— Мииир! — Она вдруг громко вскрикнула и сильно выгнулась, сжимая его пальцы внутри себя. Тело затрясло от резких мощных спазмов наслаждения. Это была настолько возбуждающая картина, что Мирек застонал, понимая, что не может уже больше терпеть. Он схватил ее ладонь, прижал к пульсирующему стволу, накрыл своей рукой и несколько раз ритмично сжал член. Звезды вспыхнули перед глазами, острое наслаждение прострелило от шеи до копчика, и Мирек с хриплым стоном излился на Ларин живот. А потом упал рядом, тяжело дыша.
Лара некоторое время лежала, вообще не двигаясь, а потом часто заморгала глазами, в которые понемногу возвращалось осмысленное выражение. Она нежно посмотрела на Мирека и поцеловала его в плечо, влажное от пота. Потом перевела взгляд на залитый спермой живот и провела пальцами по вязкой белой жидкости, размазывая ее по коже. Мирека, который пристально за этим наблюдал, прошил слабый разряд возбуждения. Если бы член мог, он бы встал. Но он пока не мог, что не мешало накапливаться внутри темному, горячему желанию, которое рычало голодным зверем и требовало удовлетворения.
— Ты… кончила? — хрипло спросил он, не отрывая взгляда от кружащей по нежному животу ладони.
— Дааа, — протянула Лара, растирая белую лужицу на своей коже, а потом, глядя ему в глаза, медленно и с очевидным удовольствием облизала пальцы. Мирек сдавленно выругался и тут же накрыл её собой, жадно целуя и покусывая и без того припухшие губы.
— Хочешь еще?
— Хочу, — у Лары горели щеки и бесстыдно сверкали глаза.
— Что хочешь? Скажи! — Мирек наслаждался тем, как суровая непреклонная учительница у него на глазах превращалась в горячую страстную девчонку.
— Хочу, чтобы ты в меня вошел.
— Я входил, — в его голосе зазвучали бархатные нотки. — Языком, пальцами… а как ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты меня трахнул, — облизав губы, попросила Лара, — своим членом… я хочу… у меня там все тянет. Пожалуйста!
Мирек уже ощущал горячую волну на пояснице — неизменную предвестницу будущего стояка, но глупо было не воспользоваться шансом.
— Тогда тебе надо будет мне помочь. Вот так, — прошептал он и снова, как в самом начале, обвел ее губы подушечками пальцев, а затем на одну фалангу погрузил два пальца в горячий влажный рот. — Пошли в душ. Я покажу, что надо будет делать.
Когда Мирек потянул Лару за собой, её пронзило сладким ужасом от предвкушения чего-то страшного и прекрасного одновременно. Неужели она сейчас впервые в своей жизни будет делать минет? Вот прям возьмет в рот член и будет делать все эти странные штуки, которые она видела в фильмах для взрослых? Не верится.
Они добежали до ванной, забрались под горячий душ и прижались друг к другу, сцеловывая воду с губ.
— Мне надо помыться, — выдохнула Лара, и Мирек потянулся за гелем.
— Это мой? — недоверчиво поднял он брови, вертя в руках знакомый флакон. — Он пустой, почему не выкинула?
— Я его нюхала, — неожиданно легко призналась она. — Постоянно. Потому что ужасно скучала по тебе, а этот запах, он… ну такой твой…
Мирек притянул к себе Лару еще ближе и прижался губами к ее лбу.
— Zlatíčko moje, — нежно зашептал он, — beruško…
А потом вылил на ладонь гель для душа и стал намыливать ей плечи, грудь, живот…
— Мииир, — Лара застонала, прикусив губу от удовольствия. Его пальцы так нежно оглаживали её, так приятно скользили по коже, что тянущее ощущение внутри стало сильнее и острее. Очень хотелось Мирека в себя. Не пальцы, не язык, а вот тот прекрасный член, который уже налился мощью и стоял во всей красе, упираясь ей в живот. И даже то, что он большой — намного больше, чем она могла выдержать! — сейчас не пугало, а как будто даже сильнее возбуждало. При мысли о том, что он сейчас раздвинет её набухшие покрасневшие губки и скользнет внутрь, заполнит собой до конца, Лару охватывало даже не просто желание, а самая настоящая похоть, от которой хотелось скулить и тереться об Мирека, как кошка во время течки.
Но она ему кое-что должна, верно? Лара смущенно отстранилась от Мирека и, нервно облизнув губы, опустилась перед ним на колени. Господи, она, наверное, выглядит ужасно глупо. Лара смотрела на член, который сейчас был практически у её губ. Большой, красивый, с потемневшей от возбуждения головкой, которую хотелось облизать, но ужасно мешала собственная неловкость и неопытность. Было страшно: вдруг она сделает что-то не так, и Миреку не понравится.
Тот понял её нерешительность по-своему.
— Если не хочешь, — прохрипел он, — не делай. Не надо.
Лара подняла глаза: Мирек тяжело, возбужденно дышал, сглатывал и не отрывал от нее жадного взгляда. Его пальцы неосознанно вплелись в её волосы, желая привлечь ближе, а в потемневших глазах читалось такое дикое желание, что было непонятно, на каких морально-волевых он еще держится. И ведь не только не принуждает, но еще и дает ей возможность отступления. Лара была уверена: скажи она «нет», и Мирек не будет настаивать. Но именно от этого хотелось пойти дальше и доставить ему удовольствие так, как он хочет. А в том, что хочет, не приходилось сомневаться.
