Вряд ли Мирек читает комментарии. А даже если читает, вряд ли среди всех этих поздравлений увидит её. А даже если увидит…
Лара вскочила и забегала по комнате. Глупости какие. Она же не в детском саду, честное слово! И уж точно не будет каждые пять минут проверять телефон: сейчас спокойно ляжет спать, а завтра утром посмотрит! Но, противореча сама себе, Лара уже открыла приложение и больно закусила губу, увидев одно непрочитанное сообщение. Пульс грохотал так, что от биения крови заложило уши. Пришлось сделать несколько выдохов и вдохов, чтобы хоть немного успокоиться. И все же открыть сообщение.
«Lara???»
Сердце ухнуло вниз, точно на американских горках, и по щекам тут же прокатилась волна жара, от которой запылало не только лицо, но и шея. Лара секунду поколебалась, а потом ответила, с неожиданным спокойствием понимая, что это последний шанс. Или сейчас что-то случится, или больше не будет ничего. Никогда.
«Да, это я. Привет, Мирек».
Они переписывались осторожно, словно прощупывая почву под ногами и только потом делая следующий шаг.
Как дела?
Нормально, я у родителей, Рождество отмечаем.
Красивая елка, видела у тебя на странице.
Да, это мама с братом наряжали. А ты где?
В общежитии.
Одна?
Одна. Но мне не скучно, я вот читаю.
А что читаешь?…
Через час телефон стал разряжаться, Лара воткнула его в розетку и устроилась рядом с ним на полу, продолжая набирать ответ. Сообщения сыпались одно за другим, без перерывов. Похоже, что Мирек сидел за праздничным столом, не выпуская из рук мобильный. Запас дружеских тем для общения постепенно исчерпался, они оба осмелели, и разговор стал перетекать в другое, более опасное русло.
Я смотрела видео у Макса, ты очень круто катаешься.
Спасибо, а какое больше понравилось?
Где ты по перилам ездишь.
А я думал, где я в мокрой футболке, девочкам оно нравится.
И каким это, интересно, девочкам?!
Разным:) а что, правда, не видела?
Видела.
И не понравилось?
Понравилось, но здесь нет твоей заслуги, просто у тебя красивая спина и ты этим пользуешься!
А хочешь скажу, что у тебя красивое?
Лара с трудом сдержала улыбку, прочитав последний вопрос. Вот засранец.
Почему-то смущения не было, был сладкий нежный трепет внутри и будоражащее предвкушение. Каким приятным, оказывается, может быть флирт. Намного лучше, чем секс, где всем всё понятно и огненные чувства заменяются тупой физиологией.
Говори, мне интересно!
У тебя красивые глаза.
Только глаза?
Не только.
А что еще?
Не скажу.
Может быть, грудь?
Лара написала и сама испугалась своей смелости. Ответа некоторое время не было, она уже решила, что перегнула палку, но тут прилетело длинное сообщение.
Да, у тебя очень красивая грудь. Но мне нельзя сейчас об этом думать. Штаны порвутся. А тут родители и родственники, будет стыдно.
Вот теперь она покраснела и так отчетливо вспомнила ощущение его крепкого члена в своей ладони и то, как он пульсировал, когда кончал ей в руку, что непроизвольно чаще задышала, чувствуя, как во рту все пересохло. Ничего себе, как её кроет. Пожалуй, на сегодня достаточно. Они и так забрели дальше, чем Лара думала.
Тогда не буду отвлекать тебя от семейного ужина! Спасибо за разговор, было приятно поболтать.
В ответ долго ничего не было, а потом прилетело короткое:
Я очень рад, что ты написала. Очень.
Лара несколько раз перечитала и, спасаясь от искушения, убрала телефон подальше от себя. Хватит. А то она сейчас скажет что-нибудь такое, о чем потом будет жалеть.
Полночи она не могла заснуть, ворочалась и била себя по рукам, чтобы не написать Миреку еще раз. Поэтому неудивительно, что проснулась позже обычного, когда телефон показывал пятнадцать минут одиннадцатого. И одно непрочитанное сообщение.
Привет, проснулась?
Лара нежно коснулась телефона, будто погладила, а потом быстро напечатала:
Доброе утро! Да, вот только что.
Откроешь мне дверь?
Что?! Лара подскочила и неверяще уставилась на экран. Да это шутка какая-то, ну не может же быть, чтобы… Но был только один способ это проверить. И делать это надо явно не в ночной рубашке, которая едва прикрывает попу.
Наскоро натянув футболку и штаны, Лара помчалась к входной двери, замерла перед ней испуганным сусликом и, медленно протянув руку, щелкнула замком.
Мирек. Черт возьми, и правда Мирек.
— Ты с ума сошел? — прошептала Лара внезапно охрипшим голосом.
— Ты не рада? — голос звучал уверенно, насмешливо, но глаза смотрели так напряженно, что было понятно: Мирек тоже волнуется. И ему вовсе не так легко, как он это демонстрирует.
— Очень рада, — честно призналась Лара, откровенно им любуясь. Такой красивый, мамочки, ну какой же он красивый. Жаль, что куртка закрывает татуировки на руках, она так давно их не видела. Снять бы с него это всё и провести ладонями по горячей коже. Везде.
— Мне кажется, что ты меня… svlékáš očima…
— Раздеваю глазами?
