— Пока, мужики! — Вест махнул рукой, устремляясь к выходу.
— В следующий раз без баб и не приходи, — Винни погрозил кулаком. — Хороши друзья.
— Ты так не шути, — Минус улыбнулся, — а то я его знаю. Таких приведёт, что ты отсюда аж до свиней добежишь, лишь бы от красавиц подальше. Бывай, Винни! Пока, пацаны!
— Иди уже, трепло! — Винни вытолкнул его наружу и занавесил вход хитрой маскировочной сетью.
— И не видать, — хмыкнул Грек, — вот прям рядом, а не видно.
— Уходим, хорош трепаться! — Вест насторожился. Туман потихоньку таял и четвёрка побрела обратно уже в молчании, прислушиваясь к небу. Минус раньше всегда любил смотреть на него, а теперь он привык ждать оттуда только очередную пакость. Сброс, камикадзе или крыло-корректировщик. Ничего хорошего это небо больше не предвещало ему и Минус давно перестал любоваться им. Он поправил МЦ и зашагал последним.
Глава 2
Ебись оно конём! Накаркал, бля! Вот и пиздуй к этой прекрасной женщине! — Вест в шутку нахмурился. — Поедешь со мной, Трепачевский. Муха поручил привезти всякого хлама, а то больше некому. Поедем заберём, заодно документы в штаб передадим.
— Тебя так и тянет к ней. Это судьба, как ни крути.
— Пошёл ты… Я не верю в судьбу.
— Ага, не звезди. Когда Плотника убило, что ты сказал⁈ Что от судьбы не уйдешь. Вот так, друг.
Вест промолчал. Он вспомнил Плотника, который вдруг внезапно загрустил и стал задумчив. Его тормошили, но он только отшучивался. Только потом, когда они оказались на Большой Земле и выпивали в очередном кафе на трассе, Плотник рассказал ему и Минусу, что видел сон, в котором узнал, будто умрёт осенью. Он так и не рассказал, что именно увидел в этом сне, но был уверен не на шутку. Вест с Минусом уже забыли об этом, как первого сентября прилетела одна-единственная сто двадцатка и уложила Плотника наповал. Одна-единственная за всё утро. Маленький осколок попал ему под каску и глядя на него, Минус вспомнил про этот сон. Осень, как не крути. После этого Вест стал немного суеверным. Вот и сейчас, он перекрестился и произнёс:
— Царство небесное Пашке и всем остальным пацанам.
Минус тихо произнёс:
— Хорошо, если оно существует.
— Но ведь что-то должно быть, — ответил ему Вест, — как тогда объяснить этот Пашкин сон?
— Конечно, что-то должно быть. Вот только, скорее всего, совсем не то, как рассказывают. Хотя, знаешь, я не против узнать об этом попозже.
— Я тоже. Ну тебя нахрен, с такими темами. Поехали!
Минус открыл измятую дверь буханки и запрыгнул на пассажирское сиденье. Вест покачал головой и сел за руль:
— На обратке ты поведешь!
— Да хоть сейчас. Мне пофигу.
— Ладно, — Вест завёл двигатель и обваренная сетями от дронов, машина медленно двинулась по разбитой дороге, постепенно набирая скорость. Выйдя на трассу, Вест утопил педаль газа и грохоча каждым болтом УАЗик понесся вперёд, лавируя среди ям. Вдоль дороги то тут, то там виднелись силуэты сгоревших машин. Уралы, КамАЗы, буханки, пикапы. За поворотом рыжела громадой железа искореженная мотолыга. Вест неловко перекрестился, проезжая мимо:
— Памятник бы здесь пацанам поставить…
— Хорошо бы, — мрачно кивнул Минус, — а вообще тут везде можно памятники ставить, не ошибёшься.
— Да, — тихо ответил Вест, — это точно.
