— Благодарность… — Либа фыркнула. — А к тётеньке ты подход нашёл… Везёт тебе, Сеня, с женщинами.
— Как сказать… — Минус вспомнил прощание с Аннет.
— Везёт! — Либа уверенно кивнула. — Я удивляюсь, что она с тобой поладила! Мы ведь её дочь похищали! А вы теперь будто друзья! И не выгонит тебя Столыпин! Вот увидишь! Его жена придушит, если он только попытается это сделать! Там сразу ясно, кто в семье главный.
— Да, — Серёга усмехнулся. — Это точно. Если бы эту женщину в Императрицы, то я бы за страну не переживал. Там стальной характер. Я её уважаю.
Глава 24
Трехэтажный особняк на Каменноостровском проспекте светился окнами. Минус, медленно проходя напротив него, тщательно оглядел здание. Слуг у графа Витте явно хватает и беспрепятственно проникнуть внутрь нечего и думать.
Места для удобной стрельбы не наблюдалось. По соседству располагались жилые особняки с плоскими крышами. Стрелку разместиться негде, а подходить на пистолетную дистанцию нипочём нельзя. Свидетели не должны его увидеть. Лишь немного дальше по проспекту виднелся недостроенный дом, зияющий пустыми оконными проёмами. Обзор из его угловых окон третьего этажа был превосходным и давал хороший сектор для стрельбы. Раздумывая об этом, Минус усмехнулся. Ведь граф завтра обязательно поедет прямиком здесь. Это точно. Стало быть удобнее места не придумаешь.
К парадному входу особняка были поданы изящные сани, запряжённые парой лошадей. Минус поправил маску и приготовил карабин. Сергей Юльевич показался на ступенях, по всей видимости ожидая супругу. Вот наконец появилась дама в роскошной собольей шубке, и в сопровождении мужа, медленно направилась к саням.
Возница тронул лошадей. Серёга припал к окуляру прицела. Он разглядел хмурое лицо графа и обиженный взгляд его спутницы. Очевидно, они успели поссориться, потому и опаздывают к службе. Сани приближались. Кучер подстегнул коней, и тут раздался выстрел.
Винтовочная пуля ударила графа в грудь. Он попытался привстать, но не смог. Его супруга с недоумением и страхом наклонилась к нему. Вторая пуля угодила в голову Сергея Юльевича, разбив её, и забрызгав кровью и мозгом испуганную женщину.
Возница натянул поводья, вместо того, чтобы опрометью скакать прочь. Он растерянно обернулся. Минус прицелился в супругу Витте, но раздумал стрелять. Может, она и в курсе всего, но Столыпин точно этого не одобрит. Серёга оставил винтовку и торопливо сбежал вниз.
Возле здания Женского Медицинского Института, в заведённом «бенце», Либа дожидалась его.
— Убил? — спросила она едва слышно.
— Да, — Минус кивнул. — Точно готов. Поехали потихоньку. Круг только сделаем. Выедем у Городского питомника и на Первую Кадетскую.
— Ты сегодня к Столыпиным?
— Нет, — Серёга помотал головой. — Ещё пару дней. После Рождества поеду, если всё удачно сложится.
Тихим рождественским утром князь Андроников перебирал почту, задумчиво вглядываясь в пригласительные открытки. Михаила Михайловича откровенно недолюбливали многие, но считали полезным человеком, и стеснённый в средствах князь, старательно этим пользовался. Убийство графа Витте, совершенное недавно, пока оставалось нераскрытым. Андроников ломал голову над этим. Знать о происходящих событиях больше других, давно стало основным занятием князя. Но в этом случае, достоверных сведений не нашлось. Даже Галле Владислав Францевич, полицмейстер столицы, был в замешательстве.
Андроников забарабанил пальцами по столу, но ничего толкового не приходило в голову. Устроенное им происшествие с француженкой, заставило сплетничать весь Петербург, когда выяснилось, что её любовником оказался новый протеже министра Столыпина, о котором, к своему стыду, Михаил не смог разузнать ничего интересного. Скандал вышел на славу, и князь довольно улыбался, когда француженка покончила с собой. С его подачи вышла отличная любовная драма. Но к сожалению Михаила, это событие сразу затмило покушение на Петра Аркадьевича, в очередной раз неудачное. Потом долетела весть о гибели еврейского банкира и в гостиных поползли разные слухи. Наконец, убийство графа Витте оставило всё на втором плане.
Михаил собирался нанести визит Сухомлинову, где его с радостью принимали, а после этого князь никак не мог определиться, куда направиться, чтобы никого не огорчить отказом. Внезапно, в дверь постучали, и слуга отворил её.
На пороге стоял почтальон. Он вручил красивую картонную коробку, искусно украшенную рисунками цветов. Она чем-то напоминала шляпный футляр, но при этом была тяжёлой. К ней прилагалось письмо.
Андроников отпустил почтальона, нехотя протянув ему рубль, в честь праздника. Князь с любопытством уставился на подарок. Он лично занёс его в кабинет, и поставив на стол, распечатал конверт.
«С благодарностью за Ваши проделки! Они доставили мне немало приятных минут. Надеюсь, что вам придётся по вкусу мой сюрприз».
Подписи не было. На конверте обратный адрес тоже не значился. Князь на миг нахмурился. Может быть, кто-то решил пошутить и прислал какую-нибудь пакость? Но письмо приятно пахло женскими духами, и Михаил отверг такую мысль. Нет, пожалуй, кому-то мешала француженка. Андроников довольно ухмыльнулся и потянулся к подарку.
