– Ну, а крестный ход-то из-за чего? – направил я Семена в нужное русло.
– Да все из-за этого, – мотнул головой местный. – Как вся эта котовасия началась, бабки местные заголосили да к батюшке Антипу и бросились. Помоги, мол, святой отец, сглаз лихие люди на город наложили да бесчинства творят. Батюшка Антип – мужик умный, в панику так просто не впадает. Затеял он расследование свое, всю больничку облазил, все фермы обошел, каждую тушу палочкой потыкал, а потом засел в церковной библиотеке и так до сих пор и не выходит, читает что-то. Служки же да хористы по его настоянию эти ходы пока устраивают, чтобы прихожан успокоить.
– А батюшка Антип и вправду человек умный? – поинтересовался я.
– Батюшка – голова, из столичной семинарии к нам приехал лет десять назад, – заверил Семен. – Сослали, считай, за инакомыслие, свои теории выдвигал да про нечисть разную болтал без меры. Сана вроде даже хотели лишить, да потом то ли вмешался кто, то ли просто свезло, а от служения его не отстранили, заслали в нашу глушь.
– А каков этот Антип из себя? – вдруг проявил особый интерес охотник.
– Как какой? – даже опешил выпивоха. – Поп как поп, борода по пузо, крест.
– Может, приметы какие есть? – включился я в игру. – Шрамы там, кольца особые?
Чуть помявшись, Семен вновь закивал:
– Есть примета. У батюшки ухо рваное.
– А где батюшка Антип живет?
– Да знамо где, при церкви. Дом рядом, все за одним забором. Выйдете сейчас, и направо до конца улицы, потом после бани налево, там и увидите.
Попрощавшись с Семеном, мы вышли на улицу и направились назад к гостинице.
– Чего ты так за святого отца зацепился? – поинтересовался я у Федора.
– Есть на то причины, – улыбнулся охотник. – Лет десять назад, как раз когда отец Антип попал в немилость, в Москве проходила крупная зачистка нечисти, спецзаказ от правительства. Денег подняли тогда немало, да и народу нагнали – почти со всей матушки России охотников. Схемы до конца еще отлажены не были, координации особой не наблюдалось, но старались работать по-тихому, гражданских не привлекая. Но без происшествий, сам понимаешь, не обошлось. Как было на самом деле, не знаю, так что не из первых уст, но вот что приключилось.
В одну из ночных облав попался на глаза боевой тройке попенок молодой. В каком сане он там был, никто из них не разбирался особо, но ясно было: бороденка куцая, взгляд горящий. Напоролся он, значит, на наших ребят, и по ошибке, видать, за забулдыг принял, что, впрочем, не мудрено. Сидели они рядом с ближайшей стройкой и усиленно показывали, что выпивают и закусывают, а сами меж тем за нужным домом наблюдали. Подошел он к ним, ну и давай нотации читать, что жизнь свою разрушают и душу святую марают. Парни было хотели послать святошу подальше, да тут кутерьма началась. По сведениям, в том доме, за которым они приглядывали, пара вурдалаков затесалась, ну так вот они и поперли, почуяли неладное, а из неладного, судя по всему, святой отец и был. Как они крещеных чуют или священнослужителей, диву даюсь. Пока охотники с одним, самым здоровым, справиться пытались да гонялись за ним по всей стройке, из подвала второй выскочил да на попа и кинулся. Другой бы бежать, орать во всю глотку, а этот, не смотри что худосочный, кинулся на тварь и так её отходил, что парням работы не оставил. Вампир, правда, тоже оказался не робкого десятка и батюшку порвал серьезно. Пострадавшего потом в больничку увезли, а в полиции заявление оформили, что, мол, нарвался на стаю бродячих собак.
– Ты думаешь, что это был тот самый отец Антип? – поразился я.
– Да черт его знает, – пожал плечами охотник. – По срокам вроде сходится, опять же, у батюшки ухо порвано, да и поведение его странное, я бы сказал, для простого церковника не типичное. Те больше горланят да шоу устраивают, а этот, выходит, целое следствие учинил. Навестить бы его надо.
– Прямо сейчас? В гостиницу же потом не пустят! – напомнил я. – В машине ночевать хочешь?
– Не сейчас, конечно, – согласился Федор, – но завтра – обязательно.
На следующий день мы перекусили всухомятку и отправились прямиком к святому отцу. Погода на улице была замечательная, пели птицы, ярко светило солнце, и даже проносившиеся мимо редкие утренние автомобили, выбрасывающие на ходу клубы сизого дыма, не могли испортить идиллию.
– Хорошо-то как, – вздыхал Филин. – Провинция – это что-то. Ни тебе суеты, ни стресса. Магазины опять же рядом, если что, сгонял за пивком, и к телеку. Красота.
– По-моему, здесь скучно, – поделился я, – и работы нет.
– Все тебе, Кот, в черном свете надо выставлять, – попенял мне охотник, размашисто шагая рядом. – Проще надо мыслить, позитивней. Я вот что считаю, если во всем плохое выискивать, то и до дурдома недалеко.
За разговором добрались до бани, около которой уже были припаркованы с десяток автомобилей, и сновавшие туда-сюда люди тащили веники и сумки с чистым бельем и полотенцами. Возле церкви, которая показалась за углом, тоже было немало народу.
– Вот он, храм веры и надежды, – съехидничал охотник, глядя на поблекшее и обветшавшее от времени здание, которое так и просило ремонта. – Ищем там самого главного, он и есть Антип.