— Я боюсь, — шепнула она. — Я не умею и ни разу так не делала. Ты поможешь?
Мирек судорожно кивнул, как будто совсем утратив способность говорить, и толкнулся в приоткрытые Ларины губы. Она почувствовала во рту головку члена: ощущение было странным. Но слава богу неприятным не было — Лара ужасно боялась, что ей будет противно, но теперь недоумевала, почему она так могла думать.
Ведь это Мирек, который весь — с ног до головы — вызывал у нее абсолютный восторг.
Она слегка сжала губы, одновременно с этим глубже заглатывая член, и Мирек тут же низко, беспомощно застонал. Лара, осмелев, начала двигать головой вперед-назад, неумело лаская его языком и губами.
Вдруг Мирек сам толкнулся в неё глубоко, до самого горла, и она, подавившись, закашлялась, слюна потекла изо рта.
— Promiň, zlato, — виновато прошептал он, — už tak nebudu dělat. Proste ho olizuj, jako zmrzlinu[40].
Лара послушно кивнула и стала аккуратно облизывать член, наслаждаясь прикосновением языка к нежной гладкой коже. Постепенно она увлеклась: стала ласкать его руками, прижимать языком, а потом засасывать чувствительную головку и с пошлым звуком выпускать её изо рта.
Вдруг Мирек громко выругался и резко отстранился.
— Что-то не так? — испугалась Лара.
— Так, — почти прорычал он, хватая ее за плечи и рывком поднимая с колен, — очень так… но я сейчас уже… а хочу в тебя… пошли…
Он говорил очень бессвязно, но Лара поняла. По её телу прокатилась жаркая волна, опалившая чувствительные соски и собравшаяся тугим горячим клубком между ног, там, где ныл и пульсировал вход, ставший влажным и очень, очень скользким. Как хочется! Как до боли хочется!
Лара не помнила, как они вновь оказались на кровати, не понимала, откуда Мирек вытащил презерватив, который тут же раскатал по стволу, не отрывая от нее темного голодного взгляда, но тот миг, когда он нежно, плавно, но уверенно стал в нее входить, она не забудет никогда. Сперва зажавшееся в ожидании боли тело почти тут же расслабилось, потому что Мирек одновременно с этим целовал её шею и сжимал пальцами соски, слегка потягивая их на себя. В этой путанице сладких ощущений, импульсы которых шли как будто отовсюду, Лара даже не поняла, как член вошел в нее до конца. Она его вместила!
— Bolí to?[41]
— Нет, — выдохнула Лара, и тогда Мирек стал двигаться. Боооже! Она потрясенно ахнула и застонала, выгибаясь ему навстречу. Это вот так должно быть? Так сладко, так остро, так хорошо, что это как будто нельзя долго терпеть. Но он продолжает двигаться и поднимает тебя на новый виток удовольствия. Еще. И еще.
— Миииир… дааа… не могууу… ааа…
— Лаарко… златичко… ласко мойе…
Лара выгибалась, принимая каждый толчок с громким сладким стоном.
Удовольствие скручивало изнутри, пульсировало, требуя освобождения. Но не получалось.
И тут Мирек подхватил одну её ногу, закинул к себе на плечо и толкнулся: резко, сильно, мощно. Лара распахнула глаза и неожиданно для себя начала кричать, выгибаясь и сильно сжимая пульсирующими мышцами Мирека. Оргазм в этот раз не был точечной вспышкой удовольствия, это было какое-то дикое торнадо, выдернувшее её из реальности и отправившее прямиком в космос. Со всеми космическими атрибутами — полной невесомостью и звездами перед глазами. А где-то совсем рядом — в соседней галактике — тоже произошла вспышка сверхновой, и обессиленный Мирек упал на Лару, прижавшись мокрым лбом к ее лбу.
— Мир, — тихо позвала она через какое-то время.
— Ммм?
— Я передумала. Я люблю секс.
Он расхохотался и неожиданно нежно поцеловал её, приласкав языком припухшие губы.
— С тобой, — добавила Лара, и несколько секунд они молчали, глядя друг другу в глаза. А потом оба смущенно отвели взгляд, как будто прочли там чуть больше, чем сейчас готовы были знать.
Мирек скатился с нее, и она поежилась — без горячей тяжести его тела было неуютно.
— Есть хочу, — заявил тем временем ее любовник, без всякого стеснения стягивая презерватив и завязывая его узлом.
— И я, — оживилась Лара, поднимаясь на кровати. — Хочу гуляш. И салат. И еще те шоколадные печеньки.
Мирек натянул на голое тело джинсы, которые нашел на полу, а свою футболку кинул Ларе.
— Одевайся и идем на кухню, — весело скомандовал он.
Перед тем, как надеть футболку, Лара украдкой ее понюхала. Пахло обалденно: совсем немного порошком, еще чуть-чуть дезодорантом и много самим Миреком.
Такой вкусный и соблазнительный запах, что хотелось вдыхать его и вдыхать, пока не заполнятся легкие.
Лара искоса глянула на Мирека и поняла, что ее манипуляции с футболкой не прошли незамеченными, но он на это только довольно оскалился, как сытый тигр, подхватил ее на руки и потащил на кухню.