Утонув в собственных мыслях, я не замечаю, как Майрок оказывается рядом.
— Стой.
Он удерживает меня за плечо, и я замедляю ход.
— Ты чего? — я испуганно шарахаюсь в сторону.
Уж Флейма я точно не ожидала увидеть сейчас рядом с собой. Стоило бы пошутить, что он уже ни дня без меня не может, но звучать будет не слишком-то смешно.
— Почему не рассказала про своего дядю? — с тихой злостью спрашивает он, глядя мне в глаза.
— Что не рассказала? — недоумеваю я.
Наоборот, мы ведь совсем недавно даже откровенничали друг с другом, как бы странно это не было. И я поделилась тем, что меня отправили в пансион, оговорили. Чего он сейчас бесится?
— Ты скрыла то, что он хотел продать тебя и твою магию. Почему молчала, Медея?
А об этом я и правда умолчала. Не то чтобы умышленно. Просто тот день вызывает чувство стыда и беспомощности. А я не люблю быть жалкой.
Вдруг понимаю, что чувствую отголоски эмоций Маройка. Кажется, наша связь крепнет. Он в ярости из-за дяди и того, что могло случится. И волнуется из-за меня…
Это будит странное сладкое чувство в груди. Я знаю, что его беспокойство вызвано меткой и нашей связью, но на пару мгновений позволяю себе обмануться. Приятно ощущать, что есть кто-то, кому ты небезразлична.
Глава 18.3
Но сладкое мгновение испаряется, едва я вспоминаю какая пропасть между мной и Флеймом. Дурман спадает, оставляя чувство горечи и разочарования.
— Не о чем говорить, — отрезаю я. — Не лезь туда, куда тебя не просят.
— Значит, ты девственница?
Лицо Майрока не выражает эмоций, лишь глаза слегка прищурены. Но я чувствую, что эта тема вызывает у него прямо-таки нездоровый интерес. И я прекрасно осознаю, с чем это связано. И радости это осознание нисколечко не прибавляет.
— Да, думаю, это именно то, что я хотела бы обсуждать утром в коридоре академии, — с сарказмом отвечаю я, понижая голос.
— Иди сюда, — Майрок кивает на соседний коридор, где куда меньше народу.
Я так точно сегодня не позавтракаю! Да и обсуждать тот день, когда меня хотели продать, и отсутствие опыта с мужчинами совсем не хочется. Но от Майрока не сбежишь, так что остаётся лишь подчиниться.
Тем более, что его рука касается моей поясницы, подталкивая. Распускать грабли уже становится у него привычкой.
Мы подходим к широкому окну в соседнем коридоре, здесь куда тише и почти нет лишних глаз. Лишь редкие адепты, опаздывающие на завтрак, спешат мимо, едва обращая на нас внимание.
— Меня держали в пансионе, чтобы продать мою магию мистеру жирному-борову-Даркфоллу. Это дядин хороший знакомый. Меня уже привели в Дракенхейм, и он даже забрался на меня, но сделать ничего не успел. Потому что появилась метка. Хочешь обсудить грязные подробности? — в мой голос просачивается яд, а щёки опаляет злым румянцем.
Уголок губы Майрока дёргается, а затем он сжимает челюсть, глядя сквозь меня.
— Флейм, — я с опаской протягиваю руку, касаясь его рукава. — Я не хочу это обсуждать. Всё уже закончилось. Дядя полный мудила, это и так было понятно. Другого я от него не ожидала.
— Он ошибся, когда сделал это, — глаза Майрока чернее ночи, лишь огонь мерцает в глубине зрачков. — Я говорил — ты принадлежишь мне. Никто не смеет трогать моё.
— Я никому не принадлежу, — фыркаю я, едва не закатывая глаза.
Флейм молчит, я чувствую, что он начинает успокаиваться и мне самой будто становится легче.
Я опускаю глаза на губы Майрока.
Мы целовались.
Осознание того, что это было по-настоящему ударяет в солнечное сплетение. Я помню вкус его губ, помню, как плавилась кожа от его касаний. Почему это всё так раздирает душу? Как же хочется освободиться и вернуть себе свою жизнь. Эта истинность меня разрушает.
— Медея?
Я рассеяно поднимаю глаза:
— А?
— Ты должна была рассказать. Как и про то, что ты девственница. Или ты и Шейдмор…
— Нет, — поспешно обрываю я Майрока, зная, чем всё это закончится. — Хватит уже трогать профессора. Не было у меня мужчины, доволен? Не было! И я тебе уже говорила, ты мне просто не поверил.
— Посмотри на меня, — Майрок касается большим пальцем моего подбородка, ведёт выше, проводя по нижней губе. Его взгляд скользит следом, вынуждая моё сердце биться быстрее. — Я не причиню тебе вред, поняла? Я не такой, как твой дядя.
Я лишь устало вдыхаю, слишком остро ощущая это внезапное нежное прикосновение. Чувство, что всё заходит слишком далеко, грызёт меня изнутри.
— Я знаю, что ты не такой, — откликаюсь я, подаваясь назад и упираясь поясницей в подоконник. — Боюсь, как бы ты не был ещё хуже. И именно ты можешь сломать мою жизнь. В твоих руках теперь куда больше власти надо мной.
И как бы парадоксально это не было, именно Майрок мне сейчас ближе всех на свете. Мы будто срослись так, что уже и не разорвать. И дело не только в метке и магии. Наши жизни давно уже слишком тесно связаны общими трагедиями, ложью и такой горячей ненавистью, что ей можно спалить всё дотла.
