– Спасибо большое, – улыбнувшись, Чиын поблагодарила соседку, забирая роллы.
Рядом с людьми ей становилось радостно, но в то же время тревожно, ведь когда-нибудь им придется расстаться. Они умрут, а Чиын нет. И ей только и останется тосковать по ним в одиночестве. Поэтому во множестве воплощений она старалась не сближаться ни с кем, чтобы потом не страдать. Но раз это ее последнее воплощение, то можно попробовать пустить их в свое сердце. Получится ли у нее завершить свой жизненный путь? Есть ли у него предел? Чиын испытывала иное, раннее незнакомое ей чувство тревоги – как человек, который никогда не видел сны, вдруг пытается их увидеть.
«Могу ли я вообще жить без тревог?»
Погруженная в размышления, Чиын ошпарила чашки кипятком. Так во время чаепития они дольше сохраняли тепло. Но нужно было, чтобы температура воды, которой согревали чашки, отличалась от температуры воды, которой заваривали чай. Первая должна составлять восемьдесят восемь градусов, а вторая быть ниже, чтобы человек не обжегся.
– Отнести чашки за тот стол? – предложил Хэин.
– Они очень горячие, не обожгитесь, – ответила Чиын.
Юнхи, Чэха и хозяйка закусочной тут же обернулись, удивленные тем, что она разговаривает с Хэином на «вы». Может, им просто послышалось?
– Вы обратились к нему на «вы»? Вы никогда так ни с кем не общаетесь.
– А, это случайно вырвалось, – ответила Чиын опешившим гостям и отвернулась, чтобы налить чай.
– Отнеси сначала вот это, – сказала она Хэину.
– Ну вот. Теперь все как прежде. Как есть хочется, давайте начинать.
– Есть, чтобы жить; жить, чтобы есть. Просто жить и есть!
– Какой сегодня отличный день! Давайте отдыхать и наслаждаться моментом.
Все веселились, включая Чиын. Один такой день помогает справиться с девятью безрадостными.
– О чем вы думаете каждый вечер на крыше, когда садится солнце? – обратилась Юнхи к Чиын с набитым ртом.
Хозяйка прачечной научила ее улыбаться. Поднимать кончиками пальцев уголки губ. Даже когда на работе теперь приходилось иметь дело с неприятными клиентами или когда автобус прямо перед ней захлопывал двери и уезжал прочь. Иногда Юнхи смотрела в зеркало и напоминала себе Джокера, но с тех пор ей стало легче дышать. С самой первой встречи ее беспокоило грустное выражение лица Чиын, которое у нее появлялось, когда она оставалась одна.
– А почему ты спрашиваешь об этом?
– Да просто. Когда я увидела, как вы неподвижно стоите, любуетесь закатом, то подумала, что сейчас вы растворитесь в нем. Если не хочется рассказывать, ничего страшного, я пойму.
Чиын посмотрела на Юнхи, которая вдруг смущенно почесала макушку и улыбнулась. Повисла тишина.
Чиын сидела, прикусив нижнюю губу, но внезапно заговорила:
– Хм, в душе я зажигаю свечу за благополучие людей и гармонию.
– Это как?
– Когда люди молятся, они зажигают свечи. В тот момент, когда садится солнце, будто свеча озаряет небо, я молюсь о благополучии тех, кто прошел через очищение души. Еще до открытия прачечной я угощала людей чаем и помогала излечиваться от боли.
– Ясно… значит, вы уже давно этим занимаетесь!
– Давно… человек может продолжать идти по жизни, если найдется хотя бы один, который поверит в него и поддержит его.
– Хотя бы один?
– Да. И поверит всерьез. Такого человека встретить нелегко. И я решила стать им для тех, кто в этом нуждается. Молитвы и искренние пожелания добра дают силы идти дальше. Мне так кажется.
Все задумались над ее сравнением о том, как в ее душе, будто в церкви, зажигается свеча. Как можно смотреть на свет заходящего солнца и молиться за чье-то благополучие и гармонию. Хозяйка прачечной не берет с покупателей плату. Она берет обещание, что когда-нибудь тот, кому помогла она, безвозмездно поможет другому. Что привело ее именно сюда?
– Хэин, может, включим что-нибудь? – прервал тишину Чэха. – В этом месте любят хорошую музыку.
Хэин очнулся от размышлений и моргнул в знак согласия.
– Вот держи, – сказала Юнхи, достав из сумки колонки. – Подключись к блютусу.
Друзья, не сговариваясь, подхватили идею. Пока Хэин выбирал песню, Чиын встала заварить еще чаю. Она ждала, пока закипит вода, и вдруг услышала звуки музыки. Чиын точно знала, какая температура идеально подходит для чая – не слишком горячая, от которой внутри становится тепло.
Чиын вернулась к гостям и обратилась к Хэину:
– «Осенние листья» Чета Бейкера? Как раз подходит для такого вечера, как сегодняшний.
– Ого, вам нравится Чет Бейкер?
– Да. Его музыка… она горячая, неспокойная, будоражащая. Словно молодость.
– Хм, удачное сравнение. Какая музыка вам нравится больше всего?
– Разная. Я знала Чета Бейкера. Интересно, как бы изменилась его музыка, не принимай он наркотики и проживи счастливую жизнь.
– Ого, ты его знала? – вдруг спросил Хэин.
– Ты совсем не удивлен. Думаешь, я сумасшедшая и живу в своих фантазиях и мечтах?