УАЗик свернул с трассы и запрыгал по ухабам. Слева виднелся город. С изувеченной осколками стеллы «Добро пожаловать» сорвались несколько ворон и закружились в воздухе.
— Охуенно встречают! — буркнул Минус. — Эти точно рады, что мы приехали.
Впереди на «блоке» маячила древняя «тройка» с прицепом, в котором жалобно похрюкивало двое свиней. На этом «блоке» стояли не ВПшники, а бойцы их же бригады. Высокий и худой Птица спрашивал у водителя:
— Я не понял, Мопс, это чё за херня⁈ Нахрена ты их привёз⁈
— Пленные, бля. Неужели не видно⁈ В штаб везу. Вон погляди, — Мопс махнул рукой, указывая на одну из свиней, — погляди на его рожу, ну чисто комбат восьмидесятки! Да за него мне должны «мужика» дать, как минимум!
Птица заржал:
— Вот балабол. А если серьёзно⁈ Ну нахрена их тащить⁈ Они столько трупов пожрали вокруг, что никаких шашлыков не захочется. Застрелить надо было и пиздец.
— Ага, застрелить! Ты бы всех стрелял, без перебора! Это обменный фонд, бля!
— Чё, нах, экстракшен в Турцию⁈ — Птица не мог успокоиться. — На кого менять-то будешь?
— Не на кого, а на что! Деревня! Ладно, хорош базарить. Поехал я уже, а то Тихий ждёт давно.
Птица махнул рукой.
Вест покачал головой, подъезжая ближе:
— Здорово!
— И вам привет, раздолбаи! — Птица широко улыбнулся. Его худое большеглазое лицо и вправду напоминало птицу. — Чё там у вас⁈
— Поездка по святым местам! — Вест ухмыльнулся, протягивая БР.
Птица взял бумагу и бегло пробежал глазами:
— Понятно. Заезжайте! Машке привет передавайте!
— Не дождешься! — подмигнул Вест. — Нам конкурентов не надо. Шучу, Птица! Передам обязательно!
— Лады! — Птица кивнул и направился к Уралу, подъехавшему следом. Вест проговорил, обращаясь к Минусу:
— Живой всё-таки! Давно его не видел!
— Давно, — ответил Минус, — и его и Мопса. Доцента убило на той неделе. Виталик звонил.
— Ты говорил, — Вест помрачнел, — хоть я его и недолюбливал, но всё равно жалко.
— Да, — кивнул Минус, — жалко. У меня сосед по дому был, Борисович. Старенький дедушка такой, бывший футболист. Ему уже было за восемьдесят. Вот я с ним как-то разговорился, пытался его подбодрить. У него внук тогда погиб, разбился на «десятке». А он мне и сказал, что никого из друзей не осталось. Все уже там, ну в смысле, на кладбище. Вот говорит, беру телефон, а позвонить некому. Умерли они. Я недавно вспомнил о нём, когда про Доцента узнал. Собрался номер из телефона стереть, а как глянул, так там можно стирать и стирать. Многих уже нет. Но чёт не стал, рука не поднялась. Вроде и мёртвые они, а не захотел удалять. Так Борисовича и вспомнил с его друзьями.
Вест проговорил тихо:
— Я тоже не люблю удалять номера тех, кто погиб. Вроде и глупость, но стирать не хочу. Значит, не я один такой.
УАЗик вырулил к зданию бывшей неотложки, в котором теперь расположился медпункт. Вест поглядел на крыльцо, где курил Гиви, чернявый мужичок, лет под сорок. Никакой не грузин, само собой. Эдик Дегтярёв. Вест скривился:
— Не хочу видеть этого козла! Любой ветеринар, бля, лучший доктор, чем этот долбоеб. Давай, Минус, я тебя высажу. Возьмёшь бумагу и получишь медицину, а я на склад метнусь. Я быстро, а ты как раз с Машкой потрепешься.
