– Куда сегодня?
– Вот, – палец Федора уперся в точку на карте. – Диспозиция такова. Сельская местность, падеж скота. Нормальный такой падеж, кстати. Дети, опять же, часто болеют.
– Кто-то воду мутит? – прищурился я.
– Именно что мутит, – кивнул охотник. – Пробы воды из колодцев показали странную биологическую активность. Непонятно. Наша с тобой задача – выявить весельчака и провести с ним или с ней, уж тут как карта ляжет, разъяснительную беседу путем введения в организм свинцовой инъекции.
– Легенда?
– На этот раз туристы. Криминала налицо нет, так что и светиться не обязательно. Встанем недалече, поставим палатку да погуляем. Охота может дня на три затянуться.
– Жрать-то что будем?
– Взял, – довольный Федор кивнул в сторону большой спортивной сумки на заднем сиденье. – Все в лучшем виде, не отощаешь. Как, кстати, учеба продвигается?
– Да помаленьку. – Я закурил, открыв окно. – Все своим чередом.
– Слышал, отличился?
– Это в роддоме-то?
– В нем.
– Пришлось. Там либо пан, либо пропал. Кстати, – я глубоко затянулся и выпустил дым в окно, – а почему нас-то задействовали? Неужели охотников поопытнее не было?
– Дурацкое стечение обстоятельств, – пояснил охотник. – Помнишь, я тебе говорил, что нечисть активизировалась сильно? Ну, так вот, в этот раз штатных охотников в городе просто не оказалось. Я в Москву летал, по делам, а коллеги кто где, кто на охоте, кто в отпуске. Отпуска у нас тоже бывают. В общем, в самый ответственный момент в городе не оказалось ни одного действующего бойца, а дежурные были брошены на юг. Там ведьмы провокацию какую-то устроили и оттянули все имеющиеся силы.
– Будто специально все подстроено, – поделился я своим опасением.
– Навряд ли, – сморщился охотник. – Слишком сложно для них такие комбинации прокручивать.
Всю дорогу болтали ни о чем. Я позавтракал, поэтому затребовал из сумки несколько бутербродов, и, жуя хлеб с колбасой, с интересом слушал охотника, рассказывающего о былых подвигах.
– Случай, помню, был интересный, – кивнул Федор, – я второй год уже охотой самостоятельно занимался. Думал, поднаторел уже, привычки и повадки твари знаю, ну и возомнил из себя черти что. В тот раз довелось на лесного вампира охотиться, сидел кровосос в лесу, что свойственно только их породе, да изводил грибников разных. То одного найдут бездыханным, то другого. Сначала полиция местная кружила, радиусы нарезала, да не вышло у них ничего. Куда копать, парни не знали, а случай засветился в нашем координационном центре, ну и подкинули мне тогда эту работенку. Дело-то вроде плевое: пришел днем, нашел дупло, где тварь спит, да башку долой. Я так тоже думал, патронов с собой взял только для проформы, чтоб в кармане болтались, да поехал налегке, предварительно, правда, озаботившись спутниковой картой местности. Значит, приехал я на место, взял корзинку, рюкзак и стал гулять по лесу. Думаю, кинется на меня тварь, а я её – бац, и домой под теплое одеяло. День проходил, как дурак, потом еще полночи, а кровосос будто пропал, ну или затаился. Прокуковал я так с неделю, если не больше, на подножный корм даже перешел, принялся взаправду грибы собирать и жарёху устраивать. Через семь дней тварь проявилась на другом конце леса, о чем мне и сообщили по рации. Плюнул я на все да поперся в самую чащу ночью, за что тут же получил по голове тяжелым тупым предметом. Очухался, лежу связанный, а передо мной сидит эта тварь на корточках и так гаденько улыбается.
– Привет, – говорит, – охотник. Давно за тобой наблюдаю.
– Здорово, кровосос, – говорю, – а я тебя ищу.
– Нашел, мол? – кивает.
– Нашел, – киваю в ответ.
– Что делать думаешь?
– Убивать тебя буду.
Услышал это вампир да как давай ржать, словно конь, да надо мной издеваться. Отсмеялся, значит, посмотрел на меня так глумливо и заявляет:
– Конец тебе настал, охотник, да и охотник ты никакой. Я тебя пить пока не буду, полежишь здесь пару часиков, богам своим помолишься, а у меня дело, – и ушел куда-то. Два часа я пролежал, словно куль, пытался веревки развязать, но кровосос дело свое знал, так связал, что не дернешься. С жизнью уже своею я распрощался, думаю, вышел ты весь, Федя, и конец себе дурацкий нашел. Потом осмотрелся повнимательней и решил, шанс-то у меня все-таки есть. Неподалеку дерево стояло, гнилое насквозь, такое ногой пнешь, завалится. Развернулся я к нему ногами и стал кровососа поджидать. Появилась, гадина, сытая, довольная, сияет, что медный грош, и подвоха не чувствует, ну а мне это на руку. Дождался я, когда вампир поближе подойдет, да со всего маху обеими ногами по трухлявому вдарил. Противник мой настолько опешил от такой наглости, что замер на секунду, растерялся, но и этого хватило. Падающее дерево захлестнуло его ветками да башку-то и поломало. Лежит, значит, он, мертвый, если так о нежити говорить можно, а я, значится, живой, но связанный. Лежу и думаю, и нафига мне это все. Так вампир бы прикончил, и всего делов, а тут лежи и думай. Либо зверь дикий задерет, либо с голоду умру. Освободился я только через два дня, веревки намокли от росы да растянулись, только так и развязался. Как из леса вышел, уже не помню, но как добрался до машины, выхлестал бутылку водки из горла, а оно что слону дробина. Вот какая, Антон, из этого мысль следует?
