– Что скажете? – спросила она.
Бэлль шумно вздохнула. Ее темные волосы теперь были абсолютно прямыми, они переливались и струились по плечам, а лицо казалось совсем другим под слоем макияжа. На Бэлль было надето безумно дорогое черное платье с многочисленными складками, на ногах красовались лакированные остроносые туфли на страшно неудобных огромных шпильках.
– Я не узнаю себя, – пробормотала Бэлль, глядя на незнакомку в зеркале.
– Тогда я со своей задачей справилась! – рассмеялась стилист.
Теперь же Бэлль уныло плелась в особняк из коричневого камня, чувствуя себя страшно глупо в этом непомерно дорогом черном балахоне. Завтра она должна встретиться со свадебным организатором. Она боялась даже представить, как все пройдет. Сантьяго уже упомянул о вечеринке в честь их помолвки, которая состоится через две недели, после того, как она, по его словам, «немного пообвыкнется».
Бэлль вошла в дом и увидела горничную и повара. Женщины быстро переглянулись, и это не укрылось от ее взгляда.
– Прекрасно выглядите, мэм, – кротко произнесла горничная, и Бэлль задалась вопросом, не издевается ли она над ней.
– Спасибо, – сухо сказала она и поднялась в спальню на третий этаж, чтобы немного передохнуть.
Несколько часов спустя все та же служанка постучала к ней и сказала, что мистер Веласкес просит ее присоединиться к нему за ужином. Наскоро причесавшись и расправив подол платья, Бэлль спустилась в столовую. Поднявшись из-за стола, Сантьяго подошел к ней и поцеловал.
– Ты выглядишь очень элегантно, – произнес он, помогая ей устроиться за столом. – Настоящая королева высшего общества.
Он, казалось, не заметил ни отсутствия у нее энтузиазма, ни отсутствия аппетита. Но одно он заметил достаточно быстро. Когда они оказались в спальне и он начал целовать Бэлль, она не ответила ему.
– Что случилось? – нахмурился он.
– Это все макияж, – солгала она. – Как будто грим на Хеллоуин…
– Это мы можем легко исправить.
Он повел ее в душ, включил воду и смыл с нее этот день. Бэлль снова чувствовала себя почти самой собой. Только когда ее кожа стала розовой от пара, она поняла, что снова может дышать полной грудью, и начала отвечать на поцелуи Сантьяго.
– Так гораздо лучше, – прошептал он и выключил воду.
Быстро вытерев Бэлль пушистым полотенцем, он отнес ее в постель. Это был чистый экстаз, ничем не замутненная радость. Казалось, их души вместе бросились в огонь, как и их тела. Лишь в постели с Сантьяго она могла забыть все свои страхи. Она не чувствовала ничего, кроме удовольствия. Бэлль полностью принадлежала ему, при этом оставаясь собой.
Но когда Бэлль проснулась, она была в постели одна.
Глава 6
Спустя две недели Сантьяго возвращался домой из своего офиса в Мидтауне с хмурым лицом. Его компания провела две недели за переговорами, так и не сумев заключить сделку о покупке канадской гостиничной сети. Он предлагал отличную цену, но они продолжали упрямствовать, и вовсе не из-за предложенной суммы. Канадцы настаивали на том, чтобы он сохранил за всеми сотрудниками гостиниц их рабочие места. Какой дурак станет обещать подобное? И теперь из-за их ослиного упрямства он опаздывает на вечеринку по случаю собственной помолвки.
Сантьяго говорил себе, что нервничает именно из-за сорвавшейся сделки и опоздания. Никакого отношения к брачному договору, лежащему в портфеле, его состояние не имеет.
Сцепив зубы, он быстро поднялся по каменным ступеням особняка. Свадьба была запланирована на начало сентября, всего за несколько недель до предполагаемой даты родов. Конечно, брачный контракт необходим: он – миллиардер, а у Бэлль за душой нет ни гроша. Он рискует половиной своего состояния с того момента, как скажет перед алтарем «да».
Он поднялся на лифте на третий этаж и замер, увидев Бэлль.
Она стояла перед зеркалом в полный рост и надевала серьги с бриллиантами, которые он ей подарил вчера. На Бэлль было блестящее черное платье, волосы были забраны в высокую элегантную прическу, серьги сверкали в ее ушах так же ярко, как и бриллиант в десять каратов на ее пальце. Но когда Бэлль повернулась к нему, он увидел, что под всем этим внешним лоском и умелым макияжем она очень бледна.
– Что случилось? – спросил он.
Бэлль улыбнулась дрожащими губами.
– Я уже начала беспокоиться, что ты заставишь меня быть хозяйкой вечера в одиночку.
– Конечно нет. – Бросив взгляд на свой портфель, Сантьяго поцеловал ее в щеку. – Ты прекрасно выглядишь.
– Я рада. Видимо, боль того стоит.
– Боль? – удивился он.
Бэлль показала ему свою ногу, обутую в туфлю на высоченной шпильке.
– Ты еще мое белье не видел! – усмехнулась она.
– Я бы не отказался взглянуть, – промурлыкал Сантьяго.
– По крайней мере, ребенку удобно. – Она вздохнула и слегка улыбнулась. – Вся одежда свободно сидит на животе. – Бэлль взглянула на портфель. – Ну и когда ты мне его дашь?
– Что? – замер Сантьяго.
– Брачный договор.
