го языка другим, но оставался прежним при смене французского языка японским. По мнению авторов исследования, «в 2 месяца младенцы обладают достаточным знанием свойств родного языка для того, чтобы отфильтровывать иностранные языки как не имеющие отношения к языковому обучению. В этом случае и французский, и японский языки просто классифицируются как „иностранные“ и не анализируются с такой тщательностью, которая бы позволила выявить их отличие» [172] . Другими словами, уже на 2-м месяце жизни дети отличали родной язык от других языков, что говорит о предпосылках освоения родного языка, которые закладываются в пренатальный период.
4.2. Фонетическое развитие
В серии работ П. Жучек и его коллеги пытались ответить на вопрос о том, каковы возможности новорожденных детей и младенцев в возрасте 2 месяцев обнаруживать фонетические различия между слогами. Для этого сначала измерялся обычный уровень сосания пустышки ребенком; затем ему предъявлялись слоги «би», «ба», «бо», «бэ» до тех пор, пока малыш не привыкал к их воспроизведению (то есть уровень сосания не снижался до первоначального). После этого дети в случайном порядке были разбиты на четыре группы: первой группе предъявлялся в конце указанной последовательности слог «бу» (новая гласная); второй группе – слог «ду» (новая гласная и согласная); третьей – слог «да» (новая согласная); четвертой – слог «ба» (исходный элемент). Дети обеих возрастных групп практически не изменили уровень сосания при предъявлении исходного элемента и отреагировали значительным изменением на появление новых элементов. При этом если внимание 2-месячных младенцев одинаково привлекали все описанные изменения в слогах, то для новорожденных детей предъявление новой согласной было наименее привлекательным. Очевидно, что уже новорожденные дети обладают средствами для различения фонетической структуры достаточно сложного стимула. Однако в то время, как 2-месячные младенцы одинаково хорошо различают гласные и согласные звуки, новорожденные дети отдают предпочтение гласным при анализе звукового стимула. По мнению авторов, «изначально представления детей относительно согласных и гласных являются нерасчлененными, и дети кодируют лишь общие различия между слогами» [173] .
Дж. Сафран, Р. Аслин и Э. Ньюпорт высказали гипотезу о статистическом анализе детьми фонетической структуры. «Одним из важных источников информации, который в принципе может определять границы в рамках любого языка, является статистическая информация, содержащаяся в последовательности звуков. Совокупность речи позволяет установить измеряемые статистические закономерности, которые дают возможность различать повторяющиеся звуковые последовательности, составляющие слова, от более случайных звуковых последовательностей, встречающихся на границе слов. В языке вероятность перехода от одного звука к другому будет выше, когда один звук следует за другим в слове, в то время как вероятность перехода между звуками вне рамок слова будет низкой» [174] . В исследовании 8-месячным младенцам на протяжении 2 мин предъявлялась последовательность бессмысленных слов со скоростью 180 слов в минуту (слова «тупиро», «голабу», «бидаку», «падоти» и др. предъявлялись в случайном порядке таким образом, что между ними не было пауз и одно слово не повторялось дважды – «бидакупадотиголабу…»). Затем детям предъявлялись два слова, которые были включены в последовательность, и два слова, которые были составлены из слогов встречавшихся слов (но не в том порядке, в котором они стояли в слове). Дети значительно дольше слушали слова, которые были составлены из слогов, что говорит в пользу того, что младенцы услышали различие между словами. Фактически детям хватило 2 мин предъявления слов, чтобы установить последовательность слогов в них.
П. Жучик и его коллеги исследовали предпочтение детьми в возрасте 6 и 9 месяцев слов родного языка [175] . Американским детям предъявлялись два списка слов – на английском и датском языках. При этом слова на английском языке проигрывались через один репродуктор, а на датском – через другой. Репродукторы были равноудалены от центра, на котором в начале тестирования фиксировался взгляд ребенка. Экспериментатор внимательно следил за тем, куда смотрит ребенок. Если он отворачивался, например, от репродуктора, по которому транслировался английский список слов более, чем на 30 градусов, и дольше, чем на 2 с, то воспроизведение списка останавливалось, и начиналось воспроизведение слов на датском языке уже на другом репродукторе и т. д. Результаты показали, что 9-месячные младенцы значительно дольше слушают английские слова в сравнении с датскими, в то время как для 6-месячных малышей каких-либо различий установлено не было. С одной стороны, это показывает, что лишь к 9-месячному возрасту дети начинают отдавать предпочтение родному языку; с другой – говорит о том, что какого-либо врожденного предпочтения тому или иному языку не существует (а потому данные, полученные на 9-месячных детях являются достоверными). Для того чтобы определить, на что ориентируются дети, когда отдают предпочтение родному языку, слова были пропущены через специальный звуковой фильтр, который устранил всю фонетическую информацию, оставив лишь интонационные особенности речи. В этом случае 9-месячные младенцы не показали различий в ориентации на слова двух языков. Очевидно, что уже в 9 месяцев младенцы ориентируются именно на фонетические особенности речи.
