Минус засунул Машин самокат на заднее сиденье и заведя мотор, заторопился к медпункту.
Маша растерянно улыбалась, принимая поздравления от своих коллег и обалдевшего Веста, уставившегося с недоумением на Минуса. Всё прошло так быстро, что она ещё не пришла в себя. А теперь в ординаторской был накрыт маленький столик и притихший Гиви разливал вино по разнобойным стаканам и чашкам. Воспользовавшись заминкой, Вест тихо прошептал Минусу на ухо:
— Ты попроси у Мухи отпуск хоть на пару дней. Он согласится.
— Ага, — ответил Минус ещё тише, — я в отгул, а Винни будет сидеть в этой яме? Ведь сам говорил, что штурм со дня на день. Нельзя, Вест. Нельзя бросить Винни. Никак нельзя.
Вест промолчал. Он так не думал, но не стал возражать. Минус вообще странный. Но теперь хоть понятно, почему он тогда так вцепился в Машку. Перевести её из расчёта Честера было очень сложно. Очень. Тем более, что она сама хотела быть оператором, ведь у неё отлично получалось, а Честер не собирался отпускать её, потому как хотел переспать с ней. Но Минус упёрся. Он продал машину, свою L200, соседям и занёс через Муху денег наверх. Вест не знал точно, как вышло, но Машку перевели сразу в медики, ведь образование у неё было. Честер завыделывался и не хотел отпускать. Тогда Муха поручил съездить за ней Лису.
Тот взял Минуса, Веста и Винни и они рванули к Честеру. Тогда впервые Вест понял, насколько отличается от них. Он вспомнил Винни, застывшего за пулемётной турелью на «Хайлюксе». Минуса с ПК наизготовку и Лиса спокойного, словно ничего не происходило. И Честер дрогнул. Сразу дрогнул, хоть и пытался сохранить лицо. Машка поехала с ними. Вначале дулась на них, но потом Лис и Минус развеселили её в дороге. А потом…
Потом эта девчонка втюрилась в Минуса. Хоть Вест и не понимал, что она в нём нашла. К ней подкатывали многие. Очень многие, но безрезультатно. А потом Юпитер, ротный, попытался ей угрожать переводом, если не согласится лечь под него, и тут же поймал «Химеру». Вест мог поклясться, что без Минуса там не обошлось. Кто-то удачно навёл её, очень удачно для остальных. Вест никогда не спрашивал об этом, но почему-то думал, что Винни тоже в курсе.
Марина произнесла: — «Горько!» и остальные поддержали её. Маша смущённо ткнулась в губы Минуса. Он поцеловал её под одобрительные возгласы окружающих.
Потом Минус повёл Машу во дворик и они уселись на лавочку под облетевшей сиренью, с остатками жёлтых листьев. Он смотрел на эту девушку, жмущуюся к нему что есть силы, и чувство вины не отпускало его. Ведь Маша не вызывала страсти, которую он привык испытывать к женщинам. Она была словно подобранная кошка, которую хочется жалеть. Как-то так. Минус гладил её волнистые русые волосы и целовал эти смеющиеся губы. «Все правильно, — подумал он. — Всё верно. Я зря переживаю. Нужно ей помочь. Она такая маленькая и наивная. Винни тогда обещал присмотреть за ней, если меня убьют. Обещал. Чтобы не рыпались такие, как этот уебок Юпитер!».
Маша достала из кармана ключ и покрутила перед его лицом:
— А вот, что у меня есть! — её лицо смущённо улыбалось. — Пойдём со мной. Я знаю, что ты не возьмёшь выходные, если будет штурм, но на пару часов я тебя утащу. Никуда не денешься!
Минус кивнул, улыбаясь в ответ. Эта маленькая девушка растаяла совсем и это хорошо. Ей нужно забыть о войне. Забыть навсегда и уехать отсюда. Обязательно уехать. Такие как она не должны здесь быть. Не должны. Они не созданы для этого. Минус взял её пальчики в свою загрубевшую ладонь и зашагал рядом с ней.
