Глава 17
Ужин прошёл в тесном кругу, к облегчению Серёги. Он старался не обращать на себя внимание, хоть это и не удалось в полной мере. Рядом с ним разместили Наталью Столыпину, оказавшуюся спокойной и приятной девушкой. Елена бросала на Серёгу неприязненные взгляды. Она так и не смогла понять, отчего родители принимают в своем доме похитителя дочери.
В кабинете ярко горели электролампы. Пётр Аркадьевич немного помедлил и произнёс:
— Его Императорское Величество высоко оценил ваш подарок. Государь большой любитель оружия. Он собирался присвоить вам коллежского ассесора, но я отговорил. И без того ваше появление на службе обрастает всевозможными домыслами, а уж внеочередное присвоение классного чина вызовет ещё большие толки и сплетни. Но Государь настоял, чтобы вы были награждены орденом святого Станислава второй степени. Это тоже незамеченным не пройдёт, но оставить без награды совсем, Его Императорское Величество не пожелал. Со своей стороны тоже хочу поблагодарить вас за подарок, хоть к оружию совершенно равнодушен.
— Не стоит благодарности, ваше превосходительство, — Минус кивнул головой. С подарком для Столыпина он не угадал. Такой же К6, как был передан Императору, получил и Пётр Аркадьевич, но пистолет-пулемет не вызвал восторга. Вот с подарком для Ольги Борисовны, Серёга попал в точку. Шикарный фарфоровый сервиз, украшенный фигурками лебедей, пришёлся хозяйке по душе.
— Я читал ваш отчёт о расследовании, — задумчиво произнёс Столыпин. — Но отделил факты от домыслов. В случае с Зивертом и его людьми, вы отлично поработали. Раскрытия так глубоко законспирированной сети шпионов в нашем ведомстве ещё не случалось. Процесс по делу засекречен, ведь Государь не хочет обострять отношения с Германией. Но секретным указом будут награждены участники раскрытия. Ближе к весне, я полагаю, после процесса. Фон Коттен должен подробный доклад приготовить и Генеральный штаб. Приятелю вашему, Титову, непременно быть полковником. Да и орден, скорее всего, получит.
От Минуса не укрылась неприязнь, питаемая Столыпиным к Алексею, и Серёга неохотно ответил:
— Мы не приятели. Просто знакомые.
Пётр Аркадьевич явно в этом сомневался, но продолжал, как ни в чём не бывало:
— Так вот, о фактах. То, что люди, которые участвовали в организации на меня покушения, знакомы с военным министром, не говорит о вовлечённости в заговор Владимира Александровича.
Минус скептически скривился. Столыпин медленно проговорил:
— Я знаю Сухомлинова давно. Он хороший специалист и лично предан Государю. Владимир Александрович доказал это ещё будучи Киевским губернатором. Он простой человек, не очень склонный к интригам. Главный его недостаток — слишком плохо разбирается в людях и несдержан на язык. Он принимает у себя дома непорядочных людей, которые вводят его в заблуждение относительно своего отношения. В этом браке Владимир Александрович тоже несчастлив. Не везёт ему с достойными женщинами. Конечно, у него есть грешки по финансовой части ведомства, но я уверен, что смени Сухомлинова на другого, станет только хуже. В своём деле он разбирается хорошо, хоть и немного обленился в последнее время. Но он умеет организовать работу. Пожалуй, Владимир Александрович лучшая из возможных кандидатур на свой пост.
— Но если не он, тогда кто, ваше превосходительство?
— У Государя много врагов… Ведь я сам по себе не представляю опасности. Убить меня — это лишить Государя верного человека. Так, как в своё время ликвидировали Плеве. Вы спрашиваете кто? Я не берусь утверждать с уверенностью, но если покушение организовал Курлов, то уж точно не обошлось графа Витте. За графом Витте целый клубок скорпионов… — Пётр Аркадьевич вздохнул и продолжил разговор. — Им не нужна сильная Россия, им нужна слабая, чтобы пить из неё кровь. Вот они и лишают Государя тех, кто может помочь ему в управлении страной.
— И что вы полагаете делать?
— Работать, — кивнул Столыпин. — Нам нельзя ввязаться в войну. России нужны реформы. В спокойной обстановке, и тогда её будет не узнать.
— А получится? — Минус с сомнением посмотрел на министра. — Ведь если тащат к войне, то её не отменить. Только если немного оттянуть… Но ведь можно отложить её не только к своей выгоде, но и к выгоде противника.
— Не знаю… — Пётр Аркадьевич задумался. — Однажды у меня вышло, а выйдет ли снова… Но война между Россией и Германией станет гибелью для обеих Империй. Я надеюсь, что Вильгельм понимает это.
— Вряд ли, — Серёга нахмурился. — Смотрел я у Титова донесения по организации австрийского шпионажа на нашей территории. Уже несколько лет он только усиливается. В губернских городах до трёх агентов, в городах до десяти тысяч населения, по два агента. Мне кажется, это явный показатель сбора данных перед войной.