В следующем эксперименте списки слов были составлены таким образом, что в словах отсутствовали фонемы, которые встречаются лишь в одном из двух языков. Авторы исследования хотели убедиться в том, что младенцы различали слова не просто на основании наличия определенных фонем, а учитывали их последовательность. И датские, и американские младенцы в возрасте 9 месяцев «подтвердили» это предположение.
В другом исследовании П. Жучика и Р. Аслина [176] детям в возрасте 7 месяцев предъявлялись простые слова, состоящие из одного слога. Каждый ребенок слышал два слова на протяжении 30 с. Затем, как и в предыдущем исследовании, использовалась следующая процедура: после фиксации взгляда ребенка на центре (равноудаленном от двух динамиков) из одного динамика предъявлялась запись шести предложений, в каждом из которых было представлено одно слово, с которым ребенок предварительно ознакомился; из другого динамика также предъявлялась последовательность предложений, в которых не было исходных слов. Большинство детей значимо дольше слушали текст, в котором были исходные слова, в сравнении с текстом, в которых их не было. В то же время 6-месячные малыши не продемонстрировали таких различий. Эти данные говорят о том, что к 8 месяцам младенцы могут определять детальные репрезентации слов, которые они слышали отдельно от связной речи.
В следующем эксперименте 7-месячные дети сначала 2–3 раза слушали последовательность предложений, в каждом из которых было какое-либо односложное слово, затем через один из динамиков предъявлялось ключевое слово, а через другой – слово, которое не повторялось. Оказалось, что дети чаще слушают тот динамик, в котором воспроизводится повторяющееся в предложениях слово. То есть можно утверждать, что дети способны различать слова, которые они услышали до этого в свободной речи в отсутствие каких-либо интонационных ударений или иных указаний.
Наличие ранних способностей у детей различать фонематическую специфику языка было продемонстрировано в исследованиях, проведенных под руководством П. Эймаса [177] . В одном из них младенцам в возрасте 1–4 месяцев предъявляли звук [п], и дети реагировали на его появление усилением сосания. Затем, после того как они привыкали к этому звуку (интенсивность сосания возвращалась в исходное состояние), части детей предъявлялся новый звук [б], а другим детям – акустически различные варианты фонемы [п] (которые, тем не менее, были бы определены взрослым как фонема [п]). Экспериментально было показано, что лишь те младенцы, которые услышали новую фонему (то есть новый звук [б]), изменили уровень интенсивности сосания. Остальные дети даже в возрасте 1 месяца характер сосательного поведения не изменяли. Авторы этой работы интерпретировали полученные данные следующим образом. Они полагали, что те младенцы, которые не меняли характера сосания, слышали как бы один и тот же звук [п]. Такая реакция малышей указывала не только на возможности различения детьми звуков, но и на существование процессов категоризации при их восприятии, сходных с теми, которыми обладают взрослые.
В целом ряде работ исследовался 1-й год жизни в связи с исчезновением в этом время у детей чувствительности к фонемам иностранных языков и значительно более успешным различением фонематического строя родного языка. Так, в эксперименте Ж. Веркер и ее коллег [178] детям в возрасте 6–8 месяцев и взрослым, говорящим на английском языке, предлагались для различения пары английских и индийских слогов ([ба] – [да], [тх] – [да] и [та] – [Та]). Если дети смогли уверенно различить и английские, и индийские слоги, то англоговорящие взрослые не могли различить индийские пары слогов. В то же время уже в возрасте 1 года результаты англоговорящих детей соответствовали результатам взрослых. В работе, проведенной под руководством П. Кул [179] , было показано, что 6-месячные американские и шведские младенцы различали пары английских и шведских гласных. Однако уже в этом возрасте дети демонстрировали предпочтение родному языку, что выражалось в менее успешном различении пар гласных иностранного языка в сравнении с различением пар гласных родного языка.
Что касается русского языка, то Н. Х. Швачкин обучал детей в возрасте от 11 до 22 месяцев пониманию слов, различающихся лишь одной фонемой. Он показал, что раньше всего малыши различают гласные, затем возникает различение согласных.
Одно из направлений языкового развития на протяжении 1-го года жизни связано с совершенствованием управления собственной артикуляцией. В исследовании М. К. Розенталь [180] приняли участие 66 матерей с детьми в возрасте 2–4 дней. Регистрация вокализации детей и матерей показала, что уже новорожденные реагируют на присутствие или отсутствие речи матери. При наличии вокализации со стороны матери дети в большей степени склонны вокализировать, чем в ее отсутствие. Хотя вокализация носит одновременный, а не поочередный характер, уже в столь ранее время дети способны останавливать собственную вокализацию в присутствии вокализации матери и практически не делают этого в случае лишь собственной вокализации.