Они стояли как вкопанные перед внезапно возникшим зданием, не в силах скрыть удивление. Внезапно подул ветер, донося аромат цветов с легко уловимыми нотками зелени.
Очередной порыв ветра принес листовку. Юнхи поймала ее и медленно прочитала.
Очищаю душу от загрязнений, избавляю от болезненных воспоминаний
Вы можете стать счастливее – я разглажу измятую душу и избавлю ее от самых разных пятен.
Жду вас в «Прачечной души».
Сердце пронзила колющая боль. Не отпуская листовку, Юнхи прижала руки к груди.
– Чэха, смотри. Если я сотру все воспоминания про Хичжэ, то снова смогу радоваться жизни, – сказала она и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.
Чэха положил одну руку ей на плечо, а другой взялся за приглашение и закрыл глаза.
– Если все-таки возможно избавиться от ран, то мы, наконец, сможем стать счастливыми? – пробормотал он.
В этот момент дверь, ведущая в прачечную, открылась. Выбор оставался за ними: поддаться волшебству этой удивительной ночи или вернуться домой.
Они одновременно сдвинулись с места.
Но куда приведет эта дверь?
– Проходите, – заспанным голосом поприветствовала их Чиын.
Молодые люди удивились внезапному появлению хозяйки. Проведя рукой по своим черным длинным волосам, Чиын жестом пригласила гостей присесть за барный стол.
– Напугала вас? Вообще я собиралась передвигаться здесь с помощью ног, но сложно избавиться от старой привычки. Я как раз заварила чай. Выпейте для начала.
Гости растерянно наблюдали за Чиын. Стоило им только подумать об очищении пятен с души, дверь в загадочную прачечную отворилась сама собой, и вот внезапно возникшая перед ними хозяйка заведения уже угощала их чаем. Чэха попытался вспомнить все ошибки, которые совершил в жизни, но понял, что они не были смертельными. Может, им это снится?
– Итак, вот моя прачечная. Вы видели приглашение? Текст написала я сама. Мне всегда это удавалось хорошо. Не пугайтесь, присаживайтесь.
Медленно помешивая заварку в белом фарфоровом чайнике, Чиын внимательно разглядывала гостей. Чувствовалось, что их души были полны боли и печали. Оценив, сколько пятен придется с них стереть, она разлила чай по чашкам. Очистить бы искореженную душу одной глажкой…
Юнхи взяла чай и села за барную стойку. Она пыталась определить возраст хозяйки прачечной – двадцать, тридцать или сорок? В чертах ее лица проглядывала одновременно молодость и мудрость. Необычайная грусть сочеталась в ней с удивительным дружелюбием, от нее исходила доброта, а общалась она просто, но изысканно. Кто же она такая? Встречались ли они раньше? Из местных ли она?
Легкая и стройная, словно тростинка, воздушными шагами хозяйка прачечной перемещалась по комнате с чайником в руках. Казалось, она совсем ничего и не ела. Походка ее напоминала трепетание цветочных лепестков на ветру – движения даже не столько красивые, сколько очаровательные и грациозные. Хотя и красивые тоже. В общем, гостям эта женщина показалась удивительной.
Продолжая наблюдать за Чиын и дрожащими руками держа чашку, Юнхи сделала глоток, затем еще один. На душе становилось спокойнее. Усадив рядом Чэха, она взглядом указала ему на чай. Они знали друг друга с самого детства и понимали без слов.
«Выпей».
«Вдруг она что-то добавила туда?»
«Хуже, чем сейчас, уже не будет».
«Ну да».
Чэха кивнул и, поставив рюкзак на стол, сел и придвинул чашку.
Сделав пару глотков, они огляделись по сторонам. Снаружи дом напоминал уютное кафе в какой-нибудь деревне в Провансе, которое им доводилось видеть на фотографиях. Но внутри оказалось еще лучше. Здесь было тихо и уютно, совсем как в традиционном корейском доме. Окна в потолке пропускали в комнату лунный свет. Кстати, когда луна успела появиться на небе? Еще совсем недавно ее было не видать.
Хоть на улице стояла глубокая ночь, казалось, что помещение освещают солнечные лучи.
– Здесь так тепло и просторно, – сказала Юнхи, подойдя к деревянному книжному шкафу.
По всей комнате были красиво расставлены небольшие цветы в горшках и крупные растения в кадках, а деревянная мебель радовала и успокаивала глаз. Когда Юнхи снова взяла кружку, в ней отразился месяц, почему-то напомнивший ей по форме бровь. Выглядело очень живописно. Не менее живописным казался открывающийся со второго этажа вид. Заинтересовавшись, что там находится, Юнхи снова подошла к Чиын и с любопытством спросила:
– Это ведь прачечная?
– Да. Кстати, денег я не беру. Но у меня действует система отсроченного «душевного» платежа.
– Еще один долг? У меня так много кредитов… Брала вот недавно на обучение…
– Речь не об этом долге. Вы ведь хотите очистить душу от пятен и разгладить чувства? Я могу помочь сделать это, а еще обрести спокойствие. Но когда на вашем пути повстречается тот, кому потребуется именно ваша помощь, вы должны так же ему помочь. Это и станет платой за мои услуги. Согласны?
– Вы словно фея из сказок, которая совершает добрые дела, – усмехнулся Чэха, вступив в разговор.
