Он рассказал мне о своем учителе, о Чайтанье и цепи ученической преемственности, уходящей в глубь веков. Он очень много знал и постоянно думал о своей миссии. Он уже работал над своими переводами, и казалось, он сидит тут днями и ночами. По-моему, у него быт помощники — то ли один, то ли два.
Бхактиведанта Свами принял Аллена очень сердечно. Процитировав стих из «Бхагавад-гиты», где Кришна говорит, что простые люди берут пример с великих личностей, он попросил Аллена и дальше петь «Харе Кришна» при любой возможности, чтобы его примеру последовали другие. Он рассказал, как Господь Чайтанья впервые в истории Индии организовал движение гражданского неповиновения, возглавив шествие с пением «Харе Кришна» в знак протеста против политики мусульманского правителя. Аллен был в восторге. Беседа со Свами доставила ему огромное удовольствие.
Но возникли между ними и разногласия. Когда Аллен выразил восхищение известным бенгальским святым, Бхактиведанта Свами сообщил, что «святой» этот — просто обманщик. Аллен был поражен. Никогда до сих пор он не слышал, чтобы индийский свами столь резко о ком-либо отзывался. Ссылаясь на Веды, Свамиджи объяснил ему причину своей критики, и Аллен признался, что до сих пор наивно верил, что все «святые» святы на сто процентов. Но теперь он твердо решил, что не следует слепо верить в садху (включая, кстати, и самого Бхактиведанту Свами). Он решил оценить Свами более строго и беспристрастно.
Аллен: Я испытывал суеверное благоговение, которое, судя по всему, было вызвано обычной глупостью. Учение Свами пришлось весьма кстати — оно заставило меня пересмотреть подобное мое отношение. Но в то же время оно побудило меня поставить под сомнение и его собственный авторитет. Я перестал слепо доверять ему.
Аллен описал Свамиджи «божественное» видение, в котором ему явился Уильям Блейк в образе звука, в результате чего он осознал единство всего сущего. Какой-то садху во Вриндаване сказал Аллену, что, значит, Уильям Блейк — его гуру. Но для Бхактиведанты Свами это было полной нелепицей.
Аллен: Для меня самым главный в нем, тем, что сводило на нет все наши разногласия, была исходившая от него доброта — самоотверженная, бескорыстная доброта, которая сродни абсолютной жертвенности. Это всегда покоряло меня, какие бы интеллектуальные вопросы или сомнения ни роились в моей голове и какой бы циничной ни была точка зрения моего «эго». От него исходило какое-то неотразимое личное обаяние, рождавшееся из его преданности делу, и это обаяние сглаживало все наши разногласия. Даже если наши взгляды расходились, мне всегда было приятно с ним общаться.
Аллен ответил согласием на просьбу Бхактиведанты Свами — больше петь и постараться бросить курить.
— Вы на самом деле намерены сделать этих американских ребят вайшнавами? — спросил Аллен.
— Да, — радостно ответил Свамиджи. — Все они станут брахманами.
Аллен оставил чек на двести долларов, чтобы покрыть издержки, необходимые для продления визы, и пожелал удачи.
«Брахманами!» — Аллен не мог представить, что такое возможно.
23 сентября
На Радхаштами, в День явления Шримати Радхарани, вечной супруги Господа Кришны, Бхактиведанта Свами провел еще одну церемонию посвящения. Кейт получил имя Киртанананда, Стив стал Сатсварупой, Брюс — Брахманандой, а Чак — Ачьютанандой. И снова был праздник с жертвенным огнем в гостиной Свамиджи и большим пиром.
Бхактиведанта Свами проповедовал в самом сердце наркотической культуры, где молодежь отчаянно пыталась изменить свое сознание любыми доступными средствами — при помощи наркотиков или чего-то еще. Свамиджи обещал им, что, повторяя «Харе Кришна», они с легкостью обретут высшее сознание, к которому так стремятся. Объясняя философию сознания Кришны, он неизбежно был вынужден проводить параллели с наркотическим опытом, хотя бы для того, чтобы показать, что эти пути совершенно противоположны. Он хорошо знал, что многие индийские «садху» принимают ганджу и гашиш, считая, что это помогает им в мецитации. Еще до его отъезда из Индии туристы-хиппи уже стали привычным зрелищем на улицах Дели.
Индия привлекала хиппи мистической культурой и доступностью наркотиков. Там они знакомились со своими индийскими «коллегами», уверявшими, что курить гашиш — это духовное занятие, а затем возвращались в Америку с этими ложными представлениями об индийской духовной культуре.
Это был целый образ жизни. В местных магазинах для наркоманов можно было купить все необходимое, от курительных трубок до шприцев. Марихуана, ЛСД, мескалин, кокаин и «тяжелые» наркотики, вроде героина и барбитуратов, свободно продавались на улицах и в парках. Газеты андерграунда помещали на своих страницах все важные новости из мира наркотиков, печатали комиксы, героем которых был «Капитан Кайф», и кроссворды, разгадать которые мог только бывалый наркоман.
Бхактиведанте Свами приходилось объяснять им, что сознание Кришны гораздо выше пресловутых «полетов в мир ЛСД».
— Думаете, прием ЛСД может вызвать экстаз и расширить сознание? — спросил он однажды у собравшихся в храме. — Тогда представьте себе эту комнату, целиком заполненную ЛСД. Таково сознание Кришны.
