– И тут я попросила тебя прясть это золото. Для него, – прошептала она.
Протянув руку, он пропустил одну из ее кос между пальцами, проводя большим пальцем по волосам.
– Дело того стоит. Ты стала самой большой радостью, о которой я мог мечтать.
Серильда прикусила щеку изнутри, а потом… потом сделала то, чего ей так хотелось с той секунды, как Злат появился в комнате. Она обвила руками его шею и прижалась к его виску. Руки Злата тут же обхватили ее, и Серильда поняла: не одна она все это время боролась с собой, пытаясь отогнать мысль об объятиях.
Она закрыла глаза покрепче, и в темноте под веками заиграли золотые отблески.
Нужно найти выход из всей этой неразберихи, и чем раньше, тем лучше, – теперь она ясно это понимала. В конце концов, она пообещала Злату своего первенца в обмен на его помощь. Что она предложит в следующий раз, и еще много раз потом?
Но как ни странно, мысль о том, что она сможет убежать и вырваться из смертельной хватки Эрлкинга, не приносила утешения. Наоборот, Серильде казалось, что ее сердце и душу безжалостно сжимают в тисках.
Вдруг они со Златом видятся в последний раз?
С бешено бьющимся сердцем она запустила пальцы в его волосы и, повернув его голову, поцеловала чуть ниже уха. Злат резко втянул воздух и крепче обнял ее. Серильда почувствовала себя смелее. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, она слегка прикусила нежную мочку его уха.
Злат вздрогнул, застонал, но не отшатнулся, а прижался к ней, вцепившись пальцами в платье на ее спине. Но потом все же попытался оттолкнуть. Серильда ахнула. Ее щеки залил горячий румянец, сердце колотилось все быстрее.
Злат глядел на нее горящими глазами.
– Извини, – выдохнула она. – Сама не знаю, что на меня…
Он привлек ее к себе, его пальцы, путаясь в волосах, обхватили ее затылок. Его губы нашли ее губы и впились в них жадным поцелуем.
Серильда ответила ему с не меньшей страстью. Все ее тело пылало. Голова слегка кружилась, она чувствовала, что не справляется с новыми ощущениями, когда руки Злата оставляли прохладные следы на ее шее, спине, плечах.
Отстранилась она, только когда почувствовала, что задохнется, если сейчас же не наберет в грудь воздуха. Дрожа, она прижала руки к груди Злата. Пусть биение его сердца не было слышно, но, прикасаясь к нему, Серильда чувствовала надежность и твердость. Под тонким полотном рубашки были и сила, и нежность. Пальцем она провела по его ключице и наклонилась, внезапно ощутив отчаянное желание поцеловать ямку на его шее, приоткрытую воротником.
– Серильда…
Ее имя прозвучало, как стон, мольба, вопрос.
Подняв на него глаза, Серильда увидела, что дрожит не одна она. Пальцы Злата впились в платье на ее бедрах.
– Я никогда… – начал он, глядя на нее, вбирая глазами все вплоть до распухших губ.
– Я тоже, – прошептала она, сама испугавшись своих слов. – Но я хочу этого.
С прерывистым вздохом он нагнулся и прижался лбом к ее лбу.
– И я тоже, – шепнул он с легким смешком. – С тобой.
Его руки скользнули по ее спине, и Серильда почувствовала, как дрожат его пальцы, когда он начал расшнуровывать ее платье.
Медленно.
Слишком медленно.
Мучительно медленно.
Недовольно хмыкнув, Серильда оттолкнула Злата, так что он, попятившись, сел на диван. Она упала сверху, воодушевленная звуком его смеха, дразнящего и ласкового, прервавшегося, лишь когда губы Серильды заставили его замолчать.
Глава 39
Она была расплавленным золотом. Озером солнечного света. Ленивым сном в теплый летний день.
Серильда не смогла вспомнить, когда в последний раз спала так крепко… Но ведь ей и не приходилось засыпать в объятиях ласковых рук, под защитой крепкой широкой груди, прижатой к ее спине. Проснувшись, она почувствовала, что дрожит, и пришла в ужас от мысли, что, открыв глаза, увидит, что оказалась одна посреди разрушенного замка. Но нет – она просто замерзла без одеяла, в которое можно было бы закутаться. Перед сном Злат помог ей снова надеть платье, нежно целуя плечи. Они задремали. Серильда знала, что улыбается даже в полусне.
Она была совершенно счастлива.
Пока не почувствовала, что на нее упала тень, застилая слабый утренний свет, пробивавшийся в синие окна.
Серильда прищурилась.
Резко села, испуганная, настороженная.
Потом вскочила и склонилась в реверансе, морщась от боли в затекшей шее.
– Ваша Мрачность. Простите. Я была… мы…
Она замолчала, не понимая, за что именно просит прощения. Оглянулась, внезапно испугавшись при мысли, что сделает Эрлкинг, если Злат все еще здесь, но…
Злат исчез.
То, что она приняла спросонья за его руки, оказалось ее плащом, который был аккуратно свернут и подложен ей под голову.
Серильда озадаченно нахмурилась.
Когда же он ушел?
Среди переполняющих ее чувств она различила и сожаление – жаль, что он не разбудил ее, чтобы попрощаться. Рассердившись на себя за это, она протерла заспанные глаза и посмотрела на короля.
