– Почему солнце такое красивое? Значит, в мире еще осталось место красоте.
Она вытерла слезы и продолжила любоваться закатом. Снова подул приятный морской бриз, донося аромат цветов. Девушка расправила длинные волосы, в ее глазах засияли краски неба.
«Чем это пахнет? Что-то знакомое…» – подумала она, глубоко вдохнув, а затем сделала глоток остывшей воды и вспомнила запах тоски.
В одно мгновение солнце полностью скрылось за холмом, но темнота окутала город не сразу: яркие краски заката еще растекались по вечернему небу, а солнечные лучи протягивались из-за моря. Вот, значит, как: тьма и свет – две противоположности – слились воедино. Путница внимательно наблюдала за вечерним пейзажем: значит, даже в кромешной темноте найдется место для света, но мы просто порой его и не замечаем.
На город медленно опустилась ночь. Девушка просидела до утра, обнимая колени и размышляя о том, что на небе сосуществуют два светила и, может, днем мы не видим луну, чтобы видеть солнце?
Когда начало светать, казавшаяся вечной темнота постепенно отступила. Пока мы живы, мы можем наблюдать, как восходит солнце нового дня, даже не прилагая никаких усилий.
– Пока мы живы, ни тьма, ни свет не станут вечными.
Она вспомнила, как угощала чаем заблудшие во тьме души, протягивала руку помощи, и в жизни людей вновь вставало солнце, их лица озарялись улыбкой.
– Остались ведь воспоминания…
Внезапно чашка выскользнула из рук. Во все стороны разлетелись белые осколки, нахлынули воспоминания. Но почему именно сейчас? Путница закрыла обеими ладонями рот, но, даже закричи она, никто бы не услышал ее таким ранним утром. В памяти всплыли последние слова, которые ей довелось подслушать той темной ночью возле комнаты родителей, прежде чем она упала без сил.
– Чтобы овладеть второй способностью, ей сначала нужно хорошенько разобраться с первой: научиться исцелять души, утешать их. Только после этого воплощать их мечты и мысли в реальность. Наверное, это вспомогательная способность, с помощью которой можно помочь людям справляться с трудностями. В нашем городке она есть всего у пары человек. Это очень ценный и уникальный дар. Наша дочь – избранная.
Почему именно сейчас, когда у нее не осталось сил даже плакать, она вдруг подумала о своем исчезновении? Тело постепенно становилось прозрачным.
За спиной поднималось солнце, готовое к тому, чтобы выполнять предназначение.
– Моя голова! Почему же я не исчезаю?
Она крепко сжала кулаки. Внезапно осколки разбитой чашки превратились в белые лепестки, поднялись в воздух и взметнулись к облакам, чтобы расчистить от них путь для ярких солнечных лучей, которыми озарилась комната. В мгновение ока ее одежда превратилась в черное атласное платье с красными камелиями.
Девушка открыла глаза. Завязанные в хвост волосы медленно распустились. Сегодня тот самый день – тихий и безмолвный, накануне свирепой бури.
– Закат в этих местах наполнен печалью. Будто наступает самый последний день мироздания и завтра никогда не наступит.
Несколько дней она сидела и наблюдала за закатом и восходом солнца, пока, наконец, не вышла из дома. Как жаль, что последнее воспоминание о самом болезненном дне в жизни вернулось только сейчас. Ничего уже не будет как прежде. Пора отложить самобичевание и обиду. Вместо того чтобы корить себя, нужно решить проблемы и прожить эту жизнь. Может, так она найдет решение? Сейчас ей нужно найти то место, где она сможет исцелять души людей. И это место здесь – в Мэриголде.
– Ничего себе. Теперь тебе надо присматривать сразу за троими, вместе с маленькой дочкой. Ты хоть ела?
– Да, само собой. Езжу к ним по выходным. Рыбные клецки, пожалуйста.
Девушка шла по улице и слушала разговоры прохожих. Повсюду мелькали пакеты с горячей едой и купюры по тысяче вон. В этом укромном тихом месте все жители знали друг друга очень хорошо.
– Роллы кимпап в подарок.
– Да ты что, с ума сошла – за рыбные пирожки давать кимпап[2]? Так вообще без всего останешься. На, держи деньги.
– Ну ладно. Завтра приходи еще.
Путница с улыбкой слушала проходящих. Странное дело. Почему-то от их разговоров ей тоже захотелось есть. Как же давно она не ощущала голода!
Заглянув в старый ресторанчик под названием «Наша закусочная», откуда доносились голоса людей, девушка увидела красные столы, настолько жирные, что отмыть этот жир тряпкой казалось невозможным. Сдерживая желание исправить всякие ошибки в меню, она заказала один кимпап.
«В какой жизни я ела последний раз? В этом воплощении точно впервые». Ей казалось, что вот так сидеть и спокойно наслаждаться пищей, когда у тебя есть дела, – настоящая роскошь. Все это время она жила, принимая таблетки; одной капсулы хватало, чтобы обрести энергию на целый день. Рецепт ей дал один человек, с которым она провела его последние дни в одном из прошлых воплощений. Сейчас она даже не помнила лица того человека.
