Мисс Вудс ещё сильнее выпучивает глаза. А я прикрываю рот, едва сдерживая смешок. На какой-то момент думаю, что глазищи Вудс вывалятся из орбит. Но увы, этого не происходит, а было бы забавно.
— Учтите, будущие адептки. Нам проблемы потом с вашими богатенькими семейками не нужны. Мы здесь за вас в ответе!
Хоть убей, я не понимаю почему половой жизни адептов мы уделяем столько времени. Уже бы скорее рассказали, что тут, да как. Мне не терпится обустроится на новом месте.
Кошусь на Лину, молча стоящую рядом со мной. Её красивое лицо хмурое, а волосы и правда намокли.
— Сейчас стойте смирно, адептки, Сладусик осмотрит вас.
— Удачи, уродина, — Лина ощутимо толкает меня в бок, а затем протискивается между мной и другой девушкой, хотя места вокруг предостаточно.
Я фыркаю, а затем перевожу взгляд и равнодушно смотрю на фонтан за спиной мисс Вудс.
Самое интересное, к парням у неё претензий нет. Главное, чтобы мы «не принесли приплод», как она выражается. Кажется, девушки бесят эту дамочку. Мне скрывать нечего. Пусть её Сладусик делает, что хочет.
Пёс медленно семенит вдоль нашего рядка, обходя парней и принюхиваясь к девушкам и их вещам.
Когда он останавливается возле меня, я опускаю голову, рассматривая собачку. Сладусик непримечательного серого цвета, зубы слегка желтоватые, нос чёрный. Никогда не любила мелких псов, говорят, они крайне злые.
Вдруг Сладусик начинает рычать.
— Да, приятель, ты мне тоже не нравишься, — тихонько бормочу ему я. — Иди уже дальше.
Внезапно пёс заходится противным визгливым лаем, прыгает и вцепляется кривыми зубками мне в рукав, оттягивая его.
— Пусти! — я стряхиваю собаку скорее инстинктивно.
Мисс Вудс уже несётся на меня, как кентавр в брачный период.
— Попалась! — орёт она так, что я даже морщусь.
— Попалась? — невозмутимо выгибаю бровь.
Но внутри уже нарастает дурное предчувствие. Всё это неспроста. На меня смотрят буквально все. Кто-то с насмешкой, кто-то с любопытством, кто-то с жалостью.
— Где, Сладусичек? Скажи, где ты унюхал? — щебечет Вудс.
— Тяф! Тяф! — пёс смотрит на карман моего простого осеннего пиджака.
— Выворачивай карманы.
Я размышляю пару мгновений. Хочется отказаться. Потому что происходящее мне претит. Но я не знаю местных правил и не хочу, чтобы меня выгнали. Я должна держаться за место в академии зубами, иначе моя жизнь пойдёт под откос. Значит, нужно быть дипломатичнее.
— У меня ничего нет, — я засовываю руку в карман и достаю старенький носовой платок.
Ему уже лет десять, на нём инициалы отца «Д.Н.» и герб нашего рода. Я храню его просто, как талисман. Держу платок в руке, стоя перед Вудс с ровной спиной.
— Второй карман, — цедит женщина.
Я засовываю руку, зная, что там пусто. Но вдруг что-то нащупываю. Какую-то склянку. Хмурюсь, но достаю её. Сама склянка прозрачная, в ней мутная синяя жидкость.
— Дай сюда, — не терпящим возражение голосом говорит Вудс.
Отвожу взгляд от склянки. В груди начинает слегка покалывать от страха. Я не знаю, что это такое, но абсолютно точно у меня не было никаких зелий! Вдруг это что-то противозаконное? Накатывает настоящий ужас. Меня уже признавали нестабильной, обвиняли в том, чего я не совершала. Я не хочу снова проходить через это. Не хочу, чтобы меня допрашивали часами, магически издевались.
Вдруг понимаю, кто мог проделать со мной это. Поворачиваю голову и смотрю на Лину, стоящую неподалёку. Её лицо сияет от торжества. Она широко улыбается, показывая ровные белые зубы.
Подкинула!
— Хватит стоять и вертеться! Зелье сюда! — Вудс протягивает руку. — Иначе пойдёшь к ректору.
Я отдаю склянку с замирающим сердцем. Лишь бы там не было ничего запрещённого и противозаконного! Родственнички могли таким образом попытаться выпнуть меня из «Кристальных Пик».
Все первогодки смотрят на меня с интересом. Я вижу, что какие-то модно разодетые девчонки глумливо хихикают, бросая на меня острые взгляды.
— Во что она одета?
— Кажется, в такой юбке ходила моя бабуля.
Я слышу отголоски их беседы, но пытаюсь не обращать внимание. Хотя внутри неприятно саднит.
Они все богаты. А даже если нет, то будут до последнего делать вид что это так. У дяди деньжат не много, однако я уверена, что у Лины все вещи по последней моде и духи стоят столько, что мне и не снилось.
— Это… — Вудс морщит лоб и встряхивает зелье, потом открывает его и принюхивается. — Противозачаточное зелье!!! Зачем оно тебе, паршивка?
Со стороны парней раздаётся улюлюканье.
— Такой, как она, зелье точно не понадобится! — слышу я чей-то шутливый выкрик.
— Молчать, — взвизгивает Вудс.
А я стою и мне хочется сквозь землю провалиться.
Глава 4.3
Я пытаюсь не обращать внимание на то, что все пялятся.
— Говори! Зачем нужно зелье? — снова допытывается мисс Вудс.
— Обычно зелье используют, чтобы предотвратить нежелательную беременность, — сухо отвечаю я и добавляю: — Но оно не моё. Подкинули.