– Видимо, я… заснула.
– И, судя по всему, вы наслаждались приятнейшим сновидением.
Вспыхнув от смущения, она заметила, что любопытный взгляд Эрлкинга стал почти веселым.
– Приближается рассвет. Прежде чем завеса разделит нас, я хочу кое-что вам показать.
Серильда была в недоумении.
– Мне?
Король улыбнулся властной улыбкой победителя. Улыбкой того, кто всегда получает то, чего хочет, и уверен, что так будет всегда.
– Ваши таланты, леди Серильда, продолжают удивлять и радовать. Благодаря вам у меня сегодня отличное настроение.
Он протянул ей руку. Серильда помедлила, вспомнив, какова на ощупь его ледяная кожа. Но выбирать не приходилось. Она собралась с духом и взяла его за руку. По спине побежали мурашки, и Серильда не сумела скрыть дрожь. Усмешка короля стала шире, ему как будто доставляло удовольствие видеть, как он на нее действует.
Король вывел ее из комнаты. Только оказавшись в коридоре, Серильда вспомнила, что не взяла свой плащ, но король шагал быстро, и Серильда побоялась, что разгневает его, если попытается вернуться.
– Это была захватывающая ночь, – сказал Эрлкинг, почти таща ее за собой по длинной лестнице, которая вела в просторный зимний сад. – Вы славно потрудились, и охота принесла нам славный трофей. За него следует особо поблагодарить вас.
– Меня?
– Именно вас. Надеюсь, вы не из чувствительных.
– Чувствительных? – переспросила сбитая с толку Серильда, не понимая, почему Эрлкинг так приветлив. Обычно суровый и зловещий, сегодня он выглядел почти… жизнерадостным.
Ей стало не по себе.
– Я знаю, среди смертных есть неженки, которые притворяются, что им невыносимо видеть, когда диких животных держат в неволе или убивают.
– Не думаю, что их отвращение притворно.
Король фыркнул.
– Покажите мне даму, которая откажется от нежного куска оленины в своей тарелке, тогда я поверю.
Серильда не нашлась, что возразить на это.
– Мне кажется, я не особенно чувствительна, – нерешительно сказала она.
– Очень на это надеюсь.
Ольховый Король остановился перед широкими двустворчатыми дверями, которых Серильда раньше не видела.
– Немногие смертные видели то, что сейчас увидите вы. Возможно, эта ночь принесет удовольствие нам обоим.
На лице Серильды вспыхнул жаркий румянец. Она вспомнила мгновения счастья и радости, о которых изо всех сил старалась не думать – уж очень неподходящим был момент.
Тело Злата. Руки Злата. Губы Злата…
Эрлкинг распахнул двери, и в лицо ей хлынул прохладный воздух, она услышала мелодичный стук мелкого дождя, почувствовала густой запах шалфея.
Они вышли на крытую каменную дорожку, которая тянулась вдоль северной стороны замка. Небольшая, всего в полдюжины ступенек, лестница вела в большой сад, окруженный высокими внешними крепостными стенами. Живая изгородь из самшита делила ухоженный сад на квадраты. В центре каждого находилось садовое украшение – многоярусный фонтан или высокий куст, подстриженный в форме нимфы, играющей на лире среди колокольчиков, маков и звездочек эдельвейсов. В дальнем углу, справа, Серильда увидела более практичные, но не менее красивые растения – весенние овощи, травы и плодовые деревья.
Серильде всегда было интересно, что едят Темные. Они ели, это было очевидно, иначе их не привлекал бы пир, который устраивали жители Адальхейда. Но она сомневалась, что они нуждаются в пище – возможно, она им просто приятна. Она вспомнила, что видела в замке столы с едой, приготовленной из дичи, пойманной на охоте. Очевидно, она ошибалась.
Эрлкинг не дал ей времени как следует полюбоваться живописным садом. Он уже стоял у подножия лестницы, и Серильда торопливо побежала к нему по центральной дорожке. Под мелким моросящим дождем ее платье промокло и липло к телу. Серильда дрожала, жалея, что не прихватила плащ.
Ее взгляд упал на статую посреди одного из квадратов сада, зловеще возвышающуюся над клумбой с черными розами. Споткнувшись от неожиданности, она остановилась.
Статуя изображала самого Эрлкинга в охотничьем костюме, с арбалетом в руках. Фигура была высечена из черного камня, вероятно, гранита. Но постамент был другим – светло-серым, как стены замка.
Глядя на статую, Серильда удивлялась тщеславию Эрлкинга. Королю так хотелось похвастаться трофеями – чучелами и головами зверей. Но поразил он ее не этим, а своей… суетностью.
Встряхнувшись, она сбросила оцепенение и поспешила вдогонку, потому что король явно не собирался ждать ее. Она прошла мимо пары неживых садовников. Мужчина с огромными садовыми ножницами, торчащими из спины, выпалывал сорняки на одной из грядок, а женщина – ее голова была вывернута под странным углом, – подстригала живую изгородь, придавая ей форму змея с длинным хвостом. Вдалеке по саду бродили и другие призраки. Но, подойдя к задней стене замка, Серильда и думать забыла о пышных клумбах.