— Так и есть. Сейчас ведь кругом хотят войны. Германский император пытается расколоть русско-французский союз. Франц Иосиф потихоньку подбирает под себя Балканы, пользуясь покровительством Вильгельма. Наши неразумные головы стремятся создать союз на Балканах, опираясь на Болгарию. Но не выйдет из этой затеи ничего хорошего. Нам этот союз якобы нужен против Австро-Венгрии, но сербы, черногорцы, болгары и греки могут надёжно объединяться только против турок. Германия не позволит им стать нашим щитом. Изнутри расколет и стравит между собой. Но настоящий игрок — это Англия. Она только и ждёт того, чтобы мы с Германией сцепились друг с другом и истекли кровью. Вот, кто толкает нас к войне. Она и проклятые скорпионы — финансовые круги Америки. Те, кто помогали Японии в войне против нас. Кто вели войну с нами руками японцев. Кто дёргал за ниточки революционеров, убивая наших лучших людей. И я не знаю, получится ли убедить Государя не ввязаться в войну на радость им. Я не знаю.
Столыпин задумался. Минус проговорил негромко:
— А нет возможности заключить союз с Германией против них?
— Государь уже пробовал, но его отговорили. Бьёрнский договор был подписан, но не вступил в силу. Слишком многие из наших знатных людей противятся этому союзу. В нынешнем положении вряд ли удастся убедить Его Императорское Величество. Ведь он грезит проливами. Англия и Франция не против разделить Османскую Империю, но тогда придётся воевать с Германией на их стороне.
— И вы думаете, что мы сможем взять Царьград?
— Нет, — уверенно ответил Пётр Аркадьевич. — Не выйдет. Это грандиозная задача. Она нам не по плечу. Не сейчас. Мы не справились с Японией, что говорить о захвате проливов! Это журавль в небе! Но Государь не против попытаться его заполучить. Это хуже всего. Все сторонники Франции уговаривают его на этот шаг. Особенно Его Высочество, Николай Николаевич. Он просто грезит войной! Ничего хорошего из этого не выйдет. Маленькую и победоносную уже получили. Получим ещё одну, но цена будет совершенно другой.
— Да, — Минус кивнул головой. — Очень много людей погибнет.
— Да, — Столыпин тяжело вздохнул. Он немного помедлил и заговорил снова:
— А вы считаете, что ваш пистолет-пулемет действительно очень нужен на войне?
— Да. Но не только он. Я говорил полковнику Ларионову, хоть от него ничего не зависит. Нужно успеть. Пока у нас преимущество. Если мы поставим в серию миномёт, пистолет-пулемет, «максимы», огнемёты, гранаты и главное, придумаем под это всё хорошую тактику применения, то мы опередим противника. Но тогда и воевать придётся раньше. Пока он не сделал тоже самое.
— Вы думаете, что новое оружие действительно может изменить боевые действия в нашу пользу?
— Да, — Минус кивнул головой. — Может, но без нормального применения — это груда металлолома. Ведь война совсем скоро, правильно?
— Верно, — Пётр Аркадьевич нахмурился. — Я думаю, что она неминуема.
— Тогда нужно успеть, — Серёга задумался. — Если у вас есть возможность, то ускорьте принятие оружия. Проверьте, есть ли в достаточном количестве снаряды. Потому, как совсем другой расход на деле выйдет, чем в расчётах. Да и мелочей хватает. Вот, например, йод, — при этих словах Столыпин удивился. — Я давно хотел сказать, но всё не до того было. Ведь он весь импортный. Германия, Франция и Бельгия. Я специально узнавал. А в случае войны что делать? Ведь нам тогда не продадут! Кажется, что мелочь, но нет. Надо бы своё производство организовать.
— Надо. Этот вопрос стоит рассмотреть. А вот с оружием сложно. Военное министерство в вечном конфликте с финансовым. Даже если Сухомлинов затребует срочное финансирование, то будет очень трудно его получить. Все деньги ушли на флот. Но я посмотрю, что можно сделать. Может, через Военный комитет удастся. Тут ведь загвоздка в том, что эффективность этого оружия не доказана. Вот если бы у противника было такое и он успешно применял, тогда бы и споров не возникало в его необходимости.
Минус так поглядел на Петра Аркадьевича, что тот успокаивающе махнул рукой:
— Я имею ввиду, что его стоит испытать в боевых действиях. Чтобы ни у кого не осталось сомнений.
— Так для этого придётся войну начать.
— Может быть иначе, — Столыпин потёр бороду. — Предоставить такую возможность союзнику. К примеру, болгарам.
— Противник трофеи возьмёт и сделает копии, — Серёга поднял брови. — Мы сами ему образцы преподнесем на блюдечке. Да и кто гарантирует, что болгары не продадут на сторону несколько единиц? У нас фора во времени небольшая. Пока раскачаемся, противник уже на промышленные рельсы поставит изготовление и влупит нам от всей души. Опасно это.
— Опасно, — кивнул Пётр Аркадьевич. — Но можно пойти обходным путём. Отправить наших добровольцев, чтобы они испытывали в сражениях. Ведь болгары у «Гамаюна» самолёты берут вместе с добровольцами. Пулемёты у нас заказали, но мы не справляемся по срокам изготовления и они купят у Германии. Добровольцы это хорошее прикрытие.
— Да, — Минус улыбнулся, вспоминая добровольцев своего времени, — в случае чего — их там нет.
— Вот именно, — кивнул Столыпин. — Я подумаю, что можно сделать.