— Да, — Мирек ухмыльнулся.
— Тебе не кажется, — Лара выглядела скорее довольной, чем смущенной, причем взгляд от него так и не отвела.
Он шагнул вперед и захлопнул за собой дверь, оказавшись к ней неожиданно близко. Нос защекотал знакомый запах — такой манящий, с терпкими нотками — и захотелось притиснуться еще ближе, найти местечко на шее или за ухом, где будет пахнуть особенно сильно, и вжаться туда губами, попробовать на вкус, лизнуть, укусить…
Лару потряхивало от возбуждения. Она совершенно точно хотела Мирека. И знала, что он её хочет. Даже если не смотреть на подозрительно оттопыривающиеся джинсы, одного взгляда в его потемневшие от желания глаза хватило бы, чтобы это понять. Но ведь и в прошлый раз так все начиналось: она хотела, он хотел, а в итоге было сначала больно и неприятно, а потом вообще никак. Можно ли попросить Мирека, чтобы он её просто ласкал — без секса? Он не посчитает её ненормальной?
Лара облизнула пересохшие губы, и Мирек тут же, тихо выругавшись, накрыл их своими. Рюкзак и скейт с грохотом упали на пол, а он, освободив руки, тут же одну запустил ей под футболку, а большим пальцем второй нежно поглаживал шею.
— Лаарко, — хрипло тянул он, когда ненадолго отрывался от её губ, чтобы глотнуть воздуха. — Šílím z tebe[39]…
Его возбужденный голос действовал на Лару, как афродизиак. Похоже, если они не остановятся, секс у неё случится прямо тут — в узком неудобном коридоре. Эта мысль ее немного отрезвила, Лара уперлась ладонями в грудь Миреку и нежно прошептала:
— Тшш, притормози. Хотя бы разуйся сначала и разденься.
— Разденусь, — тяжело дыша, пообещал он. — Но сначала ты.
— Мирек!
— Хорошо, могу я первым.
Лара рассмеялась, еще раз прижалась к нему и поцеловала где-то возле уха.
— Ты в комнату зайди сначала, стриптизер, а то вдруг соседка внезапно решит вернуться, а тут ты такой красивый в коридоре стоишь.
— Красивый? — самодовольно уточнил он.
— Как будто сам не знаешь! Конечно, ты красавчик. Не то что я, одни только глаза красивые, и всё, больше не на что посмотреть, — поддразнила его Лара.
— Ты вся очень красивая, — с обезоруживающей искренностью сказал Мирек, и у нее перехватило дыхание.
— Спасибо… ну… проходи, — неловко сказала Лара и ушла на кухню. Наверное, он голодный. Надо чем-то покормить.
— Мир, ты есть хочешь?
— Хочу, — он снова оказался очень близко, прижался сзади и поцеловал в шею. — И у меня есть много еды.
— Откуда?
— От мамы, — объявил Мирек и открыл рюкзак. Лара с приоткрытым от удивления ртом смотрела, как оттуда появляются контейнеры, банки, коробочки и как все это добро горой вырастает на столешнице.
— Мир, ну зачем, у меня есть же…
— А это маме моей можешь объяснить, — ухмыльнулся он. — Я сказал, что должен уехать, мама спросила куда, а когда узнала, что к девушке, дала еды. И если бы я не взял, никуда бы не поехал. Что будешь? Есть гуляш, ржизки, суп, утка, брамборовы салат…
— Салат и утку! — Ларе сначала странным казался чешский картофельный салат — эдакая пародия на оливье — но потом она распробовала его и даже полюбила. А в исполнении мамы Мирека это и вовсе стало гастрономическим оргазмом, ничего общего с салатом из столовой. Утка тоже была безумно вкусной, за одну хрустящую корочку можно было полцарства отдать!
Но настоящим объедением были домашние сладости: пышная сдоба vánočka, которая была немножко похожа по вкусу на кулич и куча видов рождественского печенья. Не верилось, что кто-то приготовил эту красоту своими руками.
— Передай маме от меня большое спасибо, это очень вкусно.
— Передам, — кивнул Мирек, расслабленно валяющийся на Лариной кровати. От чая со сладостями он отказался, сказав, что еще вчера их наелся, и теперь лениво наблюдал за ней из-под полуприкрытых век. — Иди ко мне.
Чувствуя внезапную робость, Лара присела на краешек кровати, которая казалась сейчас очень узкой: Мирек занимал все свободное место. Как бы тут уместиться…
Но он решил все за неё: просто сгреб в объятья и практически уложил на себя.
Лара надеялась, что после такого сытного завтрака ему будет не до секса и они просто полежат в обнимку. И может, даже получится поговорить. Она, конечно, была очень рада, что Мирек вот так сорвался и приехал, но к этому чувству примешивалась некоторая степень досады. Ларе хотелось еще какое-то время попереписываться, чтобы получше узнать друг друга. А заодно можно было бы в переписке (это не так стыдно, как глаза в глаза) обсудить некоторые моменты, например, то, почему ей не нравится секс. Но сложилось так, как сложилось, и, наверное, говорить про это надо сейчас, пока Мирек лежит с ней под боком, как разморенный сытый кот, и не пристает (неторопливое поглаживание задницы не в счет). Тем более что вряд ли он будет долго в таком состоянии, там под джинсами уже начало все твердеть и увеличиваться.