Над головами с рёвом пронеслась четвёрка «грачей», но даже Маша не взглянула наверх. Эти звуки давно стали привычными.
Минус ласкал её нежно и осторожно. Она то тянулась к нему изо всех сил, то отстранялась на мгновение, вглядываясь в глаза. В этой комнате тоже было неудобно. Старый потрёпанный диван давно отжил своё и под натиском двух тел, угрожал с треском развалиться. Но лучшего места было не найти. Маша пыталась сдерживать голос, закусывая губы. Она стеснялась, что кто-то услышит её, но Минус прошептал ей на ухо:
— Перестань. Есть только ты и я. Плевать на остальных. Отпусти себя!
Она послушалась так, что Минусу самому стало неловко. Стоны были слышны кругом, по крайней мере, так ему казалось. Потом её ноги свело, по телу пробежала дрожь, глаза закрылись и из них градом покатились слёзы. Минус целовал её лицо, мокрое от слёз и Маша, улыбаясь, тихо произнесла:
— Так вот ты какой! Ты заставил меня плакать! Как тебе не стыдно⁈ Разве можно так вести себя⁈
— Виноват! — Минус скорчил рожу. — Как порядочный человек, я женился заранее. Так что всё в норме! Ваша честь не пострадала, королева! Я у ваших ног! — и смеясь, он принялся целовать её, спускаясь всё ниже. Маша задержала его руками:
— Всё! Не могу больше! — она тихонько засмеялась. — Сейчас бы только лежать, обнявшись, и больше ничего. Как подумаю, что придётся вставать и ещё пытаться работать…
Её глаза приняли какое-то пьяное выражение и Минус смотрел на неё с наслаждением, хоть и сочувствовал тому, что ей оставаться до утра на дежурстве. Собравшись с духом, он произнёс:
— Надо вставать, малышка. Только не сердись. Нам с Вестом ещё нужно заехать в штаб.
— Я помню, ты говорил, — она попыталась встать и рассмеялась. — Я триста! Ноги не держат вообще! Вот что ты сделал⁈ Ты вывел из строя боевую единицу! Кто теперь будет работать⁈ Эх ты, вредитель! В ту войну за такие дела под трибунал отдавали! — она сделала строгое лицо и не выдержав, расхохоталась.
— Готов под трибунал! Только под женский и симпатичный! Я думаю, что смогу убедить их признать меня невиновным.
— Сможешь! — Маша смешно погрозила пальцем. — Ах ты, свинтус! Значит не зря говорят! А скажи, у тебя с Оксаной было⁈ — добавила она негромко, словно невзначай.
— Какая разница⁈
— Значит было, — Маша кивнула головой. — Понятно. Тогда и остальное, наверное, правда.
— Брось! — Минус фыркнул. — Это было давно. Какая теперь разница⁈ Нечего переживать! Что было, то прошло. Теперь только ты, малышка. Только ты. Обещаю! — и Минус протянул руку.
— А ведь ты не врёшь мне сейчас, я чувствую, — она взяла его ладонь, — не врёшь, хоть и мог бы меня обманывать. Ты хорошо умеешь врать, я знаю. Так немногие могут, чтобы не подкопаться. Ты и меня бы легко мог обмануть. Но ведь ты не станешь так делать⁈ Правда⁈ — и она жалобно посмотрела на его лицо.
— Не стану, — он кивнул, — хватит уже переживать. Что за глупости⁈ Перестань!
— Перестань! — она нахмурилась на мгновение. — Тогда ответь мне, почему ты переспал с этой Светкой, которая из двадцатки у нас была? А⁈ Почему с ней, а не со мной⁈ Ведь я за тобой ходила, аж стыдно теперь!
