— Если бы я не убил твоего отца, этого бы не было.
Я мгновенно замираю. Взгляд останавливается на тарелке. Она висит над плитой, и волны магии прогревают её.
Забавно, что раньше я сама выводила Майрока на этот разговор. Всё хотела, чтобы он признал, что был не прав. Что убил невиновного, испортил мою жизнь. Но сейчас в душе — в том самом месте, где были боль, обида и ненависть — выжженная пустыня.
Можно ли верить словам Даркфолла о том, что отец знал про Кассию? Реальность такова, что скорее всего папа пытался выгородить Оскара. Не уверена, что я смогу узнать всю правду, потому что дядя её просто не скажет. Он лжец и всегда им был. А отца уже не спросишь. Но я уже и не хочу ничего знать.
Я желаю, чтобы прошлое осталось в прошлом. Нет смысла отравлять им настоящее.
Даже когда наши пути с Майроком разойдутся — а это обязательно случится — я больше не буду его ненавидеть.
— Даркфолл сказал, что отец хотел отдать меня тебе, — я отвожу взгляд от тарелки с уткой и улыбаюсь, глядя на Майрока. — Думаешь, это правда? Я могла стать твоей невестой?
— Возможно, — улыбается он в ответ. — Это было бы хорошим стратегическим решением для наших семей.
Когда-то было хорошим решением. Наш род был сильным и богатым. А сейчас у меня ничего нет. Я бедна, изломана этой жизнью и перспектив у меня никаких. Лучшее, что меня ждёт — стать главой слабого рода, лишённого почти всего влияния, средств и земель. О худшем даже думать не хочется.
Майрок встаёт со стула, подходя ко мне. Замирает рядом. Его поза расслабленная, но он так близко, что мой пульс сразу подскакивает, отбивая безумный ритм.
— Я жалею, что причинил тебе боль. Ты этого не заслуживала.
Я хмурюсь и смотрю на Майрока с удивлением, пытаюсь понять — он говорит правду? Или просто хочет меня утешить?
О, нет. Майрок не из тех, кто будет утешать пустыми словами. Он говорит то, что думает.
— А мне жаль, что моя семья причинила тебе боль, — шепчу я в ответ.
Это правда.
Я вглядываюсь в черты Майрока снова и снова, находя их идеальными. Каскад теней скользит по его скулам, лаская кожу. Я почти им завидую. Тоже хочу касаться его.
Так и делаю.
Поднимаю руку и дотрагиваюсь подушечками пальцев до смуглой кожи в ласкающем нежном жесте. Майрок делает резкий вдох через нос, и я вижу, как учащается его дыхание.
Он чувствует ту же тягу, что и я. Это невыносимо.
Привычка анализировать то, что я чувствую к Майроку уже давно сидит внутри меня. Я делаю это неосознанно.
— Кажется, будто есть только ты и я во всём мире, — я кладу руку ему на грудь.
Туда, где неистово бьётся сердце. В унисон моему.
Болезненная потребность стать с ним ещё ближе захлёстывает меня. И Майрок чувствует тоже самое, у нас одно желание на двоих.
— Кажется, ты предпочитаешь начать с десерта? — озвучивает мои мысли он.
Глава 27.4
Я медленно киваю, закидывая руки Флейму на шею. Десерт, так десерт.
Майрок смотрит на меня всего лишь мгновение. Но оно кажется бесконечно долгим, будто время медленно дробится на осколки прямо сейчас.
А затем вжимает меня в столешницу, проникая руками под блузу. Его губы находят мои. Язык Майрока хозяйничает в моём рту нетерпеливо и жадно. А горячие ладони гладят рёбра. Он пальцами очерчивает оголённую кожу, оставляя на ней жаркие отметины.
Меня будто охватывает пылающим безумием. Я так отчаянно цепляюсь за его плечи, так отчаянно отвечаю на поцелуй, что кажется, еще немного — и сгорю в огне, охватившем нас.
Внезапный запах горелого заставляет нас оторваться друг от друга.
— Проклятье… утка! — хрипло бормочу я, выскальзываю из объятий Майрока и с досадой смотрю на сгоревшую еду, а затем добавляю: — Кажется, повар из меня никакой.
Делаю пасы рукой, выключаю подогрев и склоняюсь ближе к блюду, чтобы оценить масштаб трагедии. Вердикт однозначен — это есть нельзя.
— Пойдём в спальню, — Майрок обхватывает меня сзади.
Я чувствую, как в меня упирается что-то твёрдое, и дыхание перехватывает.
Майрок медленно наклоняется ко мне.
Жаркий выдох около уха. Его дыхание на моей шее. А затем жгучий поцелуй, заставляющий закрыть глаза и тихонько застонать, закусив губу.
— Мне нравится, как ты стонешь, — Майрок всё ещё стоит сзади одной рукой удерживает меня за живот, а второй невесомо оглаживает полушарие груди. — Этой ночью я заставлю тебя кричать, Медея.
Его слова звучат так пошло и развратно, но внутри от них всё пылает. Низ живота сводит.
Мы поднимаемся на второй этаж, и всё будто в тумане. Я успеваю выпить противозачаточное зелье, радуясь, что вспомнила про него.
В спальне царит полутьма, её освещает лишь луна, глядящая прямо в окно.
Майрок садится на край кровати и протягивает мне руку. Я вкладываю в неё свою ладонь, и он легонько дёргает меня ближе, вынуждая встать между его ног. Теперь его огромный рост не имеет значение, мы смотрим прямо друг на друга. Глаза в глаза.