Посетители постоянно задавали ученикам Свамиджи один и тот же вопрос:
— Вы что, кайфуете от этого?
И преданные отвечали:
— Еще как! Можно «улететь» на первых же звуках. Сам попробуй!
Грег Шарф (брат Брахмананды) ЛСД не увлекался, но жаждал высшего сознания и решил попробовать петь мантру.
Грег: Мне было восемнадцать лет. Все, кто посещал храм, баловались ЛСД, и я подумал: может быть, мне тоже начать — ведь я хотел быть как все. И я спросил Умапати:
— Слушай, Умапати, как считаешь, может, мне ЛСД попробовать? Я в толк не могу взять, о чем вы тут все толкуете.
Он ответил:
— Нет, Свамиджи сказал, что ЛСД не нужно.
Так я и не попробовал ЛСД. И думаю, что правильно сделал.
Хаягрива: Вы слышали об ЛСД? Это наркотик в виде таблетки, который вызывает духовный экстаз. Как по-вашему, это поможет мне в духовной жизни?
Бхактиведанта Свами: Тебе ничего не нужно принимать для духовной жизни. Твоя духовная жизнь уже с тобой.
Если бы эти слова произнес кто-то другой, Хаягрива никогда бы не согласился с ним. Но Свамиджи был «абсолютно уверен», и «о том, чтобы не согласиться, и речи быть не могло».
Сатсварупа: Я знал, что сознание Свамиджи всегда возвышенно, и надеялся, что как-нибудь он сможет научить этому и меня. Однажды, оставшись с ним наедине, я спросил:
— Можно ли достичь такого духовного уровня, откуда невозможно упасть?
Он ответил «да», и это убедило меня в том, что попытки обрести духовность с помощью ЛСД, приводящие к еще более глубокому падению, нужно заменить абсолютно духовной жизнью — такой, какую вел Свамиджи. Я видел, насколько он сам убежден в этом, и это убедило и меня.
Гpeг: В то время ЛСД считался духовньш наркотиком, и Свамиджи был единственным, кто осмелился открыто выступить против него, сказав, что это чушь. Должно быть, это была первая битва, которую ему пришлось выдержать при попытке распространить свое движение в Нижнем Ист-Сайде. Даже те, кто регулярно посещал храм, считали, что ЛСД — это хорошо.
Пожалуй, самые нашумевшие эксперименты с ЛСД в те дни проводили Тимоти Лири и Ричард Олперт, преподаватели психологии из Гарварда. Они изучали действие наркотиков, публиковали результаты своих исследований в научных журналах и пропагандировали применение ЛСД для достижения самоосознания и раскрытия заложенных в человеке способностей. После того как Тимоти Лири выгнали из Гарварда, он вознамерился стать общенациональным апостолом ЛСД и какое-то время возглавлял общину своих последователей в Миллбруке, недалеко от Нью-Йорка.
Когда члены миллбрукской коммуны прослышали о свами из Нижнего Ист-Сайда, который поет вместе со своими учениками, а те получают от этого кайф, они стати захаживать к ним в храм. Однажды вечером на киртан Свамиджи пришло с десяток хиппи из Миллбрука. Они все пели (не столько из любви к Кришне, сколько для того, чтобы испытать, какой кайф это приносит). После лекции лидер миллбрукцев задал вопрос о наркотиках. Бхактиведанта Свами ответил, что для духовной жизни наркотики не нужны, что они не могут одухотворить сознание человека и что все религиозные видения, вызванные наркотиками, — это не что иное, как галлюцинации. Постичь Бога не так просто, чтобы это можно было сделать, приняв таблетку или накурившись. Повторение «Харе Кришна», объяснил он, — это очистительный процесс, позволяющий удалить пелену материальной скверны, застилающую чистое сознание живого существа. Наркотики же делают эту пелену еще плотнее и мешают человеку достичь самоосознания.
— А сами вы пробовали ЛСД? — вопрос прозвучал как вызов.
— Нет, — ответил Свамиджи, — я никогда не употреблял ничего подобного, даже сигарет или чая.
— Если вы никогда не употребляли наркотиков, то как же вы можете судить о них?
Миллбрукцы победно оглядывали зал. Некоторые из них даже закатились смехом и пощелкивали пальцами, полагая, что поймали Свами на слове.
— Я сам не пробовал, — ответил Свами, с царственным видом восседая на своем помосте. — Но мои ученики перепробовали все — и марихуану, и ЛСД — и все бросили. Вы можете послушать их. Хаягрива, расскажи им.
Хаягрива выпрямился и своим зычным голосом начал говорить:
— Как бы высоко вы ни «улетели», накачавшись ЛСД, рано или поздно вы достигнете пика, и тогда вам волей-неволей придется спуститься с небес. Это все равно что лететь на ракете в космос. [Он привел один из обычных примеров Свамиджи.] День за днем ваш космический корабль будет лететь все дальше и дальше, он может удалиться от Земли на тысячи километров, но рано или поздно вы все равно должны будете вернуться на Землю. Ваше путешествие не может продолжаться бесконечно долго. От ЛСД мы как будто взмываем в небеса, но всякий раз нам приходится спускаться на землю. Это не духовное сознание. Когда вы действительно обретаете духовное сознание, или сознание Кришны, вы все время остаетесь наверху. Поскольку вы идете к Кришне, вам не нужно больше прилетать назад. Вы можете «улететь» навсегда.