– Не думаю. И все же я удивился, что ты знала Чета Бейкера.
– Да, друзья играли в его группе и много рассказывали о нем. Я стала ходить на их концерты. Мне хотелось избавить и его от душевных пятен… Но это могло отразиться на творчестве. Иногда именно боль и грусть служат вдохновением.
Раньше Хэин не мог и слова произнести при первой встрече с человеком, а сегодня был разговорчив, чем крайне удивил Чэха – тот смотрел то на своего друга, то на Чиын, и даже в шутку толкнул его локтем в бок, когда тот, услышав имя любимого музыканта, вдруг обратился к хозяйке на «ты».
– С чего вдруг на «ты» перешел?
– Само вылетело, – дружелюбно и спокойно ответил Хэин.
Он говорил мягко, но при этом уверенно. В его словах самые обыденные вещи обретали смысл.
– Все, мы тоже будем так к ней обращаться. Ай! Юнхи, больно же!
– Ведешь себя как маленький, Чэха. Прекращай.
Даже когда тебе за тридцать, среди друзей ты порой ведешь себя как подросток. Точнее, хочешь им оставаться.
Они веселились, ели и пили, а вместе с ними и Чиын, которую лишили возможности стареть. Она завидовала этой компании. Они росли вместе и видели, как на их лицах появляются первые морщины. От этого Чиын вдруг почувствовала еще большее одиночество. Ей тоже хотелось бы стареть со сверстниками.
– Хэин, – заговорила Юнхи, – здесь можно избавиться от пятен на душе или погладить ее. Сейчас у тебя тоже есть такой шанс.
– Пятен? На душе?
– Тебе никогда не казалось: залечу раны и заживу наконец?
– Частенько.
– Тогда попроси.
Вместо ответа Хэин взял со стола чашку, сделал глоток, затем второй. Он улыбался, выбирая следующую композицию, – кажется, лучше не пытаться переубеждать его сейчас. У него была привычка не отвечать, если он не мог найти правильные слова или хотел отказать. Друзья уважали его язык молчания. Он заслуживал этого. Они просто всегда были рядом в трудные времена. Вот такое негласное правило существовало в их круге.
– Чэха, наверняка твоя мама обрадовалась, что тебя взяли на работу? – нарушила их молчание Чиын.
В день их первой встречи с хозяйкой прачечной Чэха хотел, чтобы она очистила пятна и с ее души. Ёнчжа пока не пришла в прачечную, но Чиын уже зажигала свечи души в молитве за нее.
– Как раз разговаривал с ней по телефону по пути сюда. Она очень обрадовалась.
– Еще бы. Когда вы придете ко мне вместе?
– Я пригласил ее в гости на следующей неделе, мы вместе хотели прийти к вам. Так можно?
– У меня акция в прачечной по случаю открытия. Не забыл?
– Конечно нет!
Чэха был признателен Чиын за то, что она запомнила его просьбу помочь матери. Он хотел поблагодарить ее, но не знал, как выразить это словесно, поэтому просто положил ей в тарелку фрукты, которые принесла Юнхи. В этот момент он обратил внимание на узор на платье Чиын.
– У вас несколько платьев с похожим рисунком?
– Нет, оно у меня одно.
– Точно? Просто в тот раз цветы казались больше.
Все трое разом перевели взгляд на платье Чиын, и сама хозяйка прачечной тоже. Не могло такого быть – цветы с каждым годом только увеличивались.
– Ты, видимо, устал за день. Думаю, тебе пора возвращаться домой. А мне еще надо поработать.
– Сегодня уже не будет клиентов. Может, вам закрыть прачечную пораньше и пойти отдохнуть? Выглядите уставшей.
В ответ Чиын лишь улыбнулась. Важная вещь – подмечать настроение друг друга. Она хотела покинуть этот мир без привязанностей, но уже успела завести друзей. Теперь ей хотелось переживать вместе с ними, подмечать их настроение, спрашивать, как их дела. Когда хочется заботиться о ком-то, то расстаться тяжело. Они когда-то умрут, а она – нет. Чиын довелось пережить множество расставаний, и с каждым новым расставанием боль от них становилась сильнее. Она не знала наверняка, получится ли у нее уйти из этой жизни и прервать цепь магических перевоплощений. В любом случае постареть для нее станет благословением.
– Приберите все и возвращайтесь домой, а я поднимусь наверх в прачечную.
С этими словами Чиын отправилась на второй этаж в ожидании нового клиента, который захотел бы очистить душу. Хэин проводил ее взглядом, насладившись видом ее хрупкого тонкого стана.
Прачечная, где удаляют пятна с души и где ее разглаживают. А хозяйка – бесконечно печальная и одновременно прекрасная женщина.
Чиын скрылась за дверью, но Хэин еще долго смотрел в одну точку, погруженный в размышления.
Ей хотелось жить хорошо. Хотя, по правде сказать, она и не знала, что это значит. Наверное, как и все. Тогда она еще не понимала, насколько это непросто. И, к сожалению, узнать ей довелось об этом слишком рано.
– Ёнчжа, насчет оплаты твоей учебы в университете… – сгорбившись, говорил ее невысокого роста пожилой отец, нервно сжимая ладони.
Папа всегда беспокоился и переживал обо всем. Он был старше матери на десять лет и не умел производить на свет ничего, кроме детей. Совершенно безответственный мужчина.