— Ты совершенна, — его голос звучит хрипло, срывается на шепот. — И ты сводишь меня с ума.
Он смотрит мне в глаза, когда расстёгивает пуговицы на моей блузе. Сантиметр за сантиметром оголяя кожу. Я становлюсь всё беззащитнее, но мне не страшно. Он — единственный, кому я могу доверить всё, и даже больше.
Мы с ним идеально совпадаем, всеми своими острыми гранями, всеми своими изломами и тенями. Именно в это мгновение я понимаю, что нам удалось собрать части этой сложной мозаики воедино.
Блуза падает на пол. На мне лишь тонкий белый лиф из простой ткани. Он дешёвый и ему уже пару лет. На мгновение я чувствую укол стыда, но потом понимаю, что это сейчас неважно. Майрок желает меня, и только меня. Тряпки не имеют значение.
Его взгляд скользит по моему телу, а руки сжимают бёдра чуть крепче, чем секунду назад.
Я вижу его желание. Я чувствую его желание.
Ему даже не нужно ничего делать, можно просто вот так смотреть. А у меня уже внутри разгорается грёбанный ураган. Сладкая тяжесть внизу живота становится всё сильнее.
Я протягиваю руку и так же неспешно расстёгиваю пуговицы на его чёрной рубашке. Мой взгляд скользит по смуглой коже, лаская её.
Майрок сам стягивает рубашку, когда я высвобождаю последнюю пуговицу. Она падает на кровать рядом с нами. А я смотрю на его мышцы пресса, на сильные руки, на бычью шею и понимаю, что он для меня тоже совершенство.
Майрок тянет руку и спускает лямки моего лифа с плеч, а затем притягивает меня чуть ближе, оставляя на ключице лёгкий поцелуй. Я кладу ладони ему на плечи.
Когда лиф падает на пол, на секунду замираю. Потому что ещё ни один мужчина не видел меня такой. Майрок замечает мою реакцию.
— Страшно?
— Нет, — выдыхаю я.
Но меня добивает то, что он спрашивает. Потому что Майрок Флейм не должен быть таким. Это слишком подкупает. Заставляет его проникать в моё сердце ещё глубже.
В следующую секунду Майрок опрокидывает меня на кровать. Я тихонько взвизгиваю от неожиданности, но в следующую секунду он закрывает мне рот поцелуем. Проникает мне в рот, лаская языком, прикусывая губу и сразу же зализывая укус.
Майрок прижимает меня к кровати, его грудь трётся о чувствительные вершинки, посылая волны наслаждения по всему телу.
Рука Майрока задирает мне юбку. Скользит по бедру, поднимаясь всё выше. Он приподнимается, небрежно откидывая волосы. Даже этот простой жест в нём прекрасен, я любуюсь им. Сейчас всё идеально.
Поднимаю руку и скольжу по его животу, очерчивая каждую мышцу. Дыхание заходится вместе с пульсом. Внутри меня такой жар, что кажется его уже не унять.
Майрок стаскивает с меня юбку одним рывком, а затем снова нависает надо мной. Сначала целует шею, а затем его рот касается чувствительной вершинки груди в смелой ласке. Он очерчивает её влажным языком, и я едва не задыхаюсь от нахлынувших ощущений. Впиваюсь ногтями в его спину, широко раскрывая глаза.
Из меня вырывается стон, когда Майрок делает тоже самое уже с другой грудью.
— Вкусная девочка, — Майрок поднимает голову и ухмыляется так едко, как может только он.
Я улыбаюсь в ответ, проводя пальцами по его сильным плечам.
Майрок приподнимается, глядя на меня в упор. Он смотрит мне прямо в глаза, пока его рука медленно ползёт по внутренней стороне моего бедра.
Он коснётся меня… там. Точно коснётся.
— Ах… — у меня вырывается стон, когда ладонь Майрока бесстыже оглаживает меня между ног.
— Я столько хочу сделать с тобой, — он хмурится и тяжело дышит, рассматривая меня. — Ты моя, Медея. Поняла меня? Только моя.
Сейчас Майрок прекрасен в свете луны. Тёмный и жестокий бог, который принадлежит мне.
— Я всегда была твоя, просто этого не знала, — шепчу я так тихо, что сама едва слышу себя.
Но Майрок слышит. Я вижу это по тому, как вспыхивает огонь в его глазах.
Он снимает с меня трусики, а потом почти до боли сжимает бёдра. Я чувствую его нетерпение.
— Они все влажные, — он отбрасывает их и усмехается порочно и бесстыже, а в следующую секунду, его рука касается меня прямо между ног.
Я чувствую острый укол наслаждения. Такой, что перед глазами темнеет, но инстинктивно свожу ноги вместе. Но Майрок не даёт мне этого сделать.
— Тише, моя девочка, — Майрок наклоняется, целуя меня.
Я полностью обнажена под ним. Но не чувствую стыда, всё кажется таким, каким должно быть. Теперь я понимаю, что значит «созданы друг для друга».
Майрок снова приподнимается. Скользит по мне взглядом.
— Хочу смотреть тебе в глаза, когда буду трахать тебя. Хочу видеть, как ты желаешь меня.
Тугой узел внизу живота скручивается почти до боли. Я так сильно хочу быть с ним, что сейчас готова на всё. С ума сводит то, что я чувствую его эмоции. И он хочет меня так же безумно.
Я слышу, как звенит пряжка ремня и приподнимаюсь, чтобы увидеть это. Мне просто любопытно.
— Эта штука огромная, просто жуть… — поражённо шепчу я. — В меня такое не поместится, Майрок.