Вы когда-нибудь хотели дотронуться до солнца? Или сжать пальцами пламя?
Я сделала и то и другое. Обожглась, теперь вся покрыта ожогами изнутри и снаружи, но я трогала это солнце и сжимала в своих руках пламя, оно лизало мое тело, я могу потрогать каждую метку, оставленную им, в виде тонких царапин на бедрах, следов от клыков на плечах, на груди. Трогая кончиками пальцев губы, я улыбалась… они настолько чувствительны, настолько болезненны, истерзаны его жестокими поцелуями, опухшие, саднящие. Как и там, между ног, где все ноет и болит от его вторжения. Но я бы ни за что не согласилась, чтобы было иначе. Я готова драться за каждую метку на моем теле, если бы их захотели свести. Это лучшие украшения из всех, что я когда-либо видела в своей жизни.
Но ведь каждый, кто приблизится к солнцу, обязательно погибнет. Я не жалела ни о чем… даже хуже – я понимала, что это лучший выход. Жить дальше и больше никогда не прикоснуться к пламени – слишком мучительно и больно. Человек создан желать большего, чем он имеет. Стремиться дальше, иногда в полный крах, в болото, которое кажется ему раем, а на самом деле это замаскированный Ад. Я шла в свой Ад сама, добровольно, в руки самого жестокого палача. Это были всего лишь первые шаги.
Зависимость уже вошла под кожу, дальше жестокая ломка, ни с чем не сравнимое мучение. Я по-прежнему жалкий Нихил, а Нейл по-прежнему недостижимое солнце. Он ясно дал это понять, когда поднялся с пола, застегнул ширинку и, не глядя на меня, вышел из кабинета. Возможно, немедленно принять душ и смыть с себя прикосновения к недостойному ничтожеству. Я ни на что и не рассчитывала. Слишком хорошо понимала пропасть, которая нас разделяет, и свою собственную участь. Прошло полчаса после его ухода, а я все еще лежала на полу и смотрела в потолок, скрестив ноги, одернув подол платья. Я улыбалась. От улыбки болели губы, а я все равно улыбалась. Еще через несколько минут вошел Лиам. Я медленно повернула голову и… никогда не забуду выражение его лица. Обычно всегда бесстрастного. На нем было удивление и полное непонимание. Более того, я увидела на его руках латексные перчатки и маячивших за его спиной слуг. Потом, позже, когда я смогу все обдумывать, вспоминать, я пойму, что Лиам пришел «убрать» после развлечения хозяина. Убрать мой труп или то, что от него осталось. Он кивнул слугам и склонился ко мне, поднял на руки, очень бережно, и отнес в мою комнату, прямо в душ. Не сказал ни слова. Тихо прикрыл за собой дверь… И только посмотрев в зеркало, я поняла, что все еще улыбаюсь.
Как скоро меня заберут отсюда? Какой будет моя смерть? Это будет быстро и безболезненно?
Я была готова ко всему.
За мной не приходили, а в доме ничего не происходило, кроме привычной тихой суеты слуг, снующих, как призраки, по темным комнатам. Словно я и не уезжала отсюда. Более того, вечером мне принесли ужин. А потом пришла помощница Клэр. Я помню, как приготовилась к очередному унижению, но она принесла с собой несколько пластиковых баночек. Поставила на стол.
– Если помазать ссадины – завтра от них ничего не останется. Это особая мазь, она залечивает следы от когтей и клыков Деуса.
Я кивнула и снова увидела взгляд… так похожий на взгляд Илайзы и Лиама – недоумение. Они, видно, все недоумевают, почему я до сих пор жива. Ничего, их разочарование долго не продлится.
Поужинав, я легла в постель. К мазям так и не прикоснулась. Я хотела, чтобы на мне оставались его следы. Какая разница. Все равно никто не увидит, а завтра меня ликвидируют. Я закрыла глаза и провалилась в сон.
Вокруг темнота, кромешная тьма. Настоящая, без проблеска света, и я знаю, что должна идти вперед, не сворачивая, бежать. Очень быстро бежать, потому что позади меня крадется нечто готовое меня сожрать, нечто нематериальное и жуткое. Оно хочет наказать меня за то, что я нахожусь там, где мне быть не положено… но, если я успею, если я пойду быстрее, оно не успеет меня схватить.
Темнота и ни одного шороха. Так мне кажется в самом начале, а потом я начинаю различать звуки… потому что тишина умеет разговаривать… у тишины свой язык, и вы никогда не слышали ничего ужаснее. Она говорит вашими страхами и фантазиями, она воспроизводит то, чего вы больше всего боитесь. И я слышала дикие крики умирающих, завывание ветра, треск пламени, я даже чувствовала тошнотворный запах гари. Наконец-то впереди показался источник света, и я побежала к нему, побежала так быстро, что мои ступни стирались в кровь. Я падала и поднималась, не оглядываясь. Туда, где свет. Но кто сказал, что свет несет добро? Иногда темнота укрывает намного надежнее, обнимая и пряча от всего, что видно на свету. От грязи, от порока, от ужаса и от смерти. Разве Смерть прячется во мраке? Нет, иногда она блестит и сверкает лучами обжигающего света.
Нейла звать бесполезно… он больше не слышит свою испорченную игрушку, я здесь совсем одна. Может, это и есть та самая казнь? Может, вот так умирают Нихилы? Выбежала на пустырь, похожий на бескрайнюю равнину, испещренную зигзагами на потрескавшейся земле.