— Почему-почему, — Минусу надоел этот разговор, — потому что с тобой нельзя, как с ней. Ты не просто тело, вот почему! Я боялся тебя обидеть. Я бы не смог с тобой, как с другими, чтобы потом бросить… Понятно теперь⁈
— Ой, дурак! — Маша фыркнула. — А так будто всё зашибись! Ведь эта сучка растрепала, что было и во всех подробностях! Представляешь, каково мне было слушать эту лахудру⁈ Не обидел он! Ну, придумал же такое! Позарился на эту дешёвку! Фу!
— Фу, — спокойно кивнул Минус, — согласен, что дурак. Но ведь и ты пойми меня. Страшно же связываться с девушкой, если тебя могут убить каждый день. Ведь не хочется, чтобы ей было больно.
— Не думай о таком, Серёжа! — она распахнула глаза и принялась целовать его. — Не думай! И знай, что ты мне нужен. Вот какой бы ни был, но только ты. Понял⁈ Держись и будь осторожен. И никогда, слышишь, никогда не поступи так, как Лис. Не прощу! Понял⁈ Ты тогда меня убьёшь, понятно⁈
— Всё будет хорошо, моё маленькое солнышко! — Минус улыбнулся ей. — Помнишь, я говорил тебе, что ты светишь всегда⁈
— Помню, — она застеснялась, — я всегда про это помнила. Ещё думала, как дура, что меня хвалил, а потом трахнул эту белую козу с ресницами, как у куклы. У! — и она погрозила кулаком. — Так бы и влепила по этой морде!
— Влепи, только не обижайся, — Минус кивнул. — Можешь заехать прям сейчас, только не дуйся!
— Ещё чего⁈ — Маша скорчила рожу. — Теперь эта наглая морда моя и уж бить её я точно не буду. И дуться не буду! Забыли и проехали. Я верю тебе. Только никогда не обмани меня.
— Никогда, — Минус говорил серьёзно. — Даже не думай. И ещё тебе скажу. Если вдруг что про меня услышишь, то не верь никому. Только Винни можно верить. А остальные…
— Я знаю. Но никогда не понимала, как вы дружите с ним. Такие разные, но друзья. Меня он всегда пугал. Правда ведь, как медведь, только не Пух, а настоящий. А кто ему позывной придумал?
— Болт, — Минус помрачнел. — Тоже Серёга, как и я. Маленький такой и головастый. Вот его и прозвали Болтом. Но он не обижался. Хороший был пацан. Он погиб под Черногоровкой ещё год назад. Ты его не видела. Но с Винни он тоже дружил. С Винни и с Мишкой. У Мишки смешной позывной был. Рыцарь. Он чудил с мечами. Ну знаешь, реконструкторы? Сражения там древние обыгрывал. Фотки сдуру показал, вот и прилипло. Так знаешь, он на Рыцаря больше обижался, чем Серёга из-за своего позывного. Вот чудик был. Хоть и хороший мужик… — добавил Минус негромко.
— Я слышала про него. Честер говорил.
— Говорил…
У Минуса перед глазами промелькнул тот день. Контратака поросят. Проклятые «Бредли» со своими «Бушмастерами». Крепкие, сука, коробочки. Очень крепкие. Но расчёт «сапога» по ним работал. А Мишка прикрывал его своим пулемётом. Прикрывал до последнего… Снова Минус увидел как невысокий заборчик пропахивают очереди двадцатьпяток и Мишка отлетает в сторону, изуродованный попаданием. «Бредли» вновь стреляет, но тут Винни и Седой лупят по ней «Шмелями». Она загорается, но сметает Седого очередью. И тут всё-таки появляются «КАшки» и засаживают в неё «Вихрь». А потом Тёплый косит десант, который выскакивает из неё. Крепкая коробка, очень крепкая.
Маша молча смотрела на него.
— Мне пора, солнышко! — Минус поцеловал её в нос. — Ты это, звони, если что, — и он улыбнулся.