И у ублюдка сорвало крышу. Майрок просто решил, что мой папа строил козни, и наш род виноват в том, что произошло. Он решил, что, используя силу, может устранить преграду, мешающую его роду возвыситься. И сделал это.
И самое ужасное — сработало.
Не успел пепел моего папы развеяться над Ауриндаром, отец Майрока стал обладателем эбонитового перстня. Легенде не было дел до кровной вражды двух родов, он просто выбрал другого. Перевернул страницу без сожаления — дракорианцы не терпят слабости. А наши Боги её просто не прощают.
Но справедливость отчасти восторжествовала, ведь прожил отец Майрока недолго. Должность его и погубила. Он поехал в Мрачные пределы по приказу Легенды и сгинул там от лап исчадий.
Мне хочется ответить Майроку тем же, припомнить ему, что недолго его род был на вершине, но я сдерживаюсь. Я не такая, как он. Не буду танцевать на костях его отца.
— Говорят, ты после академии станешь наместником огненного домена? — из меня вырывается смешок.
Майрок молчит несколько мгновений, а затем медленно произносит:
— А ты про меня сплетни собираешь, Найт?
Я пренебрежительно фыркаю и подаюсь назад, упираясь ягодицами в край парты:
— Больно надо. Но ты ведь у нас местная звезда. Скажи мне… когда станешь наместником огненных, ты ведь захочешь подняться ещё выше. И тогда тоже убьёшь ради перстня?
— Язвишь, сука? — его рука с грохотом опускается на парту рядом со мной. Раздаётся треск дерева.
Я хочу казаться невозмутимой, но против воли вздрагиваю, подавляя желание отшатнуться. Просто смотрю в ворот рубашки Майрока, где виднеется сильная бычья шея. Лишь бы не глядеть в лицо. Я дико боюсь тьмы в его глазах.
— А если после его смерти тебя не выберут, убьёшь и следующего? — полушепотом говорю я, безуспешно пытаясь подавить свой страх перед Флеймом. — А потом следующего, и ещё одного…
Я понимаю, что меня несёт, но сейчас я просто не могу мыслить здраво. Настолько ненависть застилает глаза.
Слышу тяжёлый, полный ярости вздох, а потом Майрок хватает меня за подбородок, заставляя поднять голову. Его взгляд впивается в меня сотнями раскалённых игл.
— Тебя интересует убью ли я ещё кого-то, если мне будет нужно? Мой ответ — да. Столько сколько понадобится. Слабый проигрывает. Такова жизнь, Медея.
Моё имя на его губах звучит отвратительной, удушающей симфонией.
Я хватаю руку Флейма, чтобы он меня отпустил, впиваюсь в его кожу ногтями, лишь бы хоть как-то сделать больно. Но Майрок невозмутим, он просто смотрит абсолютно диким, каким-то волчьим взглядом.
— Убийца, — цежу я. — Что тебе нужно? Неужели хочешь убить и меня? Тебе мало того, что ты отнял у меня самого дорогого человека ради власти? Мало, что я росла в пансионе для ущербных? Зачем ты всё время пялишься на меня?
Вдруг после моих слов пальцы Майрока, всё ещё держащие мой подбородок, мимолётно вздрагивают. Он убирает руку, из его взгляда уходит звериный яростный огонь. Глаза становятся скорее цепкими и внимательными.
— Ты должна усвоить одну вещь, Найт, — говорит он, глядя на меня с высоты своего огромного роста. — Я делаю всё, что захочу. И могу смотреть куда захочу. И никто мне не помешает.
С этими словами глаза Майрока опускаются на мою грудь, скрытую тканью блузы.
Это настолько противоестественно, что меня едва не перетряхивает.
— Грёбанный извращенец. Ты совсем больной?
— Я ведь узнал тебя по запаху. Ты была со мной ночью в коридоре. Я сказал тебе тогда, что хочу тебя трахнуть.
— Отвали, подонок!
Мне всё-таки удаётся ускользнуть. Я теперь стою посреди кабинета, больше не прижатая к парте горячим телом Майрока.
— Расслабься, замухрышка. Если бы действительно хотел — уже бы трахнул. Мне интересно другое, ты следишь за мной? Что ты делала ночью в коридоре?
— Самоуверенный идиот. Ты больше никогда не притронешься ко мне. Я просто возвращалась с прогулки. Ты сам меня схватил и облапал!
— Признайся, тебе ведь понравилось.
Точно извращенец. Совсем с катушек слетел.
— Я здесь, чтобы учится, понял? Я хочу, чтобы ты перестал донимать меня.
— Ты не усвоила урок. Приказываю здесь я.
— Чтоб тебя исчадья в своё логово утащили!
Внезапно раздаётся звон колокола. Проклятье! Урок начинается. Мне нельзя опаздывать… я и так много косячу.
Я поднимаю свою сумку с пола, сама не помню, как уронила её. И начинаю двигаться бочком к выходу. Флейм наблюдает за мной, но не предпринимает попыток остановить.
Я бросаюсь к двери, хватаюсь за ручку, тяну на себя, и вдруг мне в след прилетает.
— По чём ты плачешь, Медея? По отцу или по той жизни, которую он тебе мог дать?
Я задерживаюсь на мгновение, по телу идёт дрожь. Поднимаю руку и провожу ею по глазам. Они и правда все мокрые.
Какая же я нюня!
Вылетаю из кабинета, хлопая дверью. Замок, вырванный Майроком, жалобно звенит.