— Я могу защитить тебя.
— Каким же образом? — хмыкаю я. — Мне не понравились твои слова о том, что мы не должны избавляться от меток. Так мы не договаривались.
— Для тебя лучший выход — быть подле меня. Никто не тронет тебя, если будешь делать то, что я говорю.
— Прыгать перед тобой на задних лапках? Ублажать? — поднимаю я гневный взгляд.
Майрок делает шаг и кладёт руку на подоконник рядом со мной. Нависает сверху, подавляя.
— Ты станешь моей, потому что мы предназначены друг другу. Можешь артачиться, меня это заводит. Но не перестарайся.
— Стану твоей? — хмыкаю я. — А потом, когда надоем… что тогда будет?
Горячий взгляд ползёт по моей коже. Я физически чувствую его.
— Ты и сама знаешь, — негромко говорит Майрок, глядя на мои губы. — У тебя ведь есть план, не так ли? Хочешь стать главой рода? Но ты всё равно должна закончить академию и получить свои силы в полной мере. Если будешь со мной, будешь в безопасности.
— Ты предлагаешь мне отношения?
Он молчит, разглядывая меня так пристально, что дыхание перехватывает. И лишь спустя несколько мгновений произносит, усмехаясь:
— Я сделаю тебе подарок, Медея. Завтра. Тебе понравится.
Нехорошее предчувствие ползёт под кожей.
— О чём ты? — хрипло спрашиваю я.
— Иди на занятия, — бросает Майрок, убирая руку с подоконника, и уходит, мазанув по мне напоследок нечитаемым взглядом.
Я смотрю ему в спину и меня не оставляет чувство, что он задумал что-то нехорошее. И эти слова. Майрок Флейм хотел, чтобы я стала его девушкой? Его парой? Безумие. И можно ли разорвать истинность, если мы станем настолько близки?
Но разве не этого я хотела? Чтобы он делал то, что мне выгодно.
Да.
Но я не хотела, чтобы мы слишком сближались, это разрушит всё, уничтожит меня.
Злость разгорается внутри. Не могу поверить, что я рассматривала только что это всерьёз. Даже если дядя виновен в гибели отца, убил его Майрок. Своими руками. Он жесток и непредсказуем, быть рядом с ним, всё равно что сидеть на пороховой бочке.
Только сейчас понимаю, что Флейм даже ничего не сказал про Кристабель и то, что с ней случилось. И я уверена, что он даже не думал о ней… Ему просто всё равно.
Глава 19. Кровь требует расплаты
Уроки сегодня были сложными, мы с Джули даже в перерывах занимались, стараясь повторить всё, что нам задали выучить в свободное время. Но даже в укромных уголках было сложно сосредоточиться на учёбе, потому что вся академия гудела.
Ещё бы! Адептка и сам ректор попались на интимной связи. Еще и подробности личной переписки обсасывались на каждом углу, обрастая лишними додумываниями и несуществующими подробностями.
— Говоришь, ректор вернётся завтра? — спрашивает Джули, предвкушая новое представление.
Мы с ней идём по коридору, думая вернуться ненадолго в комнату, чтобы позаниматься, пока у нас есть окно в расписании.
— Угу.
— Как думаешь, он уже в курсе? — в голосе подруги чувствуется нетерпение.
— Думаю, да. Эстринару наверняка сообщили Белтон или Вудс. А может кто-то ещё из преподавателей.
— Представляю, как Кристабель достанется от родителей. Мне даже её немного жаль.
— Да, теперь вся жизнь под откос.
Репутация крайне важна среди дракорианцев. Эстринара, как мужчину, всё могло бы не коснуться, но он ректор и провернул всё на своём рабочем месте. Влиятельнейшие семьи вверили ему своих наследников и наследниц. Это важно. Вряд ли он сможет найти приличную работу, и теперь его будут принимать не в каждом аристократическом доме.
Что будет с Бель даже страшно представить… у женщин куда меньше прав, их сильнее осуждают в обществе. Можно развлекаться, как многие и делают, но на свой страх и риск. Если всё всплывёт, ещё и таким скандальным образом как у Бель, то репутации конец. Вряд ли её возьмёт замуж приличный дракорианец. Разве что аристократ мелкого пошиба, который покусится на деньги её отца.
Листки, которые разбросала по академии Ханна, уже пропали. Наверное, их собрали. Но все адепты успели взять себе по экземпляру и щедро делились информацией с теми, кто мог пропустить такую пикантную новость.
Мы с Джули идём по почти пустому коридору академии и вдруг из-за двери соседней аудитории слышится тихий всхлип. Сразу замираем, переглянувшись.
— Слышала? — понизив голос спрашивает подруга.
— Наверное, окно скрипит.
Мы уже хотим идти дальше, но всхлип повторяется, а за ним доносятся едва слышные сдавленные рыдания.
Я подхожу к двери и толкаю её, та отворяется, не издав ни звука. Аудитория пуста, ни адептов, ни преподавателя. Лишь девушка в форме пятикурсницы сидит на задней парте, закрыв лицо руками. Её тело сотрясается от рыданий. Перед ней на столе лежит носовой платок.
— Кристабель? — робко спрашивает Джули, замирая рядом со мной в дверях.
Проклятье. Наверное, она хотела побыть одна, вот и спряталась здесь. Судя по всему, подруги не спешат поддерживать её, хотя травить меня прибежали тогда толпой. Конечно, это ведь куда веселее и за это ничего не будет. А теперь наверняка всем подругам-аристократкам родители запретят общаться с Бель.