Нужный обряд в эту ночь они повторили ещё дважды и только после этого уснули, но с рассветом уже были на ногах.
Лёня активировал освещение и обнаружил на себе разводы высохшей крови.
— Василис, а это откуда?
— Так и должно быть.
— А там в Груздях было не так.
— Так у неё ты был не первым мужчиной, а у меня будешь первым и единственным. Иди смой всё по быстрому пока никого нет.
Лучники начали тренировку и Василиса присоединилась к упражнениям с ведущей тройки, а Леня посмотрел на успехи детворы и решил пока вычерпать воду из мойки(это так он назвал свой маленький басейн) и, если успеет, то обжечь кирпич с знаком тепла.
— Дядька Мандалорец, мы закончили.
— Хорошо Стриж, как успехи у отстающих?
— От восьми до дюжины шагов уже.
— Хорошо. Это говорит о том, что скоро будет ещё лучше. Ну, бегите.
До вычерпывав мойку Лёня подсушил её знаком огня и подержал в нагретом виде «от всякой заразы».
— Ты сам то тренироваться будешь или считаешь себя самым великим воином? — спросила у него Василиса.
— Пойдём. Я как раз мойку от воды освободил. Теперь можно и потренироваться.
Прихватив свой лук и деревянные мечи они вышли на площадку для тренировок.
— Показывай как стреляешь — довольно властно сказала Василиса и тут же ойкнула от микро ожога. — Ты что делаешь?
— Гонор сбиваю. Если я твой мужчина, то это не значит, что позволю собой командовать в таком тоне. Я доступно объяснил?
— Да уж не курица, поняла.
— Вот и умничка.
— Давай по очереди — выстрел ты, выстрел я.
Василиса натянула лук и выпустив стрелу сделала шаг назад…
На мечах они бились до тех пор пока им не принесли обед, не в чём не уступая друг другу, затем поели и вместе завалились в мойку. В начале «мылись», а потом и прополаскивали одежду. На всё про всё часа три времени ушло. После Лёня сходил к старосте и дал на питание ещё один золотой.
— Лог, ты же посвящён в то, что я начал к поручению князя готовится.
— Уже понял, что сейчас в делах на тебя расчёту нет.
— Вот держи монету за мой прокорм.
— О, другое дело.
— Знал бы — сразу так поступил. Так что, ежели что — не стесняйся говори.
— Через три дня на ярмарку выезжать будем, ты обещал корову ещё на общину взять, и не одну, твоё слово в силе?
— В силе.
— Ну тогда пока мне добавить больше нечего.
— Добро.
Глава 19
Черновик!
Недельная ярмарка проходила на большом поле возле Краскокаменска.
— Василис, тебе точно больше ничего прикупить не надо? Скоро похолодает не на шутку.
— Да купила я уже всё. Вон половину телеги уже нагрузила пока ты с кузнецом рядился. Договорился-то на что хотел?
— Договорился. Говорит из бронзы отольёт не хуже стального будет. Голову мою долго обмерял…
— Хорошо, что только голову…
— Ты меня, что теперь до конца дней теперь подначивать будешь?
— От случая к случаю, дорогой. От случая к случаю. Староста то, что такой счастливый ходит.
— Я ему телегу, коня и двух коров на общину купил.
— А себе верхового брать не будешь?
— Пока решил не спешить. По лесам верхом не шибко-то поездишь, а как вьючный и Гнедко сгодится. Не думаю, что нежить далеко хоронится, скорее всего в не более дня пути от дорог схроны искать надо.
— Норы?
— Может и норы, а может и по балкам и оврагам хоронится.
— Когда тебе шлем сладят?
— Обещал привести на пятый день.
— Выступать на шестой будем?
— Да.
— А я тебе, голуба моя, платочек на чело прикупил.
— Кажи.
— Держи.
— Красив. И нить серебром и обереги… Спасибо, сокол мой. Под шелом теперь одевать его буду, авось сбережёт голову мою.
— Пойдём пирогов в дорогу возьмём да пора до дома.
— А что, к моим не заедем, не обрадуем новостями? Как раз к ужину поспеем и не нужно будет сейчас пироги покупать.
— Но только на одну ночь и с утра домой. Договорились?
— Договорились.
— А что ж тогда нужно и матушке с батюшкой твоим что прикупить?
— Не нужно. Они люди не бедные и сами кого угодно одарить могут. Так, что запрягай и
В этот раз Лёня решил не скупиться и заказал, окромя шлема, отлить из тонкой бронзы лопату и топор с длинным лезвием поперёк для земляных работ. Обсуждали, что да как лучше сделать долго, но результат должен оправдать затраты.
Жила Василиса в не очень большом двух этажном доме за собственным забором из природного камня, который сочетался с мощными столбами деревянных ворот. Ворота были на запоре и Василиса подъехав на своём Рябом постучала в них рукоятью кнута.
— Митрофан, открывай!
— Бегу, бегу, Василиса Гавриловна! — откликнулся басом названый персонаж.
Гулко зазвенел сброшенный наземь запорный брус и створки ворот распахнулись, пропуская дочь хозяина и телегу с её мужем.
— Митрофан, челюсть подбери и рот прикрой, — мухи за летят.
— А???
— Муж мой, Мандалорцем звать можешь.