Глава 9.3
Я едва соображаю куда идти, просто несусь по коридору. Пульс стучит в висках, холодный пот течёт по спине, меня всю перетряхивает. Встреча с Майроком слишком тяжело мне далась. Но нужно успокоиться и сосредоточиться на самом главном. Учёба — мой шанс на нормальную жизнь.
Останавливаюсь перед кабинетом, делаю два глубоких вдоха, пытаясь успокоится, а затем дёргаю дверь на себя.
Аудитория большая, в ней много людей. Я запоздало понимаю, что не заметила в расписании, что алхимия и зельеварение у нас вместе с другими группами первогодок. Все уже сидят на местах, я явно опоздала.
Замираю на пороге, находя взглядом преподавателя.
Это мужчина среднего роста с золотыми волосами и стальными серыми глазами. Они прошивают меня насквозь в явной неприязни. Хочется поёжиться, но я сдерживаюсь. Появляется ощущение, что я где-то видела этого дракорианца, но не могу вспомнить где.
— Простите, я опоздала, — говорю громко, выпрямляя спину. — Это больше не повторится.
— Ваше имя, — голос преподавателя приятный и бархатный, но в нём звенит металл.
— Медея Найт.
Я вижу, как преподаватель прищуривается:
— Раз вы позволяете себе опаздывать, то, видимо, знаете, чем отличается алхимия от зельеварения. Я сейчас это объяснял ученикам.
Я сглатываю, мне не нравится его тон и придирки. Но делать нечего, надо отвечать.
— Алхимия изучает трансмутации веществ… — начинаю я.
— Что такое трансмутации? — ледяным тоном прерывает меня преподаватель.
Он делает несколько шагов вперёд, замирая между партами и строго глядя на меня. Вблизи преподаватель выглядит куда моложе. И кажется, он считает, что я не совсем понимаю о чём говорю.
Раздаются ехидные смешки. Я поворачиваю голову и вижу «любимую» сестру Лину с её мерзкой подругой, кровь сразу вскипает.
— Вы не знаете элементарных вещей, но позволяете себе тратить моё время, и время остальных адептов, — строго говорит преподаватель.
— Простите, — я запинаюсь, отводя взгляд от Лины. — Это превращение одного вещества в другое, сэр. Я знаю, о чём говорю.
— Продолжайте.
— Философия алхимии — недостижимая мечта. Это не только физическое ремесло, но и духовное искусство, связанное с поиском внутреннего совершенства и мудрости, — я слегка улыбаюсь, цитируя мой любимый алхимический трактат. — Зельеварение же скорее прикладное. Оно связано с практическим применением магии и концентрацией на конечном результате. Например, зелье с конкретными эффектами.
— Садитесь, адептка Найт. Я назначу вам отработку. Это будет уроком для всех — цените чужое время.
Фух… с плеч будто груз снимают, я сразу чувствую себя куда лучше. Думала ведь, что снова попала.
Я иду между партами, ищу глазами Джули. Она слегка приподнимается, показывая мне место рядом с собой.
Вдруг об мою спину что-то ударяется. Я резко разворачиваюсь, но вижу лишь бумажный самолётик, который валяется на полу. Он раскрывается, будто по велению магии, и на листке появляется надпись: «тупица и уродина».
Я поднимаю лист, сминаю его в кулаке и юркаю на место рядом с Джули. Какая же Лина идиотка! Детский сад.
Джули успокаивающе улыбается мне, передвигая учебник на середину.
— Почему у вас одна книга на двоих? — раздаётся вкрадчивый голос преподавателя. — У каждого должна быть своя.
Если сейчас скажу, что нет денег на учебники, меня просто не поймут. Здесь не то общество. Точно стану изгоем номер один. А у меня в планах нет выставлять себя на посмешище, уже хватило.
— Простите, больше не повторится, — обтекаемо отвечаю я, поднимая голову.
Я вижу, что преподаватель хочет спросить что-то ещё, но почему-то сдерживается, а затем едва заметно кивает и отворачивается.
Ну хотя бы не стал расспрашивать и не пришлось позориться.
— Он сказал, что его зовут Кайлен Шейдмор, злой, да? — шепчет Джули.
Я поворачиваю голову, удивлённо глядя на подругу.
— Что ты сказала?
— Мистер Шейдмор, — шепчет она.
Я едва не подскакиваю на месте. Тянусь вперёд, жадно вглядываясь в преподавателя.
Кайлен Шейдмор был другом моего отца. Я помню его, мы встречались в детстве, мне было лет десять. Именно он подарил мне книгу по алхимии. Он сам написал её. И именно её я цитировала только что, отвечая.
Действительно, узнаваемые золотые волосы и этот нос с едва заметной горбинкой.
Как я могла не узнать мистера Шейдмора? Правда тогда он был куда моложе, а я была совсем ребёнком. Ему было двадцать семь, значит, сейчас тридцать семь.
Его книга называется «Арканы Трансмутации: Искусство алхимии». В своё время я читала её бессчётное количество раз. Даже сумела утащить с собой в пансион. Правда там её украли и сожгли. Свою боль я помню до сих пор.
Одного не понимаю. Сейчас он настоящее светило в мире науки. Что он делает в академии, пусть даже такой крутой, как Пики? Должность преподавателя для Шейдмора, скорее насмешка, чем привилегия.
Я должна поговорить с ним. Он должен был узнать меня, ведь я сказала имя и фамилию. Быть может, он единственный влиятельный дракорианец, к кому я могу здесь обратиться. Вдруг он сможет помочь и рассказать об метке истинности? Или хотя бы посоветует что-нибудь.