— А если все равно скучно будет, то хотя бы поешь, — подмигнул он. — Мама вкусно готовит.
— Очень, — искренне согласилась она, — и вообще спасибо, что позвал! На Новый год оставаться одной очень неприятно.
— Я так и понял, — кивнул Антон, — но знаешь, для меня все равно Сильвестр не такой праздник, как для мамы. Она все пытается, чтобы я ощутил новогоднюю атмосферу, но для меня это как будто… ну… второе Рождество что ли. Не очень понятно, зачем его еще раз отмечать.
— А как чехи отмечают Сильвестр? — с любопытством спросила Лара.
— В компании, потом на площадь идут, фейерверки запускают — на Новый год должно быть весело!
— А ты почему тогда не с друзьями?
— Настроения нет, — коротко ответил он, нахмурившись. — Я вообще планировал в Америку на эти каникулы улететь.
— Но не получилось?
— Не имело смысла. Меня там никто не ждет, — непонятно сказал он и тут же переключил её внимание. — О, сейчас они в фанты будут играть! Пойдем? Иногда это бывает весело.
В фанты и правда оказалось играть намного веселее, чем ругать чешский уклад жизни, и Лара наконец отвлеклась. Потом стали играть в шляпу, потом в крокодила, и оказалось, что Натальины гостьи очень даже неплохие тетки, с мозгами и чувством юмора. Главное, не обсуждать с ними Россию и Чехию, но, с другой стороны, у всех свои тараканы. Лара даже договорилась с мамой одного из мальчиков провести пробный урок после каникул.
— Так, возвращаемся к столу, — объявила Наталья. — Сейчас будет горячее!
И тут у Тонды зазвонил телефон. Он радостно поприветствовал кого-то на чешском, но улыбка тут же сползла с его лица, брови нахмурились, голос стал напряженным. Лара невольно начала прислушиваться к разговору, но Тонда уже вышел в коридор. Потом вернулся и быстро подошел к Ларе:
— На минуту, идем.
Она уже предчувствовала неладное и с замирающим сердцем вышла за ним.
— Времени мало, — сухо пояснил Тонда, — потому что Мирек здесь будет минут через пятнадцать.
— Мирек?!
— Тише. Сразу говорю: он злой. Очень злой. Мне повезет, если все мои зубы останутся сегодня при мне.
— Но при чем тут ты? И почему он тебе звонил?
— А это интересный вопрос! Насколько я понял, он приехал в общежитие. Тебя не нашел, стал звонить, ты не брала трубку, тогда он на всякий случай позвонил мне. И, как видишь, угадал.
Чееерт… Лара схватила сумку и вытащила телефон, который там лежал. На беззвучном режиме. Шесть пропущенных от Мирека. Вот же она дура!
— А еще я не люблю чувствовать себя идиотом, — слышать в голосе Антона злые нотки было очень непривычно. — Вы все-таки стали встречаться и поэтому он так бесится?
— Да, — призналась Лара. Что уж теперь!
— И ты не говорила ему, что отмечаешь Новый год у меня?
— Нет…
— Мне пиздец, — обреченно вздохнул Тонда.
— Так, — решительно сказала Лара, — я сама сейчас выйду и мы все с ним решим!
Наверное…
— Я с тобой.
— Нет, — оборвала она. — Сколько у меня есть, говоришь? Пятнадцать минут? Пойду пока с гостями и с твоей мамой попрощаюсь. И прости, что так тебя подставила.
Лара вышла из дома как раз в тот момент, когда из-за угла вывернул Мирек.
Сначала она даже испугалась, потому что первый раз видела его в таком состоянии.
Взбешенный, дикий и — черт бы его побрал! — дьявольски красивый. По позвоночнику пробежал холодок страха от того, с каким лицом он приближался к ней.
— Já ho zabiju,[44] — прорычал Мирек.
— Подожди! — она перехватила руку, тянувшуюся к домофону, и попыталась его обнять. Он зло стряхнул её с себя и шарахнул кулаком по двери.
— Мир! Давай поговорим! Пожалуйста!
— Раньше. Надо. Говорить.
— Мир, послушай…
Он вдруг схватил её одной рукой за шею и прижал к стене. Так близко, что Лара чувствовала его горячее прерывистое дыхание. Глаза горели мрачным огнем:
— Что ты там делала? Зачем пошла к нему?
Лара сглотнула, завороженно глядя в его искаженное от злости лицо. Ревнующий, бешеный. Она извращенка, если её это заводит? Кажется, что даже воздух вокруг Мирека излучает сейчас тестостерон. Агрессия, сила и страсть. Убойная смесь.
— Антон просто позвал отмечать Новый год, — пролепетала она, — я согласилась.
Ну чтобы дома не сидеть.
— С ним пошла. А со мной нет? Почему, до прдэлэ, этот хайзл тебя позвал? Чем он, курва, думал?
— Она плакала.
Мирек резко обернулся. В дверях стоял Тонда и спокойно, даже задумчиво на них смотрел.
— Она плакала, потому что ты, кретин, оставил её одну на Сильвестра.
— Я звал ее с собой!
— Куда? К Максу? Где, судя по вашим сторис, тусовалась половина Праги? — скептично уточнил Тонда. — Хорошая идея, если ты хочешь, чтобы Лару выгнали из университета и она ближайшим рейсом улетела в Россию.
— Jdi do hajzlu[45], - не выдержал Мирек, побагровев.