— Как прикажете, Василиса Гавриловна.
— Коней накормить, телегу под навес, на случай дождя.
— Всё сделаем, будьте покойны, Василиса Гавриловна.
— Пойдём, муж мой. Ответ держать будем.
— За что держать?
— За вымя — улыбнулась Василиса.
Подхватные люди забегали по двору уводя коней, а они прошли в дом.
— Здравствуйте, Василиса Гавриловна, — защебетала расторопная женщина, — Аглая Семёновна и Гаврила Спиридонович сейчас в трапезную спустятся. Прикажете на вас тоже накрыть.
— На двоих.
Подхватные люди помогли обмыть с дороги руки и Лёня с женой присели к столу. Через пару минут в трапезную зашёл крепкий мужчина и более высокая женщина в богатой для местных реалий одежде.
Наградив Василису и Лёню тяжёлым взглядом предки расположились за столом и попросили подхватных людей покинуть трапезную.
— Ты по что решила нас опозорить, дочь наша? — Начал говорить отец. — Ты подумала, что люди скажут?
— Пусть молча завидуют! — огрызнулась Василиса.
— Молчать! — гаркнул отец и припечатал ладонью по столу.
— Пойдём, Василис, — взял слово Лёня, — не хотят твои родичи принять счастья твоего.
Лёня поднялся из за стола и Аглая Семёновна не вольно открыла рот.
— Стоять! — рыкнул отец.
— Вы тут хозяин, но и я не конь. Пойдём, дорогая.
Василиса поднялась и обозначив поклон матушке проследовала за мужем.
Кони опять были запряжены и они поехали устраиваться на постой на постоялый двор.
— Непростого себе мужа Василиса взяла. — теребя платок в руке проговорила мать Василисы.
— Я его в бараний рог скручу…
— Не кипятись, Гаврила. Брат мой просил её приглядеться к нему, и судя по её: — «Пусть завидуют молча», там есть за что держаться и не только в плане крепкого тела. Так, что не кипятись.
— Но как же не кипяпись… Без обряда и благословения родительского… Ой позор…
— Перепелица — мука будет.
До приезда человека с заказом, оставленного кузнецу, Лёня продолжил тренировки и подготовку. Рассудив, что им придётся лезть, возможно, в какие-то пещеры, Леня слепил из глины пару цилиндров под руку с руной света на торце, что б в темноте осветить можно было.
Шлем Лёне понравился. Было видно, что в кузнице не ошибся. Боковины, прикрывающие щёки с внутренней стороны были с приклёпанной кожей и по бокам была пара отверстий для вентиляции. Остальные изделия тоже не подкачали и были гораздо удобнее своих деревянных аналогов.
— Я тоже хочу такой шлем. — заявила Василиса.
— Вернёмся с поисков закажем, а сейчас поспешать надо, пока холодные дожди не грянули.
В дневном переходе по лесам ничего найти не вышло, хотя это расстояние изучали вдоль и поперёк пять дней. Приняв решение углубится дальше, продолжили исследования и когда уже решили, что на этом участке ничего подозрительного нет, нашли глубокую балку с пологим спуском с одной стороны.
— Побудь с конями я спущусь, гляну.
— Так постоят, вместе пойдём — не согласилась с мужем Василиса.
Пробравшись меж кустов по дну наткнулись на россыпь костей и кивнув друг дружке начали смотреть внимательно.
— Ничего странного не видишь? — спросил Лёня.
— Вот тут как будто ласточки проход заделали.
— Верно. Отдельные крупные лепёшки из глины.
— Нашли!
— Нашли…
Чтоб сильно не шуметь Лёня выковырял один из верхних блинов с помощью короткого копья и постарался тихо разобрать проход. Проход был узкий и по высоте выше роста Лёни буквально на пядь.
Перехватив по удобнее копьецо он привязал к нему одну световую ручку и подав на неё силу начал углубляться в глубину прохода.
Проход углублялся в низ и был метров восемь длиной, а дальше расширялся в ширину метра на три в каждую сторону и немного увеличивался в высоту. С одной стороны горой валялись вещи людей, с другой — плотно друг к другу лежали замотанные в паутину куколки с человеческий рост, и были их в этом зале десятки.
Изготовив для быстрого удара копьё Лёня жестом показал жене, чтоб ножом вскрыла куколку. Аккуратный надрез и спящая зимняя нежить показалась во всей красе. Распределив ряды они начали колоть куколки копьями и минуты через три подошли к переходу в следующий зал. Метра три переход и тут куколки спали уже по обе стороны от прохода и таких залов оказалось пять и в конце ниша с яйцами.
— Что-то я умаялась, дорогой муж.
— Ну так по пятьсот ударов копьём на каждого это не баран чихнул.
— Пойду к коням сготовлю, что по снедать.
— Давай, а я яйца перебью и вещи немного осмотрю.
А посмотреть было на что. В каждом яйце сидело пять «птенцов». И яиц было сотни полторы.
В сухих катакомбах вещи сохранились нормально и было их человек на полсотни разного уровня достатка и размеров от детских штанишек и сарафанов до добротных тулупов и воинского доспеха. Ножи, топоры и даже копья с мечами, пояса с кошелями и даже детские куклы. Ментально подчинённые жертвы сами снимали с себя одежу.