Хозяйка закусочной, заметив странное выражение на лице незнакомки – будто та разучилась глотать пищу, – заговорила с ней:
– Попробуй для начала прожевать, если в горло не лезет, иначе совсем исхудаешь. Кожа да кости. Мне вот сегодня тоже не хотелось есть, так я заставила себя. А то желудок совсем ослабнет.
Вспоминая о том, когда и в каком воплощении ей последний раз велели хорошо питаться, путница машинально поднесла кусок кимпапа ко рту. Склонив голову, она равнодушно смотрела на выпуклый живот хозяйки закусочной и ее старый фартук с цветочным узором.
Пока в голове крутилась мысль, будто еда кажется безвкусной оттого, что она очень давно не ела, хозяйка вернулась и принесла горячий рыбный суп с клецками, от которого исходил пар.
– А звать-то тебя как?
Девушка пересчитывала кусочки лука и горошины перца в бульоне, пока не заметила на соседнем столике старую выцветшую брошюру магазина с именем хозяйки «Чиын»[3]. Спустя несколько секунд она задумчиво ответила:
– Чиын.
– Чиын? Красивое имя. Приятного аппетита. В следующий раз закажи-ка еще лапши.
Точно. Чиын. Красивое имя. Чиын, которая рассказывает истории. Она улыбнулась мысли о том, чтобы взять такое имя, затем зачерпнула ложкой перченый суп со множеством лука и поднесла ко рту.
Как согревает.
Чиын доела кимпап и заговорила:
– Сколько стоит это здание? Я куплю его.
– Как ты его купишь-то? Совсем, что ли? Денег небось много?
– Достаточно.
– Из богатой семьи, значит, будешь?
– Почему сразу из богатой семьи? Просто я много работала, но в какой-то момент потеряла интерес к тому, чтобы тратить деньги, вот и накопила. Так что дай знать, кому принадлежит это место. Я заплачу хозяину в три раза больше озвученной цены, а тебе навсегда снижу аренду вдвое.
– Ну ничего себе! Ты и на вид хорошенькая, и человек, похоже, неплохой. Если получится купить, то, конечно, давай. Номер сейчас тоже найду, чего тут сложного-то. На-ка! Держи.
Чиын посмотрела на номер, написанный на старой бумажке, и, усмехнувшись, сказала:
– А ты продолжай готовить так же вкусно. Если тебе вдруг захочется придумать новое меню, не делай этого. Не нужно ничего менять.
– Ух ты. А ты разбираешься в людях. Спасибо, конечно. Кстати, почему обращаешься к старшим на «ты» при первой встрече?
– Я куда старше, чем выгляжу. Я пожила подольше твоего, – серьезно ответила Чиын.
– Хо-хо. Ну допустим-допустим, – усмехнулась хозяйка, глядя на длинные черные вьющиеся волосы незнакомки и ее белоснежное лицо.
С виду трудно было определить ее возраст – то ли ей около тридцати, то ли ближе к сорока. Но, когда хозяйка заметила, как грустно и растерянно та смотрит в окно, ей отчего-то вдруг стало ее жаль. Такая худая, что ее хочется прижать к груди и обнять. Может, тогда она специально и стала говорить нарочито громко, чтобы привлечь внимание девушки.
– Чиын, красавица, а где ты купила такое красивое платьишко в цветочек? Милое. Мне бы точно подошло.
Хозяйка посмотрела на красивое черное платье с красными цветами, а затем дотронулась до своего розового фартука с похожим узором, скрывавшим ее выпирающий живот.
Чиын посмотрела на ее толстые, морщинистые ладони, и на нее нахлынули воспоминания, от которых защемило сердце.
– Мама, а что бы мы чувствовали, не будь у нас сердца?
– Мы бы не знали любви, радости или грусти. Как думаешь, каково это?
– По-моему, без грусти стало бы только лучше.
– Ты знаешь, что значит грусть?
– Нет, я лишь читала про грусть и боль в книге. И мне стало интересно.
– Если душа болит, можно «вынуть» ее, очистить, просушить на солнце, а на следующий день вернуть на место.
– Разве душу можно вынуть?
– В прямом смысле нельзя. Но можно нарисовать на бумаге.
– Да! Или обнять маму, – искренне сказала девочка.
Мама тогда ничего не ответила, лишь ласково похлопала ее по спине и достала из кармана печенье. Ее розовощекая дочь в красивом желтом платье весело схватила его и откусила, и на лице девочки остались крошки. Она раскинула руки в стороны и подпрыгнула, будто пытаясь взлететь. Вдруг порыв ветра донес аромат цветов и окутал ее. Ветер закружил девочку в вихре красных лепестков, становясь одним из них, она исчезла.
– Я его купила пятьдесят столетий назад. Сейчас такое не найти. Ну ладно, увидимся.
Чиын отвела от фартука хозяйки грустный взгляд, подняла глаза, обрамленные длинными черными ресницами, перестала предаваться ностальгии, расплатилась и осмотрела магазин. Она собралась с мыслями, достала телефон и набрала номер владельца здания. Слушая гудки, Чиын разглядывала старую выцветшую вывеску на соседнем здании, которая гласила:
«Прачечная души»
Избавьтесь от ненужных пятен. Качественная чистка и глажка