— Ха, — Минус ухмыльнулся, — боишься её увидеть? Понятно. Ладно, езжай к своей ненаглядной, не стану мешать. Только там осторожно, без последствий, а то поднимешь рождаемость в стране.
— Скотина! — Вест вытолкнул его из машины. Голос был сердит, но глаза смеялись. — Ты точно довыебуешься, Серёга! Я вот прям не шучу! Я ж этой красавице скажу, что ты её хочешь, но боишься подойти, и дам твой телефон. Потом не обижайся!
— Не нужно сваливать на меня свою ответственность! Соберись уже! Сделай то, что должно!
— Пошёл нах! — УАЗик рванул с места и в ветровом стекле показался средний палец в понятном всем жесте. Минус помахал рукой, улыбаясь, и обернулся к двери.
— Это он чего⁈ — Гиви смотрел с недоумением. — Он чё, обалдел ваще⁈
— Не боись, это не про тебя. Это мы с Женькой так общаемся.
— Понятно, — Гиви покачал головой, — а ты зачем?
— Там Муха написал, что должен забрать, вот, гляди, — и Минус протянул бумаги Эдику в руки.
— Позвонить не мог, — Эдик скривился, — ладно, Машка соберёт. Заходи. Что там у вас⁈
— Да как обычно. Всё просто восхитительно. Помнишь, как кот Бегемот говорил: — «Мы в восхищении!». Вот и у нас примерно так.
— Да, — покачал головой Эдик, — вот ты же не дурак совсем. Давно бы мог где-то пристроиться, чтобы чуть подальше. За два года то. А ты всё равно подставляешь башку. Ну нахрена⁈
— Кто воевать-то будет тогда, если все пристроятся⁈ Хорош, Гиви, я это уже столько раз слышал, что прям неудобно.
— Молодой ты ещё, — хмуро посмотрел на него врач, — не надо зря рисковать. Я раньше думал, что ты просто непредприимчивый, а после Машки… — добавил он тихо.
— Молчи! — Минус зло посмотрел на него. — Только растрепи ей! Убью, нах, отвечаю! Ты знаешь, Гиви, я не шучу.
— Да ниче я ей не скажу, — ответил тот негромко, — мне оно нахрена.
— Вот именно! — Минус сжал зубы. — Тебе оно не надо. Не вздумай ляпнуть кому-то!
Гиви молча кивнул. За стеклянной дверью показались несколько женских силуэтов и Минус сделал приветливую улыбку, ткнув Гиви легко в бок кулаком. Тот поправил халат, придав важный вид своему лицу. Дверь отворилась и трое медсестёр с облегчением уставились на Минуса.
— Ну, чего⁈ Пустой⁈ А мы уж думали, что кого-то привезли, — заговорила Марина, старшая из них по возрасту. Плотная крепкая женщина, явно за сорок, с короткой мальчишечьей стрижкой. Её тёмно-каштановые волосы были немного примяты.
— Да, пустой. — ответил Минус спокойно. — Ты же знаешь, что я обычно трехсотых не вожу.
— Знаю, чё! — Марина улыбнулась уже без напряжения, — Ты возишь их только когда совсем звиздец, как тогда, весной.
— Ой, — нахмурилась Оля, блондинка с длинными волосами, скрытыми под зелёной шапочкой, — лучше не вспоминай! Не дай бог опять такое!
Они ещё что-то говорили, но Минус смотрел только на Машу, застывшую с милой улыбкой на лице. Маленькая хрупкая девушка не была красавицей, но её голубые глаза смотрели ласково и словно светились изнутри. Она улыбалась смущённо и радостно одновременно и сердце Минуса защемило. Он боялся за эту маленькую девочку. Очень боялся. Его не тянуло к ней, как к женщине, но он всегда восхищался ею. Он не мог объяснить это чувство сам себе. Просто Маша будто излучала доброту и свет. Когда она входила в комнату, то в ней словно вспыхивало солнце и согревало всех вокруг. Сейчас, она радостно улыбнулась ему: