– А если, положим, там будет маленькая девочка с большим бантом? – попытался пошутить я.
– Еще хуже, – сморщился охотник. – Маленькая девочка с бантиком посреди зимнего леса рядом с инородной установкой – по мне, так это очень опасно, и лучше такую девочку валить сразу.
– Ну, ты крут, – иронично произнес Майор.
– На том и стоим, – не замечая иронии, кивнул Филин. – Кот, ты готов?
– Готов, – кивнул я.
– Через десять минут прибудем, дальше расходимся и действуем по обстановке, только на месте не топчитесь, хорошо бы локализовать предполагаемую точку до темноты.
Растянувшись цепью, шли по лесу. Справа Филин, метров на пятьдесят подальше Майор, я аккурат посередине. Рации молчат, все пялятся по сторонам и под ноги, периодически потрескивают сухие ветки под моими ногами, иногда у Филина, Майор идет бесшумно. Теряю его периодически, приходится оборачиваться.
– Нашел, – выдала рация. – Подойдите сюда, интересно.
Мы с Филином, не сговариваясь, вприпрыжку бросились в сторону стоящего на коленях около вывернутой с корнем сосны Майора.
– Что там? – на бегу крикнул охотник.
– Схрон, ей-богу, схрон, – напрягаясь изо всех сил диверсант попытался откатить в сторону камень, приваленный к корням упавшего дерева, да не тут-то было. Валун чуток поддался, отстав от сосны сантиметра на два, да там и встал. – Помогай, – сквозь зубы от напряжения процедил майор, и мы с Филином уцепились за камень. Общими усилиями получилось сдвинуть здоровенную глыбу, за которой обнаружилась выкопанная в земле яма, доверху наполненная небольшими пластиковыми контейнерами серого цвета.
Достав один из контейнеров, Майор подцепил кончиком ножа край крышки.
– Паспорта. Российские, белорусские, украинские. Интересно.
Следующий контейнер был под завязку набит американскими долларами в банковской упаковке, в третьем же обнаружилась стойка с маленькими стеклянными контейнерами, наполненными изумрудно-зеленой жидкостью. «Штам-А» – значилось на этикетке, приклеенной с внутренней стороны крышки.
– Надо все заснять, – засуетился Филин и полез в рюкзак за видеокамерой, а Майор тем временем доставал из ямы один за другим однотипные пластиковые боксы и вскрывал их ножом.
Общим числом контейнеров было тридцать. Часть из них содержала документы, паспорта и военные билеты, свидетельства о рождении и пропуска. Часть была забита валютой, но львиная доля заполнена изумрудными капсулами неизвестного назначения. На самом дне схрона нашелся продолговатый деревянный ящик со странного вида оружием, больше похожим на пневмошприц.
Аккуратно подхватив маленькую капсулу, Майор оттянул затвор пневматики и поместил её в образовавшийся разъем. Затвор сухо щелкнул, загнав капсулу дальше, а на боку пистолета зажглась буква «А».
– Встречал когда-нибудь такое? – поинтересовался диверсант у охотника. Тот, не переставая снимать, замотал головой. – Предположения есть?
– Нет предположений, – ответил я за Филина. – Может, бандиты какие или зэки устроили, вон, и паспорта, и деньги.
– Нет, – Майор сел на землю и отряхнул ладони. – Экзоты многовато для простого криминала, да и для террористов, пожалуй, тоже. Ни героина, ни оружия, обычно есть либо то, либо другое, либо все вместе.
– Слишком много «либо» для одной маленькой ямки, – Филин закончил съемку и принялся перекладывать контейнеры с изумрудными капсулами в свой рюкзак.
– Пистолет прихвати, – предложил я ему.
– Обязательно. Ты вот что мне скажи, Майор, как схрон-то обнаружил? По мне, так каменюка каменюкой, вся мхом поросла.
– Камень толковый, – согласился диверсант, – а вот следов многовато. Считай это моей интуицией.
– Хорошо, приваливаем камень.
Поставить импровизированную заслонку на место оказалось занятием не из легких. Во-первых, нужно было не повредить спрятанное, а во-вторых, выставить её так, как было изначально.
– Пойдем по следам, – предложил Майор. – Тот, кто все это принес и спрятал, пришел явно не с опушки, все следы уходят в чащу.
– Везет, – сморщился Филин. – Безобразно везет. Так легко на нычку напороться, а потом еще и к месту выброски по следам выйти… Как бы наше везение по пустякам не истратить.
Приведя место раскопок в порядок, мы двинулись следом. На этот раз первым шел Майор, которому, как профессионалу, было доверено следопытничать, посередине двигался Филин, чей рюкзак существенно потяжелел от контейнеров, а позади шел я, то и дело оглядываясь назад. Чем больше мы уходили в глубь леса, тем сильнее были беспокойство и дискомфорт.
– Мужики, – наконец не выдержал я, – вы ничего не чувствуете?
– Что-то есть такое… – подтвердил шедший во главе колонны Майор. – Неуютно тут как-то, обстановка тягостная, тяжелая. Так и хочется заорать.
– А у меня такое чувство, что за нами следят, – поделился ощущениями Филин. – Нагло так, чуть ли не в открытую таращатся.
Мы замерли, прислушиваясь к звукам леса, но ничего, кроме щебетания птиц и завывания ветра в кронах деревьев, услышать не удалось.
– Двигаем, – махнул рукой Майор.
Первого оборотня, бросившегося на нас, срезал в полете Майор. Скинув рюкзаки, мы кинулись врассыпную, уходя из-под атаки. Пробежав с десять метров по мягкому скользкому мху, я с размаху рухнул на живот и, перекатившись на спину, передернул затвор автомата, и вовремя. Взлохмаченная морда перекидыша материализовалась предо мной, как будто ниоткуда, и без лишних прелюдий нечисть бросилась в атаку, раскрыв пасть, утыканную острыми клыками. Сзади послышалась автоматная пальба – это Филин, укрывшись за замшелым валуном, прикрывал пятящегося Майора. В одной руке у того был автомат, во второй – три наших рюкзака, которые диверсант не пожелал оставлять врагу. Очередь из моего автомата целиком ушла в голову зверя, расколов тому череп, и мне опять пришлось вертануться по земле, чтобы не быть придавленным трупом чудища. Внезапно начавшись, бой так же внезапно закончился.
– Какого ляда ты за рюкзаки схватился? – орал Филин. – Ты что, не видел, кто на тебя прет?
– А я живой, – поделился я и, поднявшись, неспешно отряхнул камуфляж от хвои. – Минус один, кстати.
– Минус три, – отмахнулся Филин и, подойдя к растерянному военному, забрал у него свой рюкзак. – Слушай, Майор, когда я ору: «Валим», это значит валим, и никак иначе. Где ты в этом слове услышал «Хватай добро, чтоб не пропало», мне не ясно.
– Растерялся, – Майор ошалело смотрел на труп косматого оборотня, скорчившегося в неестественной позе на земле. – В первый раз растерялся.
– Замяли, – вздохнул Филин. – Кот, сними трупы зверей на фотик, и двинулись дальше. Чует мое сердце, мы почти пришли, раз уже такая теплая встреча.
Забрав у Майора свой рюкзак, я вытащил цифровую камеру и принялся щелкать по очереди тушки поверженных противников.
– До сих пор не верится, – разведчик подошел к одному из лежащих и, подняв с земли прутик, потыкал им в мохнатый бок зверюги. – Волк не волк, обезьяна не обезьяна.
– А вот тут еще интереснее, – Филин отобрал у военного прутик и поддел им верхнюю губу зверя, обнажая ряд длинных и острых, словно бритва, клыков.
– Господи, – охнул Майор, – это же надо! Как мы их вообще завалили?
– Повезло, – сморщился Филин и с омерзением отбросил испачканный прут в сторону. – Не ждали нас, вот и смогли мы их поодиночке завалить. Ждали боя, а мы врассыпную, ну и им пришлось разделиться. Опять везение.
– А когда они это, – Майор сделал неясные пасы руками, – ну, назад в людей начнут перекидываться?
– Никогда. – Федор присел на кочку и, вытащив из рюкзака памятную флягу с коньяком, протянул её военному. – Получив свинцовое отравление, да еще на полбашки, оборотень начисто лишается возможности перевоплощаться, как, впрочем, и жизни. На вот лучше, хлебни.
Приняв из рук Филина флягу, Майор сделал солидный глоток и, зажмурившись, передал её назад в руки хозяина.
– Самогон, что ли?
– Да коньяк, – обиделся Филин. – Что вы все заладили, самогон да самогон.
– Ну, сэм с коньячным спиртом и кофе, – отмахнулся диверсант, – от этого суть не меняется.
– Знатоки, – вздохнул Филин и убрал флягу поглубже. – Нечего на вас добро переводить.
– Лапы вверх и не дергаться.
Я перебежал на другую сторону поляны и взял под прицел остальных черных, которые впятером, до последнего момента ничего не замечая, хлопотали над мерно гудящей и пульсирующей светом аркой.
– Я сказал, не дергаться, – Филин повел дулом автомата. – Мелкими шажками от прибора! Кто дернется, завалю. Твою дивизию!
Черные начали падать на землю, вцепившись зубами в воротники рубашек.
– Ну, как же вы меня заколебали, – помрачнел охотник и, закинув автомат на плечо, подошел к одному из трупов, и тут ни с того ни с сего от души приложил мертвое тело по ребрам носком ботинка.
– Они всегда так? – поинтересовался Майор, с интересом огибая вибрирующую арку.
– К сожалению, всегда, если в лесу. Если в лаборатории, то еще взять можно, а тут кусь за воротник, и дохлые.
– Фанатики?
– Может, и так, а может, просто мозги промыли до нужной кондиции. Наши умные головы брали образцы, говорят, что похоже на синильную кислоту, но в разы мощнее. Достаточно попадания на слизистую, и привет, карапузики.
– Прибор-то работает, – кивнул я и, подойдя к жужжащему порталу, прислушался. – Вполне вроде работоспособный и, судя по данным, наиболее стабильный из всех. Ни изменения частоты гудения, ни мерцания. Пашет и пашет.
– Это хорошо, – кивнул Федор. – Майор, последи пока за выходом, а мы черных на предмет бумаг и инструкций пощупаем.
Обыскав трупы убитых, мы сложили все, что было найдено в карманах, в одну кучку. Паспорта, зажигалки, тысячи полторы евро и долларов купюрами различного достоинства, ключи от автомобиля и квартиры – все.
– Ни черта не ясно, – Филин в задумчивости попинал документы ногой. – Что там с аркой?
– Жужжит, – отозвался Майор.