— Это ясно, — Вадим пожал плечами. — Но мы ведь не знаем, даже сколько их.
— Понятно, что не знаем, — Серёга усмехнулся. — Может там вообще, старуха какая-то окажется, как ты говорил.
Вадик вытаращил единственный открытый глаз и неловко поправил саблю на поясе. Он медленно шагал по уже сумеречной улице, широко расправив плечи. Минус тяжело вздохнул, но лучшего варианта на роль городового, в любом случае не наблюдалось.
Остановившись перед сто тридцать третьим номером, Вадим забарабанил тяжёлой рукой по калитке. Серёга положил руку на люгер в боковом кармане пиджака. В домике горел тусклый свет, очевидно, керосиновая лампа. Во дворике раздались шаги и негромкий голос произнёс:
— Кто?
— Полиция! — проговорил Вадик хмуро. — Проверка паспортного режима!
— С чего это по ночам? — голос засомневался. — Утром приходите.
— Вы может будете за нас решать, как нам работу делать⁈ — вмешался Минус. — Коли жаловаться хотите, так будьте добры завтра к околоточному надзирателю, а покуда мы здесь стоим, то живо отворяйте!
Человек нехотя повернул замок и уставился на визитёров с подозрением, но тут Вадик шагнул вперёд:
— Ваши документы⁈ — пробасил он.
— В доме, — неохотно ответил мужчина. Он был среднего роста, худощавый и явно еврейской национальности. — Сейчас принесу.
— Да уж мы пройдём! — Вадим кивнул головой на вход. — И без отлагательств!
— С чего в такое время-то? — произнёс испытывающе еврей. — Случилось чего⁈
— Случилось, — неохотно ответил Серёга. — Только вопросы мы задаём! Вам ясно⁈
— Ясно, — человек недобро покосился. — Пройдёмте.
В маленькой комнате еврей протянул руку к ящику письменного стола и натолкнулся на взгляд Минуса:
— Очень медленно, — произнёс Серёга. — А то будет, как на Пушкинской. Те тоже поначалу думали, что с ними шутить станут.
Услышав про Пушкинскую, человек зло посмотрел на Минуса, но промолчал. Он осторожно, двумя пальцами, достал паспортную книжку.
— Бережинский Владимир Николаевич, — пробубнил Вадик, взяв паспорт в руки. — Год рождения одна тысяча восемьсот восемьдесят седьмой.
— Регистрация⁈ — проговорил Серёга.
— Здесь, — неуверенно произнёс Вадим.
— Дай, погляжу, — Минус протянул руку. Он бросил беглый взгляд на еврея. Тому никак нельзя было дать двадцать четыре года, скорее тридцать, как минимум. Печать на бланке была смазана на какую-то долю и Серёга уверился, что паспорт на самом деле поддельный. Минус ещё раз взглянул на человека и положил в нагрудный карман паспортную книжку:
— С нами поедешь, — проговорил Серёга. — Кто ж тебе такую книжицу устроил?
Еврей разинул рот, пытаясь протестовать, но Вадик уже завёл ему руки за спину, связывая верёвкой. Минус указал Вадиму головой на стул и тот усадил на него растерявшегося человека.
— Рассказывай! — Серёга усмехнулся. — Твоё настоящее имя! Живо!
Еврей молчал. Минус кивнул Вадику и тот ударил сидящего кулаком по голове. Человек упал на пол. Вадик приподнял его и снова усадил на стул.
— Вспомнил⁈ — Серёга вопросительно посмотрел на него. — Или добавить? Ты не думай, у нас времени много.
— За такие методы допроса отвечать придётся! — выдохнул еврей.
— Тебе тогда уже всё равно будет, — Минус улыбнулся. — Оружие или какие-то запрещённые к обороту предметы, в доме есть?
— Револьвер в кармане пиджака, — еврей неохотно кивнул на висящую одежду. — А больше ничего.
Вадик достал из кармана потёртый «бульдог» и положил на стол.
— Про разрешение спрашивать не буду, — усмехнулся Серёга. — Давай, рассказывай, как тебя зовут. Всё равно ведь скажешь, только к тому времени без зубов останешься. Смысл упираться⁈
— Я министру юстиции жалобу напишу! — заговорил связанный. — Вы ответите за угрозы!
— Думаешь? — Минус скептически посмотрел на него. — Мы ведь тебя в участок не доставили. Документы не оформили. С чего ты решил, что вообще сможешь писать что-то⁈ У меня полномочия особые. Дело государственной важности. Таких, как ты, даже считать не станут! Сдох или нет! Если говорить не начнёшь, я пальцы отрежу все по порядку, чтобы точно писать не мог! И не думай, что я шучу!
Серёга достал из рукава короткий нож с узким лезвием, тускло сверкнувшим при свете керосиновой лампы. Еврей растерянно уставился на него. Минус шагнул вперёд:
— Кляп ему, чтобы не кричал! — произнёс он, обращаясь к Вадику.
Еврей зашатался на стуле, стараясь уклониться, но поняв, что ему и вправду собираются отрезать палец, заговорил торопясь:
— Кособурд Ноах Рафаилович, год рождения одна тысяча восемьсот восемьдесят второй.
— Вот! А то вздумал шутки шутить! — Серёга усмехнулся. — Надо будет, я тебе и глаза достану по одному, а не то, что пальцы! Побудь на улице, — сказал он Вадику. — Нам по душам потолковать нужно.
Вадим, как и заранее договаривались, вышел во двор. Минус кивнул на еврея:
— Так что рассказать решил, Ноах? Зачем ты здесь⁈
— Связной я, — неохотно произнёс еврей. — Сведения должен передавать.