Юнхи окинула его укоризненным взглядом и подошла к Чиын, которая вынула из комода две белые футболки. Если чувствуешь себя хорошо рядом с человеком, иногда просто хочется подольше побыть рядом с ним. Эта женщина, которую Юнхи видела впервые, как раз из таких. Невероятно, удивительная ночь.
– Вот, наденьте. Если душа ноет от накопившихся проблем или измята, ее потребуется постирать и погладить. Но во время очищения также могут исчезнуть и воспоминания, поэтому важно понять, какие из них вы хотите оставить.
– А разве не лучше удалить все плохие воспоминания? И после ты уже не будешь чувствовать себя несчастным, – на этот раз серьезно спросил Чэха, взяв футболку.
Чиын опустила глаза и покачала головой. Затем она вышла из-за стойки и загадочно посмотрела на ночное небо – такое же черное, как ее иссиня-черные глаза.
– Не ощущать страданий и печали – разве это хорошо?
– Это ведь и означает стать счастливым?
– То есть, по-твоему, если убрать из жизни несчастье, то останется одно счастье?
– А разве не так?
– Смогли бы вы жить, будучи только счастливым или несчастным?
– Нет! Я бы не смог!
– А что ты чувствуешь в течение дня?
– Ну, сонливость, голод, раздражение, нежелание идти на работу. Иногда вроде сидишь дома, а все равно не хватает чего-то. Когда хочется почувствовать себя живым, я ем сушеных кальмаров. Сколько ни жуй, все равно жесткие. Совсем как моя жизнь. Как ни крути, ничего не дается легко, все через преодоление, усилие и боль. И если долго жевать, начинают болеть челюсти. Раздражает! Но зато чувствуешь себя живым. Смешно, конечно… Непонятно, где тут счастье, а где несчастье, – сам себе удивившись, выпалил Чэха.
Он не привык делиться переживаниями с кем-либо, кроме Юнхи. Для всех остальных у него была припасена дежурная улыбка. Даже когда Чэха встречал раздражение и неприязнь окружающих, он не переставал улыбаться. Ведь говорят, что никто не бросит камень в того, кто улыбается. Счастлив при этом он не был, но старался избегать лишних конфликтов. Вот такая философия. С чего он вдруг разоткровенничался с первой встречной?
– Без некоторых болезненных воспоминаний жить можно, но другие, какие бы мучительные они ни были, помогают справляться с невзгодами и позволяют жить дальше. Грусть иногда дает нам силы подняться, – спокойно произнесла Чиын.
Выслушав ее, Чэха оторвал взгляд от футболки, сделал большой глоток чая и надел ее прямо поверх одежды. На его лице не осталось и следа от усмешки. Юнхи посмотрела на него, а затем закрыла глаза. Он не стремился забыть навсегда то, что вспомнил сегодня вечером, просто хотел жить дальше без боли и страданий.
– Ты хочешь избавиться от пятен или разгладить морщины? – спросила Чиын.
Чэха молча кивнул. Он и сам не знал, чего хотел.
Чиын направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
– Тогда прошу: допивай чай и поднимайся.
– Хорошо…
Чэха, почти допив чай, посмотрел на Юнхи. Она с уверенностью во взгляде решительно кивнула, затем взяла книгу из его сумки, открыла на середине и стала читать. Чэха медленно поднялся на второй этаж.
Возле окна стояли две большие стиральные машины, серебряная швейная машинка и гладильная доска с утюгом. Несмотря на это, помещение скорее напоминало кафе. Деревянная мебель и приглушенный свет успокаивали душу. В комнате было четыре стола и два дивана. Чэха сразу же уселся на ближайший из них.
– Закрой глаза и подумай, от каких воспоминаний хочешь избавиться. На футболке появятся пятна. Хорошенько подумай, точно ли готов забыть о них, пока не снял футболку. Это твой выбор и твоя ответственность.
– А что будет потом?
– Доверься мне, я быстро все очищу, – ответила Чиын, указав правой рукой на стиральную машинку.
На самом деле избавиться от мук можно и другими способами, не только постирать душу. Иногда достаточно и просто выпить чаю. Но все же они находились именно в прачечной. Гостю нужно было дать время, чтобы обдумать, от чего избавляться, а что сохранить.
– После стирки пятна исчезнут без следа. Главное – понять, что оставить. Так что подумай хорошенько. Когда воспоминания с нами, мы и сами не всегда понимаем, хороши они или плохи для нас.
Чэха закрыл глаза. Чиын неслышно направилась к ведущей на крышу лестнице, гадая, который час. Она не пользовалась часами. Время ей подсказывали свет, небо, луна – самые древние часы.
– Не могу без грусти смотреть на людей, которые весь день стараются выглядеть радостно. Сердце сжимается. Разве можно постоянно улыбаться? За этой улыбкой они прячут тоску и одиночество. Многие начинают чувствовать себя расслабленно, только очистившись от боли, запятнавшей их души, – пробормотала Чиын себе под нос, думая об улыбке Чэха.
Чиын стояла с закрытыми глаза, скрестив руки на груди. Затем сделала глубокий вдох и широко распахнула руки – совсем как птица, раскрывающая крылья и готовая взлететь. Но оказалось, что у нее есть зрители.