Манфред стоял во дворе рядом с каретой и терпеливо ждал, пока из нее выпрягут двух бакхауфов. Оба призрака с недоумением уставились на Серильду, направлявшуюся к ним. Возможно, подумала Серильда, она первая из смертных, осмелившаяся войти в зачарованный замок в полнолуние, всего через несколько минут после начала Охоты.
Серильда надеялась, что ей удалось скрыть свои истинные чувства. Она постаралась сделать вид, что страшно напугана – ей ведь и следует бояться. Она знала, что ее жизнь в опасности, что в любую минуту ее могут разоблачить. Но еще она знала, что здесь, в этих стенах Злат, и это обнадеживало и вдохновляло. Даже больше, чем следовало бы.
Она гнала от себя пугающую мысль о том, что, возможно, влюбилась в призрака, заточенного в замке. Ей почти удавалось не думать о трудностях, которыми это могло быть чревато. Никакого будущего. Никакой надежды на счастье. Но ее хрупкое сердце снова и снова отвечало, что ему это безразлично.
Манфред отпустил конюха, сказав, что сегодня ночью его звери не понадобятся, и попытался скрыть, как он этим доволен.
Серильда почувствовала радостное возбуждение. Снова ее вели по коридорам замка, которые с каждым разом становились все более знакомыми. Теперь она уже понимала, какой части руин, которые она видела днем, они соответствуют. Вспоминала, какие из люстр, покрытых паутиной и пылью, еще висят среди развалин. Какие колонны рухнули. Какие комнаты и залы заросли ежевикой и сорной травой. Какие предметы обстановки, роскошной в мире Темных, по ту сторону завесы опрокинуты и сломаны.
Они миновали лестницу, ведущую в зал с «витражами богов» и в комнату с загадочным гобеленом, и Серильда замедлила шаг. Отсюда ничего не было видно, и все же она не смогла удержаться и вытянула шею.
Заметив это, Манфред посмотрел на нее целым глазом.
– Что-то ищешь?
Серильда улыбнулась:
– Здесь у вас такие лабиринты. Вам разве никогда не случалось заблудиться?
– Никогда, – мягко ответил он и указал на открытую дверь.
Серильда ожидала, что за ней окажется еще один зал или, может быть, лестница.
Но увидела солому. Горы, горы, горы соломы.
Она ахнула. Соломы было столько, что хватило бы, чтобы заполнить целый амбар. Всю их мельницу – от стены до стены, от пола до потолка, а остатки вылезли бы наверх через печную трубу.
Ладно… Пожалуй, она преувеличила… Но лишь самую малость.
Здесь же были прялка и гора пустых катушек, и стоял все тот же тошнотворно-сладковатый запах, который буквально душил ее.
Это невозможно.
– Он не сумеет… Я не сумею сделать столько! – сказала она. – Здесь слишком много.
Манфред склонил голову набок.
– Ты рискуешь его разочаровать.
Серильда нахмурилась. Она понимала, что спорить бесполезно. Это задание оставил ей не призрак.
А Эрлкинг только что ускакал, его ожидает ночь охотничьих забав.
– Удачно, что сегодня ты явилась раньше обычного. Тебе же лучше, – продолжил Манфред. – Больше времени на работу.
– Он надеялся, что я не справлюсь?
– Не думаю. Его Мрачность… – Манфред долго подыскивал слово, и наконец закончил фразу: – Его Мрачность оптимист.
Это прозвучало почти как шутка.
– Тебе нужно что-нибудь еще?
Еще неделя, хотелось сказать Серильде, но она покачала головой.
– Только тишина и покой, и чтобы не мешали работать.
Поклонившись, Манфред вышел из комнаты. Серильда слышала, как повернулся ключ в замке, уперла руки в бока и повернулась к соломе и прялке. В первый раз за все это время ей досталась комната с окнами… Интересно, что здесь было раньше, до того как эта комната стала ее тюрьмой? Мебели было немного, и всю ее сдвинули к стенам – синий бархатный диван, пару стульев с высокими спинками, письменный стол. Возможно, здесь был кабинет или небольшая гостиная, но украшений на стенах не было, и Серильда решила, что комнатой долгое время никто не пользовался.
Глубоко вдохнув, она сцепила пальцы и, нервно зашагав по комнате, сказала:
– Злат, тебе это не понравится.
Глава 37
Миг назад в комнате никого, кроме нее, не было.
И вот Злат уже рядом, стоит прямо перед ней. Серильда вскрикнула и, вздрогнув от испуга, толкнула его. Невольно попятилась – и потянула за собой. Оба упали, Серильда – спиной на кучу соломы. Злат – сверху, ударившись подбородком о ее плечо так, что слышно было, как лязгнули его зубы. Его колено упиралось ей в бок, хотя он очень старался не раздавить ее своим весом.
Серильда лежала на соломе, задыхаясь и ничего не понимая. Спина болела. Злат приподнялся на одной руке и, морщась, потер подбородок.
– Кажется, живы, – простонала Серильда, вспомнив любимую присказку Анны.
– Один из нас уж точно, – отозвался Злат. Он встретился с ней взглядом, в его глазах плескался смех. – Здравствуй.
Затем он посмотрел вниз, туда, где между их телами были зажаты руки Серильды. Руки, которые – она не заметила, как это случилось, – оказались прижаты к его груди. Но не отталкивали его.