— Кому?
— Кто придёт, псевдонимом своим назовется и пароль скажет.
— Какой пароль?
— Вереск.
— И давно ты здесь⁈
— В начале июля из Варшавы приехал, — проговорил он негромко. — Там указания получил.
— И кто приходил?
— Трое, — еврей задумался. — Первым мужчина пришёл. Молотком назвался. Я ему конверт передал, как было условлено. Что в конверте — не знаю. Потом человек приехал. Добрым представился. Документы какие-то для Молотка оставил. Да только он за ними так и не явился. И парень ещё приходил несколько раз. Каштановым назвался. Нервный он, хоть и изображает спокойствие. Позавчера последний раз приходил. Угрожал ему кто-то. Просил, чтобы я записку передал.
— Кому?
— Фее. Прозвище у неё такое. Шестой дом на Межигорской.
— Пароль?
— Вильно, — еврей вздохнул.
— А парню этому, Каштановому, что ты передавал?
— На словах только, — Ноах закусил губу. — Сказал, что Американец двадцать седьмого в Киеве будет. Тогда и встречу ему назначит.
— Кто это такой?
— Из наших он, — еврей ответил неохотно. — Газету в Европе издаёт.
— А Американец почему?
— Не знаю, — Ноах пожал плечами. — Слышал, что будто жить там мечтает. Но я не знаком с ним.
— Документы те, что для Молотка оставили, где?
— В другой комнате. Там чемодан. У него двойное дно.
Минус осторожно приоткрыл дверь, не сводя глаз с сидящего Ноаха. Он увидел сразу за дверью в углу грубый затертый чемодан и подтащив его на свет, вытряхнул из него бельё. Приглядевшись ко дну, Серёга ткнул ножом и прорезав дыру, вытащил свёрнутые бумажные листы.
— Эти? — произнёс Минус, глядя на еврея.
— Да, — кивнул тот головой. — Они самые.
Внезапно, в калитку раздался негромкий стук молоточка и Минус замер на мгновение. Он перевёл взгляд на Ноаха, но тот сделал удивлённое лицо:
— Не знаю, — проговорил он. — Никого не ждал.
— К воротам пойдём, — ответил Серёга. — Только не вздумай предупредить!
— Хорошо, — еврей кивнул, неуклюже приподнимаясь со стула.
Минус развязал ему руки и ткнул в спину люгером. Они вышли наружу и Серёга подал знак Вадику отойти в тень забора.
— Кто? — спросил Ноах тихонько.
— Свои, — раздался голос. — Вереск.
Еврей с сомнением посмотрел на Минуса, но тот подал знак открывать. Ноах приотворил калитку, как вдруг сдавленно охнул и пошатнулся. Невысокий крепкий человек ещё раз ударил его в грудь ножом, но встретился глазами с Серёгой и опешив на мгновение, бросился назад.
Минус задержался, переступая через упавшего Ноаха. Парень уже изо всех сил бежал по улице. Минус прицелился из люгера, раздумывая, стрелять или нет. Но поднимать шум не захотелось. Вадик ткнулся в спину:
— За ним?
— Не догоним, — проговорил Серёга торопливо. — Он здорово бегать умеет. А стрелять не хочу. Патрули кругом. Мы лучше с тобой сейчас ещё по одному адресу съездим.
Вадим молча кивнул. Минус сунул за пазуху бумажный свёрток и они зашагали по улице.
У шестого номера на Межигорской ярко горели газовые фонари и Вадик остановил лошадей задолго до него. Это был старинный одноэтажный дом, богато украшенный лепниной. Минус с Вадимом двинулись по улице. Поравнявшись со входом, Серёга хотел постучать, но дверь вдруг легко шевельнулась от сквозняка и Минус сразу достал люгер, осознав, что она не заперта вовсе.
— Ты за мной! — проговорил он тихонько, обращаясь к Вадику. — Если кто с оружием — сразу стреляй в него!
Тот молча кивнул, доставая наган из кобуры. Минус рывком распахнул двери, вбегая в коридор, в котором не оказалось никого. Из него вело сразу несколько дверей и Серёга, на миг замявшись, дёрнул крайнюю слева, но за этой дверью оказалась какая-то пустая кладовая. Минус шагнул, собираясь открыть следующую, как вдруг впереди раздался какой-то шум, находящиеся в конце коридора двустворчатые резные двери медленно приоткрылись, и оттуда вышел человек в полицейском мундире.
В его руках не было ничего. Он удивился, заметив вошедших, и обалдело уставился на них.
— Руки! — проговорил Серёга. — Руки поднял! Быстро!
— Ты чего⁈ — произнёс тот, переведя удивлённый взгляд на Вадика. — Вы кто вообще, такие⁈
— Руки! — повторил Минус, сближаясь. — Живо! Дернешься — стрелять буду!
Полицейский нехотя поднял руки.
— Кто ещё в доме⁈ — спросил Серёга, не сводя с него глаз.
— Напарник мой, — нехотя проговорил тот. — На осмотр мы выехали. Самоубийство тут.
При слове самоубийство, его лицо едва заметно дрогнуло и Минус всё понял.
— В сторону! — произнёс Серёга. — Лицом к стене! Кто там второй — выходи без оружия!
Полицейский медленно шагнул к стене.
— Кто второй — выходи! — повторил Минус. — Быстрее!
Из комнаты раздался недовольный голос:
— Это что тут за самоуправство! Представится сначала нужно! Ты кто такой⁈
— Выходи! А потом уже говорить станем. У меня полномочия особые.