоззренческое, но и важнейшее, идеологическое значение, мы уделим его анализу особое внимание.
Глава V Концепция социальной детерминации — важнейшая теоретическая основа научного, коммунистического мировоззрения
Проблема детерминации социального развития — центральная проблема не только для социологических исследований, но и для всей философии. Все научное познание имеет своей целью человеческую практику, деятельность человека по преобразованию природы и общества и потому ориентировано на уточнение различных моментов детерминации социального развития. Выясняя содержание «мира человека» (К. Маркс) и определяя место человека в мире, мы неминуемо обращаемся к вопросу о характере детерминации социального развития.
Следует различать две формы социальной детерминации: детерминацию исторического процесса развития человеческого общества и детерминацию социальных взаимодействий па уровне отдельного события в данном временном «срезе» и для данного конкретного места. Если в первом случае объектом исследования является взаимодействие между классами и социальными группами в их историческом развитии, то во втором главное внимание уделяется преломлению (осуществляющемуся весьма опосредованно) этих основных взаимодействий в повседневном общении отдельных личностей. Вторая форма социальной детерминации связана, таким образом, с детерминацией деятельности отдельного человека и имеет свою специфику, относительно независима от первой. Смешение указанных форм детерминации и домарксистской философии часто состояло в сведении социальной детерминации ко второй ее форме, абсолютизации личности как субъекта общественных отношений, что и вело к идеалистическим выводам при решении вопроса о причинах социального развития. В рамках этой книги уделим внимание прежде всего первой форме социальной детерминации (некоторые исследователи обозначают ее как «исторический детерминизм»).
1. Детерминизм как научная основа познания необходимости общественного развития
Во всех домарксистских концепциях общества (как материалистических, так и идеалистических) в качестве причин общественного развития выдвигались идеальные побудительные мотивы. Тем самым не только совершалась подмена материальных причин человеческой истории идеальными, но и сама эта история противопоставлялась природе, становилась «чем–то оторванным от обыденной жизни, чем–то стоящим вне мира и над миром» [см.: 3, с. 53].
Таким образом, метафизика была обусловлена идеализмом, а идеализм получил «подкрепление» в метафизическом, отрывочном рассмотрении истории, сводящемся к описанию жизнедеятельности отдельных исторических личностей, которая будто бы и обусловливает всякие изменения в жизни общества. История была лишена материального основания своего развития и потому каузального объяснения.
Произвольная трактовка исторических событий абсолютизировала случайность, не могла вскрыть необходимости хода исторического развития. Поэтому даже великим французским материалистам XVIII столетия было свойственно идеалистическое представление, согласно которому социальное равенство и справедливость могут быть привнесены в общество неким случайно появившимся в нем гением, осознавшим эту «истину» [см.: 1, т. 19, с. 192].
Ущербность бытия выводилась из ущербности сознания. Так, по мнению К. Гельвеция, «всякий изучающий историю народных бедствий может убедиться, что большую часть несчастий на земле приносит невежество…» [63, т. 1, с. 310]. Подобный взгляд проникает и в учения великих социалистов–утопистов К. Сен–Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна. «…Из различия взглядов, обусловленного различием понятий разных сект, — писал Оуэн, — возникают все беды и страдания человеческой жизни» [149, с. 145].