Какая-то женщина в причудливо украшенном платье, с бесчисленными браслетами и кольцами на пухлых руках, стояла в центре, надменно держа голову вверх. Её чёрные волосы были искусно уложены в высокую причёску. Весь облик женщины так и лучился самодовольством. Рядом с ней, по левую руку, стоял взволнованный человек, что-то торопливо говоря. Он был среднего роста, в строгом сером костюме. Лет сорока, может немногим более. Его узкое лицо, с аккуратно подстриженной бородой, выражало изрядное волнение.
Справа находились две дамы в пышных светлых платьях. Одна из них — высокая и стройная, выделялась роскошной причёской. Её волосы цвета спелой пшеницы, были уложены необычайно причудливым образом, перемежаясь сверкающими заколками. Минус с любопытством бросил взгляд на творение рук неизвестного парикмахера. Ему причёска напоминала разметавшийся стог сена, осторожно надетый на голову. Женщина была вполне симпатичной, хоть и не первой молодости, и на вкус Серёги, столь необычный парикмахерский изыск откровенно портил её.
Увлёкшись причёской, Минус лишь в последний момент уловил цепкий внимательный взгляд, с удивлением опознав в последней из компании Матильду Кшесинскую. Её облик был достаточно скромен, по сравнению с окружающими, но на шее красовалось колье, сверкающее целой россыпью камней.
Встретившись глазами с балериной, Минус замер на долю секунды, но тут же шагнул вперёд. Матильда с непроницаемым выражением лица что-то проговорила, обращаясь к бородатому мужчине, и тот разом обернулся к Серёге, беспокойно блестя глазами.
— Здравствуйте! — произнёс он. — Не сочтите за нахальство. Моя фамилия — Северцев. Николай Григорьевич. Скажите, как вы оцениваете данную оперетту?
— Семён Звягинцев, — удивлённо кивнул Минус. — Признаюсь честно, я небольшой поклонник театра, посему не берусь давать оценку. Моя супруга, Анна Александровна, — Серёга жестом представил Анечку собеседнику. — Гораздо более моего разбирается в этом. Дорогая, поделись мнением о спектакле с его уважаемым создателем, — добавил он, обращаясь к Ане.
Анечка охотно согласилась. Она с воодушевлением заговорила с режиссёром, явно довольная опереттой, и на лице Николая Григорьевича выражение неуверенности сменилось радостью.
Минус почти физически ощущал внимание Матильды. Словно невзначай, балерина смерила взглядом Анну, и в её непроницаемых карих глазах мелькнуло нечто вроде разочарования.
Внезапно, за спиной раздался голос, и невысокий крепкий человек во фраке, лучезарно улыбаясь, обратился к женщине, стоящей в центре.
— Мои поздравления, госпожа Пионтковская! Вам удалось сделать «Пассаж» неузнаваемым! Я удовлетворен сверх всяких ожиданий! Наконец-то «Пассаж» перестал быть театром случайной публики! Это новая эпоха!
— Очень лестное суждение, Валентин Емельянович! — директриса театра едва заметно усмехнулась. — Со стороны столь уважаемого критика, всегда приятно получить высокую оценку. Надеюсь, что вам удалось развеять сомнения Николая Григорьевича.
При этих словах, женщина с лёгкой ноткой презрения поглядела на Северского, занятого беседой с Анной.
Ещё один мужчина подошёл к компании. Полноватый лысый человек, в мундире статского советника. Он всецело завладел вниманием блондинки, которая сразу оживившись, принялась мило улыбаться. Минус хмуро поглядел на Аню, но оттащить её от режиссёра нечего было и думать. Николай Григорьевич нашёл в её лице благодарную слушательницу, и живописно повествовал о трудностях творчества. Серёга услышал тихий голос Матильды, обращающейся к нему:
— Вы утверждаете, что не любите театр, — проговорила она совершенно спокойно. — Стало быть вам хватает эмоций в жизни. Не так ли?
— Да, — Минус кивнул головой. — Вы правы. Иногда я думаю, что их даже чересчур.
— Любопытно, — балерина прищурилась. — Большинству мужчин не хватает сильных ощущений. Страсть, сражения, путешествия… — Кшесинская легко улыбнулась. — К путешествиям и я неравнодушна. Они помогают избавиться от скуки. Но Европа больше не вызывает у меня интереса. Я собираюсь отправиться в Нью-Йорк. Скажите, вы бывали там?
— К счастью, не приходилось, — спокойно ответил Серёга.
— Жаль, — Матильда усмехнулась одними глазами. — Полагаю, меня ввели в заблуждение, — проговорила она едва слышно. — Я лишь хотела узнать, насколько комфортна поездка. С трудом переношу качку. Но мне предложили путешествие на новейшем лайнере. В апреле ожидается первый рейс. Быть может, вы читали о нём? «Титаник».
Минус поднял брови от удивления. Кшесинская недоуменно уставилась на него.
— Не нужно, — нехотя произнёс Серёга. — Не берите билеты на этот пароход.
— Почему? — балерина замерла в изумлении.
— Он утонет, — всё же решился сказать Минус. — В первый свой рейс.
— Ваши шутки неприятны, — голос Матильды стал жёстким. — Я ошиблась, заговорив с вами.
— Я не шучу, — тихо ответил Серёга. — Он утонет четырнадцатого апреля. Я точно знаю. Не плывите на нём. Возьмите билеты на другой корабль.
