Это уже факультативное добавление такого вавилонского типа. Они не являются официальной частью.
Да, это апокрифы…
Апокрифы. Адам и Ева, и их потомство, которое рождается… естественно, они не могли бы воспроизводиться внутри себя. Есть, правда домыслы, что они должны были дожидаться второго поколения родившихся, чтобы потом жениться между собой – но это уже от безвыходности, потому что сама презумпция, что Адам и Ева – это именно первая пара, от которой всё, она тупиковая. На самом деле, они оказываются среди протолюдей или людей золотого века, которые не являются человеками в истинном смысле слова, то есть не являются адамитами, носителями искры святого Духа. Это просто такие, видимо, обладающие невероятными оккультными способностями, телепатией и всё такое, но такие животные человекообразные…
Полуживотные…
Да. Но без языка. И на них обрушивается, силовым образом, это откровение языка. Они телепатически воспринимают это учение, как ребёнок… как ребёнку мать может дать язык? Он же не имеет словарей, ему не к чему апеллировать, не с чем сравнивать. Он воспринимает то, что ему говорит мать, и понимает слова и запоминает их, потому что он телепатически улавливает смысл. К двум, трём годам этот телепатический момент проходит и он является остаточным.
А те люди были непосредственно в коллективной коммуникации, как пчелы. И благодаря этой телепатии они усваивают смыслы, потом становятся носителями. Но для них это катастрофа. Они превращаются в людей, но превращение в людей – это травма. Это исход из Рая, кстати говоря. Это катастрофа. И когда нам говорят, что кроме первой пары людей не было, во-первых, это очень упрощённое представление, которое в ходу у совсем низовых представителей религии, берущих крайне упрощённую, периферийную версию религиозной истории в виде мифа. Есть гораздо более сложное, более глубокое, более аутентичное понимание этой истории не в форме условного мифа, который преподаётся в школе в «Законе Божьем», а на уровне масонского предания. Оно нам говорит, что там были люди как протозаготовки и был Адам как первый пророк. В исламе он официально называется «первый пророк». Тут есть специфика: дело в том, что в исламе пророк – это расул, то есть посланник, в русском языке слово пророк связано с речением, пророк – это тот, кто речёт, а в арабском языке «расул» – это послание, это посланный. А к кому может быть послан посланник, если никого нет, кроме него? Он приходит на землю, а она безлюдна…
Ну, да, понятно. Видимо, кто-то был – я понимаю, к чему вы ведёте.
Да. Но когда ты говоришь с людьми: «К кому послан посланник?» Они говорят: «Ну, наверное, к своим последующим детям». Но это уже от безвыходности, потому что есть привычка думать вот таким штампом, что Адам был единственным. На самом деле нет, конечно.
Я правильно понимаю, что именно в первого человека – Адама – было заложено стремление к свободе?
Да. Но как её реализовать? Понятно, что Адам несёт эту возможность, она у него реальна, потому что она вложена Творцом. У других через язык эта возможность виртуальна, но у них есть выбор присоединиться и пойти за Адамом. Тогда они должны встать в оппозицию к Бытию, они должны стать в оппозицию Великому Существу, простой копией которого они здесь, в этом мире, как в зеркале, и являются. Бросить этому вызов. Ну, в конце концов, мир – это боль, которую причинял Джон Ди своему отражению: бил хлыстом, надеясь, что тот поднимет руку несинхронно. И вот здесь, в этом мире предложено, опираясь на виртуальную возможность, содержащуюся в языке и в причастности к человеческому, отвечая на эту боль, сделать некий жест, который не запрограммирован в Великом Существе, в великом Всё, отблеском которого является микрокосм.
Соответственно, наследник Адама, человек с Божьей искрой, может поставить на кон свою жизнь и захватить полмира, как это сделал, например, Чингисхан, Наполеон, Македонский или кто-то ещё, – правильно я понимаю некую логику? Если ты внутри себя чувствуешь эту искру свободы, ты имеешь право покорить народы?
Подобные действия могут быть совершенно разными по смыслу. Действительно, Македонский, мне так кажется, руководствовался этой искрой…
Он вообще считал себя сыном бога, если я не ошибаюсь, или просто богом, в каком-то смысле.
То есть бросал вызов року. Вот говорят – «это язычник». Сегодня монотеисты говорят: «Мы считаем, что Зулькарнайн в Коране – это не Македонский в истории, потому что Зулькарнайн – это позитивная фигура в коранической истории, а Македонский – это полный гад». Почему же он полный гад? «Ну, вот, он там считал себя богом и так далее. Это гнусное язычество».
Подождите-подождите!!! Контекст тут совершенно другой. Когда он считал себя богом в том контексте, это означало не более чем то, что он считает себя героем и бросает вызов року. То есть это не более чем традиция абсолютного отрицания Чархи фаляк, этого Зервана, этого дахра. То есть это как раз протомонотеизм. Потому что в устах Македонского, прошедшего школу Аристотеля (за которым стоял Платон, а за Платоном Сократ), бог – это технический термин, который обозначает его свободу, его право на свободу.