Крышка сидела очень туго, будучи прилаженной на совесть. Князь едва подцепил её ножом для корреспонденции. Михаил дёрнул круг картона вверх, открывая посылку, и грохот взрыва потряс комнату.
Кирилл, княжеский камердинер, схватился за голову от испуга. Из кабинета раздался чудовищный крик. Он не смолкал ни на мгновение, но взрывов больше не доносилось, и Кирилл осторожно приоткрыл дверь.
Князь, визжа, метался по комнате. Из неё пахнуло едкостью, и камердинер с ужасом захлопнул дверь, чувствуя жжение в глазах. Он тут же распахнул её настежь, но входить не стал, и бросился к соседям, чтобы вызвать доктора и полицию.
Маленький особняк на Гагаринской улице был ярко освещён. Серёга вышел наружу, с трудом удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. За спиной раздался шорох и женский голос проговорил торопливо, но негромко:
— Подождите!
Минус обернулся, глядя на Ольгу Борисовну, застывшую в растерянности. Хозяйка дома всё же шагнула вперёд, набросив на голову капюшон шубы. Она виновато опустила глаза:
— Я огорчена, Семён, но ничего не могу поделать.
— Я знаю, — Серёга кивнул головой. На жену Столыпина он не сердился ни капли. — Всё хорошо. Он в чём-то прав.
— Мне жаль… — Ольга замялась на мгновение. — Пётр Аркадьевич отходчив, — добавила она, помедлив. — Я поговорю с ним. Немного позже…
— Не стоит, — Минус пожал плечами. — Он ещё больше станет сердиться. Пётр Аркадьевич недоволен, что мы с вами общаемся. Очень недоволен. Мне не хочется, чтобы вы из-за этого ссорились.
Женщина возмущённо фыркнула.
— Недоволен! — тихо произнесла она. — Это мягко сказано. Хорошо, что вы приехали сегодня. У нас поутру уже был неприятный разговор. Я сумела настоять на своём. Но это было трудно… — Ольга Борисовна скривилась. — Не обижайтесь на него, я вас прошу!
— Я всё понимаю, — Минус печально усмехнулся. — Я не обижаюсь. Только хочу вас предупредить, что не стану писать. Так будет правильно.
— Нет, — женщина тряхнула головой. — Моя корреспонденция это моё личное дело. Я требую, чтобы вы писали мне. Иначе я стану считать, что вам это неприятно.
— Не нужно, — Серёга примиряюще кивнул. — Пусть всё уляжется. Ваш муж прав. Ему очень сложно будет уладить произошедшее. Я не посоветовался с ним. Он имеет право злиться на меня.
— Нет, — веско сказала Ольга. — Он не должен был отказать вам в приёме у нас дома. После всего, что вы сделали… Это недопустимо!
— Нет, он прав, — неохотно ответил Минус. — Я поставил его в неловкое положение. Ведь теперь мои действия связывают с вашей семьёй. Петру Аркадьевичу не по душе оказаться в центре скандала. Может Государь не даст замять дело об убийстве графа Витте.
— Полусахалинского⁈ — женщина в удивлении подняла брови. — Да Император только рад будет! Он графа терпеть не мог! Дело не в нём…
— Шифф? — Серёга вопросительно взглянул на неё.
— Нет, — Ольга Борисовна махнула рукой. — За него вам орден нужно дать, если по справедливости. Петя из-за Андроникова сердит.
— Из-за этой сволочи⁈
— Да. Слишком громко получилось. Все газеты ухватились за необычный способ убийства. Каких только версий нет. Но в обществе догадываются, конечно, что связано со смертью Реми. Не зря же бомбу кислотой зарядили.
Минус молча кивнул.
— Так ему и надо! — уверенно произнесла женщина. — Я одобряю ваш поступок. Но Пете придётся трудно. Ведь требуют раскрыть. Андроников водил знакомство с Распутиным, и для многих был полезным человеком. Гадким, но полезным.
— Извините, что так вышло. Я не хотел причинить вам неприятности.
— Не извиняйтесь, — Ольга Борисовна оборвала его. — Петя зол потому, что его обсуждают, а не только из-за убийства князя. Но я так скажу, — женщина фыркнула. — Пусть лучше обо мне распускают тёмные сплетни, чем презирают! Да! — выдохнула она. — Я по горло сыта презрением! После взрыва на Аптекарском острове многие жалели мою семью. Но почти никто искренне! За моей спиной радовались моему горю!
Серёга промолчал. Ольга задумчиво уставилась на него:
— Я благодарна вам, — сказала она тихонько. — Вы сделали очень многое для нашей семьи. Вы спасли моего мужа! Всё, что окажется в моей власти, я совершу для вас. Обещаю. Я не позволю упрятать вас в тюрьму. Ни за что!
— Спасибо, — Минус улыбнулся. — Я рад, что познакомился с вами. У вас хорошая семья. Сразу видно, что вы любите друг друга.
— Да, — женщина кивнула. — Очень.
— Поеду я, — Серёга пожал плечами. — Может, ещё успею на поезд. Я не стану писать, — добавил он тихо, — но вы не обижайтесь. От вас я жду писем. И если будет нужно… То я приеду. Вы можете на меня рассчитывать.