Злат покраснел.
– Прости, – пробормотал он, вскакивая.
Внезапно Серильда почувствовала острую боль. Она вскрикнула и потянулась за ним.
– Стой, стой! Мои волосы!
Злат замер. Прядь длинных волос Серильды намоталась на пуговицу его рубашки.
– Как это произошло?
– Наверняка не обошлось без проказников-эльфов, – проворчала Серильда, принимая невероятные позы, чтобы распутать волосы.
– Да, противнее них никого нет.
Серильда подняла взгляд на Злата и увидела в его глазах веселые искорки. Так близко и при таком свете было видно, что глаза у него цвета теплого янтаря.
– Здравствуй, – тихо повторил он.
Невиннейшее слово…
Но произнесено оно было совсем не невинно. И теперь уже не один Злат заливался румянцем.
– Здравствуй и ты, – ответила Серильда, внезапно смутившись.
На прошлой неделе она часами мечтала о новой встрече, – точнее, о новом поцелуе, – но не знала, сбудутся ли ее ожидания.
Их отношения складывались… странно. Она это понимала. Труднее всего было понять, чем их история становилась для Злата – порыв ли это одинокого юноши, жаждущего хоть какой-то близости, или… Серильда действительно ему нравится.
Боги, да она не могла даже понять, почему ее так тянет к нему.
Что это – начало настоящей любви? Или всего лишь внезапная страсть – верный способ совершить ошибку, как говорила фрау Зауэр. Она всегда была скора на осуждение, и постоянно ругала легкомысленных деревенских девушек, которые неосмотрительно падали в объятия какого-нибудь красавца. Но сейчас-то речь шла о самой Серильде и о ее красавце. Если это действительно способ совершить ошибки – что ж, она благодарна даже за это.
В промежутке между ее неуверенным приветствием и этими мыслями Злат вдруг начал улыбаться, да так заразительно, что Серильда не могла не улыбнуться в ответ.
– Прекрати, – сказала она. – Я пытаюсь нас распутать.
– Я ничего не делаю.
– Ты меня отвлекаешь.
– Да я просто тихо лежу себе.
– Вот именно. Это очень отвлекает.
Злат рассмеялся.
– Знаю, я не должен так радоваться тому, что вижу тебя. Полагаю, Эрлкинг хочет, чтобы ты… – Он оглядел комнату, забитую соломой, и присвистнул. – Ну и алчное же он чудовище.
Серильде удалось освободить последнюю прядь волос.
– Ты можешь с этим справиться?
Злат сел. И уверенно, без колебаний, кивнул. Серильда почувствовала такое облегчение, что не сразу заметила, что его плечи поникли.
– Что стряслось?
Злат грустно посмотрел на нее.
– Я надеялся, что у нас будет хоть немного времени… вместе… а не только это, – он поморщился. – Ну, чтобы поговорить. И… просто… побыть друг с другом.
– Я понимаю, – ответила Серильда. Ей вдруг стало очень жарко. – Я тоже на это надеялась.
Взяв ее руку, Злат наклонился и прижался губами к ее пальцам. Она задрожала от волнения и невольно вспомнила, как он брал ее за руку в ночь их знакомства. Тогда это ее поразило. Сейчас ей хотелось петь от радости.
– Может быть, – сказала она, – если мы как следуем поработаем, то нам удастся выкроить немного свободного времени.
У Злата заблестели глаза.
– Сложные задачи – это по мне!
Но его радость оказалась недолгой.
– Серильда, я сам не рад, но… должен попросить плату.
Она застыла. От руки, которую Злат все еще сжимал в своей, холод поднялся выше, до самого ее сердца.
– Что?
– Я бы очень хотел обойтись без этого, – поспешно добавил Злат. – Но это необходимо для равновесия миров. Магия этого требует. Ничего нельзя отдавать бесплатно.
Серильда отстранилась.
– Ты все время прядешь золото. Делаешь подарки жителям Адальхейда. Разве за них ты получаешь плату?
Злат вздрогнул, как будто она его ударила.
– Подарки я делаю, потому что хочу. Это… это другое.
– А мне ты помочь не хочешь?
Злат со стоном запустил руку в волосы. Вскочив на ноги, схватил пучок соломы и сел за прялку. Натянутый, как струна, повернул колесо и ударил ногой по педали. Потом, как делал уже тысячу раз раньше, пропустил солому сквозь ушко. Но солома в его руках так и осталась соломой, ломкой и растрепанной. И никакой гладкой и блестящей золотой нити…
Злат пытался снова и снова. Сдвигал брови, хмурился. Решительно смотрел на прялку. Брал солому, пучок за пучком. Продевал ее в ушко. Пытался намотать на катушку, но она ломалась, упрямо отказываясь превращаться в золото.
– Не понимаю, – прошептала Серильда.
Злат остановил колесо и вздохнул.
– Хульда – бог тяжелого, упорного труда. Это касается не только мастерства прядильщиков, но и земледелия, обработки дерева, ткачества… всего. Может быть, он не хочет, чтобы его подарки раздавали бесплатно. Тяжелая работа заслуживает вознаграждения. – Он беспомощно развел руками. – Не знаю. Я могу ошибаться. Я даже не знаю наверняка, что этим даром меня наградил именно Хульда. Но знаю, что не могу сделать тебе одолжение, как бы сильно ни хотел этого.