Он моргнул. Откуда она знает? Конечно, знает, она же умная женщина!
– Ты ведь знаешь, что это необходимо.
– Знаю.
Она не спорила, не жаловалась. Она просто смотрела на него, и ее карие глаза казались огромными на бледном лице. Он чувствовал себя последней сволочью. Раздраженно отвернувшись, он переоделся в смокинг.
– Сантьяго, я похожа на трофейную жену? – спросила она вдруг.
– В каком смысле?
– Пока я ждала встречи со свадебным организатором, поговорила там с другими невестами. Они рассказали мне о жизни трофейных жен, которых богатые мужья демонстрируют свету, наряжают, как кукол, и цепляют на них драгоценности. Это не жены, а высокооплачиваемый персонал. Униформа у меня уже есть – полный шкаф черных и бежевых платьев.
Сантьяго почувствовал ее раздражение. Он сидел на кровати и надевал дорогие итальянские ботинки из тончайшей телячьей кожи.
– Я не говорил, что ты должна носить только черный и бежевый.
– Зато это сказала стилист. И она настаивала, что я всегда должна носить шпильки, чтобы казаться выше. Это не туфли, а орудие пыток! – Она посмотрела на свои ноги и тяжело вздохнула. – Прости. Я стараюсь изо всех сил, но я боюсь, что подведу тебя… Я не могу быть той женщиной, которая тебе нужна, я не вписываюсь в этот мир.
– Не вписываешься? – Он поднял на нее взгляд. – Я тоже не родился в этом мире, Бэлль. Когда я жил в Мадриде, у меня ничего не было. Но я твердо усвоил жесткий урок: есть только один способ вписаться в мир, который тебя не принимает, – сила. Ты должна сделать так, чтобы тебя просто невозможно было проигнорировать.
Бэлль посмотрела на него и покачала головой.
– Сила? Я не могу заставить даже нашего свадебного организатора выслушать мои идеи! Наша свадьба будет просто ужасной.
– Ужасной?
– Она называет это «постмодерном». – Бэлль закатила глаза. – Вместо букета я буду нести кактус. А вместо свадебного торта мы будем угощать гостей какой-то золотой мыльной пеной.
– Действительно…
– Когда я сказала, что не хочу нести кактус голыми руками, а хочу букет полевых цветов и классический торт, эта женщина рассмеялась и погладила меня по голове. Понимаешь? Она погладила меня по голове, как слабоумную!
Сантьяго рассмеялся.
– Дорогая, ее свадьбы могут быть нестандартными, но она – лучшая в своем деле. Я сказал ей, что наша свадьба должна быть самой запоминающейся в этом сезоне.
– Это значит потратить миллионы долларов не ненужную нам ерунду, чтобы впечатлить людей, которые нам даже не нравятся.
– Ты сказала, что хочешь вписаться в общество. Роскошная свадьба – демонстрация силы и власти.
– Она даже не позволила пригласить моих братьев. Мотивировала это тем, что простому слесарю и пожарному будет неуютно на таком официальном мероприятии. Но я думаю, что на самом деле она боялась, что они не будут гармонично вписываться в ее декор.
Не позволила Бэлль пригласить братьев? Он готов был смириться с кактусом и даже золотым мылом, но не пригласить членов семьи? Это просто неприемлемо! Сантьяго нахмурился.
– Я поговорю с ней. – Он поправил галстук и сказал Бэлль: – Давай спускаться? – Он почувствовал, как дрожит Бэлль, когда она взяла его под руку.
– Сегодня будет так много гостей…
– Все будет хорошо, – приободрил он.
Сантьяго прекрасно понимал, почему Бэлль нервничает. Скромная вечеринка превратилась в полномасштабное событие. В августовские выходные город, как правило, пустел, но, к удивлению Сантьяго, все, кому он отправил приглашение, тут же приняли его. Всем было интересно посмотреть на беременную официантку из Техаса, которой удалось окольцевать знаменитого плейбоя.
– Сплетни разрастаются вокруг меня, как паутина, – пробормотала Бэлль.
– Игнорируй их.
– Дворецкий прав, я никто.
– Я тоже был никем, когда приехал в Америку.
– Это добавляет лишний пункт к твоей славе, – сердито сказала она. – Теперь ты – миллиардер, самостоятельно заработавший свое состояние. Держу пари, у тебя не было провалов.
Это было не так. Всего пять лет назад Сантьяго провалился с треском, но он не собирался рассказывать Бэлль о Наде – ни сейчас, ни когда-либо потом. Нажав кнопку лифта, он резко повернулся к ней.
– Что значит – дворецкий прав? Он что-то тебе сказал?
Опустив взгляд, она кивнула.
– Несколько недель назад я случайно подслушала разговор дворецкого, поварихи и горничной. Они были недовольны тем, что я стану здесь хозяйкой. Мистер Джонс сказал им, что я никто, но они должны притворяться, что подчиняются мне, до тех пор пока не родится мой ублюдок, а потом ты избавишься от меня.
– Что?
– Он знал, что я слышала их разговор, но даже не извинился. – Посмотрев на Сантьяго, она попыталась улыбнуться. – Ничего, я привыкну.
Сантьяго кипел от ярости. Его собственные слуги посмели оскорбить не только его будущую жену, но и еще неродившегося ребенка, причем в его собственном доме! Его темные глаза походили на грозовые тучи.