– Что все надо делать по инструкции и героя из себя не строить? – предположил я.
– Верно, – кивнул охотник. – Пусть само задание хоть трижды безобидно, но инструкции на то и даны, чтоб разные типы наподобие нас с тобой им следовали. Есть вампир, не ходи ночью, есть ведьма, не ломись в одиночку в гнездо, по-иному сгинешь, да так, что костей от тебя не останется. Хоронить будут в спичечном коробке.
– Ну, ты страху напустил, – улыбнулся я.
– А то, я такой, – довольно фыркнул Федор. – Ладно, хорош лирики, говори, что вам уже успели рассказать про черных ведунов, на них, судя по всему, охота пойдет.
– По сути похожи на сектантов, часто держатся группами, избегают больших городов и обычно селятся в заброшенных деревнях или просто прибиваются к поселку…
Тем временем погода испортилась, и по лобовому стеклу внедорожника забарабанили крупные капли. Черные тучи заполнили небо над городом и тяжело нависли над нами, закрыв летнее солнце. Стало стремительно холодать.
– Брр… – поежился Федор, включая печку, – пакость-то какая.
– Дождь в дорогу – к удаче, – вспомнил я старую примету.
– Хорошо бы, – вздохнул охотник. – Удача вообще дама капризная, не будешь её привечать, отвернется и уйдет к другому. Каждый её привечает по-разному, кто в церковь ходит после каждой охоты, но это из набожных. Бывает, бреются наголо, бывает, одежду полностью выбрасывают и новую покупают.
– А ты? – поинтересовался я.
– Стакан водки выпиваю, – смутился Федор. – Без закуски, залпом. Тост, мол, за госпожу удачу. Кстати, касательно твоей квартиры городской…
– А что с ней не так?
– Нюанс тут есть один, который никогда забывать нельзя, – пустился в разъяснения Федор Павлович. – Если человек долго живет на одном и том же месте, то что делает?
– Имуществом обзаводится.
– Верно, имуществом, – согласился мой куратор. – Имуществом, благами разными, а заодно свой отпечаток на жилище оставляет. Чем дольше живешь, тем явнее этот самый отпечаток, а для любой твари это что костер в степи. Осерчает на тебя, допустим, ведьма недобитая да решит поквитаться. Если ты ей имя свое не назовешь, то это ей, конечно, поиск осложнит, но ненадолго. По запаху она тебя в большом городе не найдет, а вот отпечаток твой на квартире различит легко. Жди гостей, в общем. Нет, пока ты в школе учишься, они, конечно, тебя не достанут, да и молод ты для серьезных врагов, но пройдет время, и будет тебе счастье.
– Может, мне такую же голову в прихожей повесить, как у тебя на стене болтается? – поинтересовался я.
– Да тут и не всякая голова подойдет, – отмахнулся охотник. – Сложно с этим. Голова нужна особая, от опытного и старого оборотня, особым способом отсеченная и заговоренная, а без всего этого башка на стене – не ценней той деревяшки, на которую закреплена.
– Даже так? – удивился я. – Я-то думал, что все просто, а тут вон оно как.
– Именно.
– Так что же делать?
– Береженого бог бережет. Наши обычно кто квартиру раз в пару лет меняет, кто на съемных живет.
– А были прецеденты?
– Были, – кивнул охотник. – Твари злопамятны, подранков оставлять себе дороже, потому и работу свою надо делать со всей прилежностью.
Я снова закурил, молча глядя на барабанящие в стекло струи дождя. Непогода разыгралась не на шутку. Потемнело так, что с легкостью можно было перепутать, день сейчас или ночь. Вдалеке послышались первые раскаты грома.
– Это же надо, – Федор включил дворники на максимальный режим, но те все равно не справлялись. – Если так дальше пойдет, то придется заночевать по дороге.
– Такой дождь долго не идет, – пожал я плечами.
– Поглядим. – Щелкнув выключателем противотуманных фар, охотник перевел обдув на ветровое стекло и тоже затих, погрузившись в собственные размышления.
– Может, я за руль сяду? – забеспокоился я.
– Нормально, – заверил меня кивком куратор. – Не в первый раз.
– И надеюсь, не в последний, – пошутил я.
– Это ты, брат, зря, – вынырнул из собственных мыслей охотник. – Мысль материальна, с желаниями своими поосторожнее будь да формулируй их теперь более четко.
– Какие вы все, охотники, суеверные, – вздохнул я.
– Поработаешь с мое в тринадцатом отделе, тоже суеверным станешь. Бывает, такого навидаешься, что жить неохота. Тут и в соль через плечо, и в черную кошку, и в черта в ступе верить начнешь.
– Твоя правда, – согласился я, – извини.
– Да ничего, со всеми случается. Что по поводу охоты думаешь?
– Ты у меня, что ли, спрашиваешь? – поразился я.
– А у кого мне, по-твоему, спрашивать, – подмигнул Федор, – мы как-никак напарники, хоть пока ты на птичьих правах, но шею-то можешь подставить в любой момент.