И вдруг с ужасом увидела, как по земле ко мне ползут страшные твари. Они лысые, безглазые и безротые, они перемещаются, как гигантские пауки с человеческими головами. И я слышу их шипение, отступаю назад, упираясь спиной в стену, глядя расширенными глазами на мерзкие создания, в горле дрожит вопль ужаса. И я точно знаю, что когда они доберутся до меня, то растерзают на ошметки.
От ужаса замирает сердце, и я не могу дышать. Закрываю глаза, чтобы не видеть, когда они подползут ко мне растерзать.
Я не понимаю, как тихо шепчу пересохшими губами только одно слово… только одно имя. Нет, я не зову. Я просто хочу умереть с его именем на губах. И я кричу. Громко, оглушительно. Так громко, что от звука моего голоса трещит земля и поднимаются смерчи из пыли и песка.
А потом меня сжимают горячие руки, и от запаха земля уходит из-под ног, кружится голова. Я открываю глаза и погружаюсь в синеву, быстро, на бешеной скорости. Дух захватывает от восторга. Услышал! Он меня услышал! Руки сжимают так сильно, что хрустят кости, и я рывком обнимаю Нейла за шею, пряча лицо у него на груди, всхлипывая от раздирающей меня радости.
– Я заберу тебя отсюда.
Зачем? Можно остаться и здесь, если он рядом мне уже не страшно. Я уверена, что каждая гадская тварь боится его унизительным липким, паническим ужасом, потому что он сильнее и страшнее, потому что он и есть источник самого зла. Потому что я тоже должна бояться, а не любить его… Должна…
Распахнула глаза и подскочила на постели, задыхаясь, сбрасывая с себя невидимую паутину. Оглядываясь по сторонам… Это был сон. Просто кошмар, Лия. Просто кошмар. Жуткий, очень реалистичный ночной кошмар, после которого все еще трясет в лихорадке. Прижимая руки к лицу, вытираю слезы и на секунду замираю – потому что чувствую на них его запах.
Встала с постели и подошла к окну, отодвинула шторы и вздрогнула, как раз в этот момент открылись ворота, впуская на территорию машину Нейла. Сердце подпрыгнуло внутри, задрожало вместе с ворохом ненормальных бабочек внизу живота, прижалась к стеклу, всматриваясь в его силуэт, в то, как вышел из автомобиля, как захлопнул дверцу и пошел к дому. Вдруг Нейл поднял голову и посмотрел прямо на меня. Стиснула на груди халат, поправляя волосы за ухо.
Вернулся. Мне осталось совсем немного… Как глупо, как безрассудно продолжать радоваться в тот момент, когда за тобой пришла твоя Смерть.
– Это рискованный переход, Господин. Слишком рискованный с плохо обученным Нихилом. Это не тест, а настоящий вход в портал.
Я смотрела то на Клэр, то на Нейла.
Сразу после его возвращения мне приказали переодеться в довольно странную одежду, больше похожую на военную форму, и вывезли с территории особняка. Около двух часов мы ехали в машине, а потом мне завязали глаза и куда-то отвели. Когда сняли повязку, я оказалась на пустыре очень похожем на тот, который видела во сне. Только этот пустырь окружали высокие деревья.
Я внутренне сжалась, готовая к тому, что сейчас меня приговорят и казнят прямо здесь. Наверное, так это происходит. Нихила вывозят за черту города и уничтожают. Никаких свидетелей, потому что здесь только Нейл, Клэр и Лиам, а также несколько людей из личной охраны Деуса, при полном вооружении. Меня расстреляют? Как казнят Нихилов?
– Это необходимо сделать сейчас. И мне некогда слушать о риске.
– Насколько мне известно, ваша игрушка потеряла свои уникальные способности! Почему она до сих пор жива, мне совершенно не понятно!
Клэр сказала это очень тихо, но услышали все. Кровь бросилась мне в лицо, и я медленно выдохнула, когда услышала ответ Нейла:
– Моя игрушка не касается тебя никоим образом, кроме стандартных проверок, которые я приказал проводить. Как и не касается, кого и когда я трахаю. Трахаю до смерти или оставляю в живых. Займись делом, Клэр. Готовьтесь к переходу.
– Мне не нужно готовиться. У меня все готово. Это риск. Не для нее, она и так всегда рискует. Риск для вас. Если зов будет тихим или ошибочным, ложным, фальшивым. Вы можете не вернуться!
Нейл сжал челюсти и посмотрел на Клэр.
– Сегодня я слышал ее более чем отчетливо. Она не утратила способностей. И у меня нет времени. Приступаем.
Он повернулся ко мне.
– Смотри мне в глаза, Лия, смотри, куда тебе нужно попасть и провести меня. Ты должна сосредоточиться и представить себя именно там. Я покажу тебе весь путь, покажу, где ты окажешься, когда нужно будет провести меня. Смотри и запоминай, потому что, если не запомнишь, я уже не подскажу тебе. Ты знаешь, что портал открывается и закрывается по времени. Ты узнаешь, сколько минут есть у тебя, с помощью секундомера. Стрелка изменит цвет на синий, когда появится возможность перехода, затем на оранжевый, когда останется несколько секунд до закрытия портала, и на красный в момент пик, а потом снова почернеет.