Что касается Чингиза, то это прямо противоположная вещь. Да. Он завоеватель. Но ведь Джон Ди, допустим, поднимает руку, и он добивается, чтобы отражение опустило руку. Движение-то похожее, но оно смысл имеет другой. Чингиз имеет задачу уничтожить эту искру. Он выступает как душитель свободы.
Вот как?
Конечно. Чингисхан, Яса, то есть закон Чингисхана, Орда – это всё пространство подавления свободы.
Может быть – упорядочивание хаоса?
До Чингисхана там не было хаоса, он снёс Бухару, Самарканд, снёс великолепные города. Снёс исламскую цивилизацию, пришёл в Багдад. Дикие монголы, которые были на много ступеней ниже, Китай завоевали. Чингисхан пришёл, всё снес, дал Ясу, сказал: «Ребята, живите спокойно под этой Ясой». Проблема в чём?
Он преследовал ислам и поддерживал жрецов. Всюду, где были жрецы, священники, священническая каста, – она получила мандат на благополучие и деятельность от Чингисхана, а суть, внутренний нерв ислама, он преследовал очень жестоко. Конфуцианство он поддержал, поддержал православную иерархию…
Я помню, как Лев Николаевич Гумилёв в своей концепции пассионарности довольно много писал о монголах как о «людях длинной воли», и то, что все эти монгольские орды пошли к «последнему морю», чтобы завоевать всю территорию, весь мир, – по моему впечатлению, это была некая свобода. Столько пройдя, от Монголии, где они кочевали между рек Орхон и Керулен, и до Адриатики, всё захватив…
Практически от Японии до Югославии.
Так вот, я понимаю, что в тот момент общее невежество скорее говорило этим скакавшим людям, что в любой момент может быть обрыв, а после него – «край земли», то есть туда просто провалишься…
Во-первых, они прежде всего взяли Китай, а взяв Китай, они использовали всё, что Китай знал, – а Китай очень много знал о тогдашнем мире. Во-вторых, эти люди были далеко не так неинформированы. Не невежественные степняки – несколько столетий очень сложной подготовки к такой жёсткой и силовой работе с миром. Я напомню, что Аттила происходит оттуда. Где-то семь веков, как минимум, – это масштабная работа степных кочевников с большим миром.
Но, если говорить о Чингисхане, то тут поразительна смычка по парадигме действия с Римом, потому что Рим, который завоёвывал весь мир вокруг, начиная с Греции, был невероятно проще, грубее, чем то пространство, которое он брал «за бороду». Кстати, бороду Рим рассматривал признаком варварства. Поэтому «barbaros» – это от «бороды». Бородатый – значит поклоняющийся каким-то своим туземным божествам, родоплеменной, а у нас граждане – универсальный суперполис. При этом всё это было очень примитивно.
Для них эллины были недосягаемыми учителями; мировоззрение римлянина – лучшее из того, чего они достигли, – это Лукреций «О природе вещей», и то это материалистическое произведение. Маркс, Энгельс любили это произведение, но это вульгарная вещь.
Римляне всегда считали себя наследниками древних греков…
Но при этом они были по отношению к грекам как замполит, который проводит с солдатами политинформацию, к «Капиталу» Маркса, – вот примерно такое же соотношение.
Так вот, я хочу сказать, что Чингисхан в этом смысле очень похож на Рим: это дисциплина, это ноу-хау. Во главе угла всегда ноу-хау. Почему они били всех? Они били рыцарские армии, княжеские армии, били огромную китайскую армию. Потому что у них было ноу-хау, колоссальная дисциплина, никаких внутренних вопросов, никакого экзистенциального сомнения. В принципе это римская идея – создать пространство дисциплины, в которой закон является началом и концом, альфой и омегой всякого существования. Это подчинение человека Великому Существу. Не всякий закон является принципом подчинения человека Великому Существу. Есть шариат. Идея шариата как божественного Откровения – это рассогласование отражения в своих движениях с движениями Великого Существа.
Потому что Яса придумана Чингисханом, и в этой Ясе нет самого главного – в ней нет идеи Смысла. В ней есть идея некой справедливости горизонтального плана, практической пользы. Вот город взят – и на три дня пей, гуляй допьяна, как писал Багрицкий.
Вернёмся к свободе. К той самой, может быть, экзистенциальной свободе – человек один против всего мира…
Человек один против всего мира – это одинокий герой. А в одной из передач мы коснулись темы «коллективный герой». С какого-то момента одинокий герой получает весть, что его бунт против Чархи фаляк, Колеса Времени, не так уж безнадёжен. Что в этом дуализме, который совершенно безнадёжен, заперт замком, в этом дуализме оригинала и отражения есть третий момент – источник искры в Адаме, то есть непостижимый Субъект, Который находится вне Бытия, вне сущего, вне интеллигибельности. Субъект, Который присутствует в твари в качестве точки нетождества, которая есть рассогласование оригинала с отражением.