— Лара, ты можешь вернуться к нам, если хочешь, — предложил Тонда, не обращая на друга внимания. — Мама расстроилась, что ты так быстро ушла.
— Н-нет, — отказалась она, чувствуя, как напряглась мужская рука на её шее. Он что, и правда думал, что она может сейчас уйти?
— Vypadni odsud, Tondo[46], - рявкнул Мирек.
— Окей, — ухмыльнулся тот. — Хорошего вам Нового года, ребята. Лара, ты, если что, звони.
Мир молча показал ему фак и подождал, пока за Антоном захлопнется дверь.
— Почему ты плакала? — он все еще был напряжен и голос был по-прежнему злой, но руки уже нежно поглаживали шею и плечи, а губы прижались к виску.
— Я никогда не оставалась одна на Новый год. А это очень важный для меня праздник. Как для вас Рождество, — прошептала Лара, чувствуя, как от его прикосновений по телу бегут мурашки.
— Бэрушко, почему ты не сказала?
— Тебе надо было быть у Макса. Ты же пообещал. И это было важно для тебя. Я боялась, что, если скажу, ты туда не пойдешь.
— Я хотел не идти, — признался Мирек. — И сегодня уехал оттуда сразу после своих трюков. Думал, ты обрадуешься, а тебя не было в общежитии. И телефон не отвечал.
Я очень испугался, потом взбесился…
— Прости, — Лара потянулась к нему.
Их губы встретились, и обоих обожгло жаркими искрами, вспыхнувшими одновременно во всем теле. Нежный поцелуй моментально перешел в пошлое засасывание друг друга и бесстыдные ласки языком и губами.
— Почему не сказала, что пойдешь к этому дебилу? — выдохнул Мирек ей в ухо, его горячие ладони уже забрались ей под куртку и обжигали поясницу сквозь тонкую ткань платья.
— Боялась, что ты рассердишься. И не называй Антона дебилом, пожалуйста.
Лара почувствовала, что он напрягся, и слегка отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Тебе надо говорить мне, — Мирек был удивительно серьезен. — Говорить всё, как есть.
— Я пытаюсь, — Лара вздохнула. — Мне просто кажется, что ты не всегда меня слышишь.
— Скажи два раза, — он усмехнулся и легко поцеловал её, — или три. Пока не услышу.
Лара шмыгнула носом (к глазам вдруг подступили слезы) и кивнула, снова крепко к нему прижимаясь.
— Через час Новый год, — Мирек куснул ее за ухо. — Что будем делать?
— Ну точно не стоять всю ночь около подъезда Антона, — хихикнула она. — Можем в общежитие вернуться, тут недалеко.
— Пошли лучше на Старомак, — серьезно предложил Мирек, заглядывая ей в глаза. — Я тут кое-что взял…
И он выудил из рюкзака два парика, явно с Хэллоуина. И две полумаски: одна женщины-кошки, другая вампирская.
— Шампанское я тоже взял.
— Мир! — ахнула Лара. — А это ведь неплохая идея! Нас так никто не узнает.
— Нас и так никто не заметит, — закатил глаза Мирек, — там такая толпа… Но это чтобы ты не переживала.
— Спасибо, — она порывисто обняла его и натянула на себя длинные черно-красные ведьминские космы. — Мне идет?
— Очень! А мне? — Мирек нацепил вампирскую маску, шутливо зарычал и попытался укусить её в шею.
— Нет! — Лара хохотала и уворачивалась. — Ты страшный!
— Так и должно быть! — довольно кивнул он. — Идем, нам надо на автобус успеть.
Мирек взял её за руку, и от этого простого, но очень искреннего жеста у Лары перехватило горло. А когда через час они громко кричали вместе с толпой на Старомнестской площади, отсчитывая удары часов, а потом целовались сладкими от шампанского губами под аккомпанемент взорвавшегося фейерверками города, Лара отчетливо понимала: она счастлива. Счастлива так, что ей хочется нажать на «стоп» и остаться навсегда в этом мгновении, потому что так хорошо ей не было никогда в жизни. И очень возможно, что больше уже и не будет.
Глава 23. Знакомство с родителями
Лара стояла над полусобранным чемоданом и размышляла, надо ли брать с собой платье, когда её отвлек звонок. Ну, конечно, Мирек. Кто еще может звонить в девять вечера?
— Привет, бэрушко!
— Привет, — от знакомых хриплых ноток в его голосе сразу заныло сердце. Ужасно соскучилась по нему!
— Собралась уже?
— Еще нет, — Лара заколебалась. — Мир, а ты уверен, что мне стоит ехать?
— Да.
— Мне вот кажется, что это ужасно неловко.
— Нет.
Коротко и ясно. Лара вздохнула: ему-то хорошо говорить, а она нервничает.
— В 8 утра на вокзале, — напомнил он, — не проспи! Ляг пораньше.
— Сама знаю, — огрызнулась она.
— Ларко…
— М?
— Не волнуйся. Все хорошо будет.
— Наверное, — не разделяла его оптимизма Лара, но Мирек только весело рассмеялся, наговорил ей кучу милых глупостей, пожелал спокойной ночи и отключился. А она осталась с наполовину собранной сумкой и с абсолютно разобранными мыслями.
Опыт совместных поездок у них уже был — в январе они ездили вместе в Польшу, Мир тогда позвал её с собой на соревнования. Лара долго думала, но в итоге согласилась и ни разу не пожалела.