Пройдя ворота церковного дворика, мы направились прямиком внутрь, но отца Антипа там не обнаружилось.
– Домой пошел, – пояснил один из местных, выходящий из церкви. – Вот пять минут назад буквально, разминулись вы.
Выспросив у верующего координаты дома священника, который, к слову, находился метрах в пятидесяти от его места работы, мы направились туда.
– Батюшка дома? – поинтересовался Федор, пару раз грохнув кулаком в дверь.
– Дома, – послышался из глубины густой бас. – Проходите, коли пришли.
Войдя внутрь, я было поискал, во что переобуться, но не найдя тапок в прихожей, последовал примеру Филина, который прошел внутрь не раздеваясь, а лишь вытер ноги о коврик при входе.
За столом сидел средних лет седой мужчина, чей голос вполне соответствовал внешности. Придя домой, отец Антип успел переодеться и, сняв рясу, облачился в простую серую майку и тренировочные штаны, и в таком виде сидел за обеденным столом, заваленным различными книгами, записками и картами. Длинный безобразный шрам пересекал лицо священника, чудом не задев глаз, и уходил на затылок через ухо, так что типаж у батюшки был еще тот. Прямая дорога в голливудские фильмы про пиратов.
– А я вас ждал, – кивнул отец Антип, указывая на стоящие рядом табуреты. – Что-то долго вы.
– Ну, вы, батюшка, не торопитесь, – кивнул Филин и уселся на табурет. – Почему именно нас?
– А кого еще? – скорее для проформы спросил Антип. – Я надеюсь, вы не из милиции или еще откуда?
– Не из милиции, – подтвердил охотник.
– Ну, а как зовут вас?
– Отец Антип, мы к вам по делу, – кивнул я. – Если у вас есть вопросы, задавайте, а потом нам самим хотелось бы вас о многом порасспросить.
– Охотники? – прищурился Антип.
– Он Кот, я Филин, – представил нас мой коллега. – Что уж греха таить, с работой нашего ведомства вы сами как-то столкнулись.
– Да еще как столкнулся, – священник машинально потер грубый уродливый шрам. – Значит, есть вы все-таки.
– И не только мы, – печально улыбнулся я.
– И много тварей богомерзких извести успели? – Антип отложил в сторону книгу и внимательно глянул на Филина.
– Достаточно, – кивнул тот.
– А к нам пожаловали…
– …тоже за этим. По нашей классификации здесь действует группа черных ведунов.
– О таких слышал, – кивнул Антип.
– Откуда? – поразился я.
– Интернет, отрок. Забава бесовская, но так затягивает…
Молодым и неопытным священником, только что закончившим семинарию, Антип был полон надежд и готовился без остатка посвятить себя служению Богу и человеку, поэтому почти всегда пребывал в замечательном расположении духа. В тот злопамятный вечер, который он навсегда запомнил, Антип шел по своим делам, теперь даже не вспомнил бы, каким именно, и нужда занесла его в один из тех районов, что официально зовутся спальными, а на деле служат прибежищем мелкого криминала и разврата. Так, в общем-то, и Антип думал.
Проходя мимо стройки, он увидел сидящих на бетонной плите мужиков, увлеченно сервировавших импровизированный столик. На разостланной газете, на глазах священника, как по волшебству, появилась бутылка водки, граненый стакан, пачка сигарет с фильтром и пакетик с плавлеными сырками.
«Водка – зло!» – решил про себя священник и, уверенно перейдя дорогу, зашагал в сторону трех приятелей, решивших культурно отдохнуть от работы и домашнего быта. Подойдя ближе, Антип отметил гладко выбритые подбородки, недешевую одежду и марку самого алкоголя, но не потрудился обратить на это внимания, а набросился на троицу с нравоучениями.
– И не стыдно вам, мужики здоровые, свою жизнь так бездарно прожигать?
– Это чего мы, поп, вдруг жизнь свою прожигаем? – ехидно поинтересовался один, вихрастый веселый мужик в крепкой кожаной куртке и высоких армейских ботинках. – Выпить, что ли, хочешь? Так мы нальем, мы не жадные.
Антип смерил говорившего испепеляющим взглядом и снова решил открыть рот, но тут вдруг где-то заговорила рация:
– Группа два, вижу движение на северной стороне, цоколь. Тепловизор по нулям.
– Понял тебя, – быстро заговорил в рацию вихрастый. – Выходим на перехват, – а затем посмотрел на опешившего Антипа и, всучив ему руку бутылку, весело подмигнул: – Выпей, святой отец, за наше здоровье, не побрезгуй.
Быстро свернув поляну, троица бодрым шагом двинулась в сторону недостроенного здания, по пути вытаскивая пистолеты. Отец Антип остался посреди улицы с бутылкой в руке.
– Милиция, что ли? – промямлил священно-служитель и в растерянности присел на край плиты. Проповедь о вреде алкоголя, которую он намеревался прочитать, с треском провалилась. Поставив бутылку рядом с собой, он увидел выпавшую у кого-то из кармана бензиновую зажигалку. Хорошая была зажигалка, дорогая, сделанная добротно, явно не ларечная, какими в изобилии приторговывали около любой станции метрополитена, а взаправдашняя. Прикинув стоимость зажигалки, Антип всплеснул руками и, подняв её с земли, решил во что бы то ни стало вернуть её служителями порядка, и с этой, вроде бы безобидной, целью направился вслед скрывшимся за поворотом мужчинам.