Лицо Кшесинской выразило недоверие, но глаза заколебались в раздумьях.
— Извините, — Минус кивнул головой. — Мне нужно идти. Приятно было с вами познакомиться. И я не шутил. Всего доброго!
Он раскланялся с присутствующими и торопливо повёл Аню в зал, жалея, что сказал балерине про крушение. «Пусть бы тонула эта надменная курица, — фыркнул Серёга про себя. — Незачем было отговаривать. С чего её жалеть?». Анечка на мгновение обернулась, словно уловив взгляд Матильды, и тихо прошептала Серёге:
— Кто эта женщина, Семён⁈ — обычно ласковый голос Ани, задрожал. — Ведь ты обещал не обманывать меня!
— Это Матильда Кшесинская, — так же тихо произнёс Минус. — Я не понимаю, что тебя беспокоит.
— Как что⁈ — Анечка фыркнула. — Всё ты понимаешь! И давно ты общаешься с ней? А я, наивная дура, не поняла, почему это Николай Григорьевич к нам обратился! Теперь ясно! Ведь это она его попросила! Хотелось, наверное, на меня посмотреть. Зачем ты меня сюда привёз? Чтобы унизить?
— Ты чего? — Серёга удивился не на шутку. — Не дури, малышка!
— Не лги! — Аня разозлилась, хоть и говорила негромко. — Не лги мне!
— Я видел её до этого один-единственный раз, — Минус старался не поссориться. — Не выдумывай, Анечка! Эта женщина не моего уровня! Она была любовницей Государя! Она сейчас встречается сразу с двумя Великими князьями, от одного из которых имеет ребёнка. Ты правда можешь поверить, что ей не хватает такого, как я? Это даже не смешно, малышка! Перестань сердиться!
— Почему тогда она на тебя так смотрит? Мне это не нравится.
— Мне тоже не нравится! — Серёга усмехнулся. — Я не люблю, когда меня изучают, будто таракана под микроскопом! А эта женщина смотрит именно так! Неужели, ты не видишь?
— Зачем ты ей нужен?
— Скучно ей, наверное, — Минус пожал плечами. — Ты же любишь театр, вот и она любит его. Только в реальности. Интересно, должно быть, прощупать человечка, который отправил князю подарок на Рождество!
Серёга, нахмурившись, прервал разговор.
— Извини, — Аня коснулась его руки. — Я была неправа.
— Всё нормально, — Минус улыбнулся. — Но не ревнуй зря.
— Я не зря ревную. И так слишком верю тебе. Тебя постоянно нет дома.
— Перестань! — Серёга рассердился. — Зачем портить настроение из-за какой-то любопытной? Мы с тобой не должны ссориться.
— Не должны, — Анечка охотно согласилась. — Извини.
Вернувшись в зал, Минус, и без того недовольный театром, разозлился на балерину. Он понадеялся, что та окажется упрямой и всё-таки купит билеты на этот проклятый корабль. А если нет, пусть другой тоже пойдёт ко дну. Это будет справедливо.
Глава 26
Снова знакомый кабинет и задумчивое лицо Петра Аркадьевича. Сегодня Минус был не в духе. После всего, что он сделал для этого человека, у Столыпина хватает наглости глядеть так, словно пошёл на великое одолжение, приняв Серёгу. Как бы не так!
— Вы играете с огнём, — неторопливо проговорил министр. — Александр Иванович человек увлекающийся. Его проекты меняются день ото дня. Не сомневаюсь, что в этом случае не обошлось без вашего приятеля. Не знаю, чем вы ему обязаны, или только хотите преуспеть по службе, но ваш поступок не назовешь разумным. В случае провала, Александр Иванович ничего не теряет, он слишком крепко стоит на ногах, а вы ответите за всё. Эта затея дурно скажется на вашем будущем. Я не могу поддерживать вас в подобных ситуациях.
— Я не рассчитывал на это, — Минус ответил спокойно. — После нашей последней беседы, я не рассчитывал на вашу помощь, хоть скажу честно, считал, что полностью заслужил её. Если бы кто-то ради меня отправился в Нью-Йорк и рисковал головой, устраняя моего врага, то я бы полагал себя обязанным этому человеку. Тем более, что я не сделал ничего дурного. Этот скот, князь Андроников, получил именно то, что заслужил.
— Вы слабо представляете, чего стоило не дать ходу этому расследованию.
— Да, — кивнул Серёга. — А вы, ваше превосходительство, слабо представляете, чего стоило провезти мину через столько границ, и сделать работу качественно.
— Я не просил вас об этом.
— Да, — Минус согласился. — Вы не просили.
Столыпин на миг опешил.
— Ольга⁈ — хрипло проговорил он.
— Нет, — Серёга помотал головой. — Ни в коем случае. Будем считать, что это только моя инициатива. Ведь я не мог спросить у вас лично и побоялся, что устроят очередное покушение. Потому и решился. Ольга Борисовна тут совершенно не причём.
— Хорошо, –неохотно проговорил Пётр Аркадьевич. Он решил, что инициатором убийства Шиффа, была его обожаемая супруга. Столыпин задумался, как бы навсегда избавиться от парня, но ощутил укол совести. Даже если этот человек работает на кого-то, то он несомненно полезен, и как ни крути, Семён действительно прав. Он сделал немало.
— Я хочу извиниться за доставленные неудобства, — произнёс Серёга. — В случае с князем, я не мог поступить иначе.