Внутри всё просто бурлит, но я стараюсь не показывать эмоций. Я, конечно ожидала, что будет сложно, но не думала, что меня выставят на посмешище в первый же день.
— Как это не твоё? — щурится Вудс. — Думаешь, я в такое поверю?
Смотрю на Лину. Она продолжает широко улыбаться и перешёптывается с высокой рыжеволосой девушкой, стоящей рядом с ней. Та тоже бросает на меня ядовитые взгляды.
— Другого ответа у меня нет, — говорю я скупо. — Мне такое зелье не нужно.
— Раскрывай чемодан. У тебя может быть что-то ещё, — у мисс Вудс начинает дёргаться верхняя губа, будто она вот-вот оскалится.
Я просто хочу, чтобы этот позор уже закончился!
Наклоняюсь и начинаю расстегивать молнию. Как назло, её заедает. Я тяну, но ничего не получается. Тяну снова…
— Да что ты там копаешься? Скрыть что-то хочешь? — срывается Вудс, цепкими пальцами хватает мой чемодан и дёргает на себя.
Он просто раскрывается в воздухе!
На пол летит мой нехитрый скарб. Деревянная расчёска, старая зубная щётка, платье, юбка, пару сорочек, носки и штопанные перештопанные панталоны. Они словно вишенка на торте падают сверху кучи прямо серой заплаткой кверху. И это всё при моих без пяти минут одногруппниках.
— Это что трусы? — раздаётся чей-то возглас.
— Панталоны дырявые! — начинает ухохатываться какой-то парень с модной чёлкой на бок.
Я заливаюсь краской, падаю на колени и принимаюсь запихивать всё обратно. Вообще-то они зашитые. Я не виновата, что в пансионе проблемы с нижним бельём.
— Нет у меня больше нечего, не видите что ли? — говорю я Вудс, которая стоит надо мной коршуном.
Поднимаюсь на ноги уже вся багровая от унижения.
— Ты теперь на особом контроле. Замечу с каким-нибудь адептом в уголке — пеняй на себя. А теперь — к ректору! Быстро! Пусть он решает стоит ли оставлять тебя в академии.
Вудс говорит это, а потом поворачивается ко всем:
— Это будет вам уроком. От меня ничего не скрыть.
К ректору? Настроение не просто на нуле, оно стремительно уходит в минус. Если этот ректор поднимет моё личное дело, в котором наверняка вся та ложь, благодаря которой меня держали в пансионе, то он может решить, что такой проблемной адептке здесь не место.
А где вообще кабинет ректора? Я же здесь впервые.
Поворачиваю голову и вижу Сладусика. Противное животное сидит неподалёку и держит в слюнявой маленькой пасти отцовский платок, который мне так дорог. На нём зияет дырка от зубов. Внутри всё холодеет.
Должно быть, я уронила платок, когда Вудс потянула чемодан.
Смотрю на пса, а он на меня. Медленно делаю шаг к нему. Он срывается с места и просто несётся прочь!
— Ваша собака… мой платок! — я беспомощно оглядываюсь на Вудс, которая противно улыбается.
— Жалко какую-то тряпку для собачки? Он же просто играет.
Я понимаю, что проще просто не обращать внимание, чтобы снова не выставлять себя на посмешище. Но это платок отца, мой талисман! Он был со мной все эти годы, я засыпала с ним под подушкой. Я не могу отдать его на растерзание этому мелкому крысёнышу.
Хватаю чемодан, срываюсь с места и несусь за Сладусиком, чтоб его демоны в обитель мрака утащили!
— Правильно! Кабинет ректора в той стороне! — кричит мне вслед Вудс.
Я забегаю в огромный арочный проход. Вижу длинный коридор, по которому идут адепты постарше. У окон стоят компании ребят.
— Ненавижу. Маленьких. Собак! — пыхчу я, глядя, как Сладусик скрывается за поворотом.
Ну за что мне всё это?
Хоть чемодан и лёгкий, но бегать с ним совсем неудобно. Некоторые глядят на меня, должно быть, не понимая, чего я так тороплюсь.
Когда заворачиваю за угол, ища Сладусика, внезапно останавливаюсь. Замираю. Хочу сделать вдох, но не могу. Кислород будто выгорел, а горло жжёт огнём.
В нескольких метрах от меня у окна стоит Майрок. С ним ещё пара ребят. В руках Флейма платок моего отца. С инициалами и узнаваемым гербом. Сладусик сидит рядом, а Майрок задумчиво смотрит на свою находку.
Меня корёжит от страха, от злости и от того насколько жалкой и ничтожной по сравнению с ним я себя ощущаю. Коктейль этих из безумных эмоций пробивает прямо до позвоночника, заставляя меня вздрогнуть.
Почему он здесь?! Почему? Хочется кричать. И я не понимаю, что мне делать. Должна ли я подойди и потребовать платок назад? Или лучше смыться, пока Майрок меня не видел?
Глава 5. Друзья и враги
Я только сейчас понимаю, что стоило догадаться — Майрок может быть только в «Кристальных Пиках». Ему остался последний год, а потом он станет главой рода. Вряд ли с его-то способностями он стал бы учиться в другой академии.
Мне в голову приходит мысль, которая долго терзала меня, пока я жила в пансионе.
Я могла бы убить его. Нет, не в открытую и бросив вызов — любому понятно, мне Майрока не одолеть. А просто прирезать ночью, как бешеную собаку. Кинжал у меня с собой. В этом поступке мало чести, но я готова запятнать себя. Не хочу, чтобы он топтал эту землю. Злость приводит меня в чувство. Страх отступает.