— Ты в этот раз решил вместе со своей мотивацией приехать? — хмыкнул Макс, когда её увидел.
— Ну ты же со своей ездишь, — парировал Мирек, указывая на Наталку. И оба обменялись понимающими улыбками. А Лара кайфовала! Шанс встретить в небольшом польском городке Белява кого-то из студентов ЧЗУ или преподавателей был такой крошечный, что можно было не волноваться. А из чехов, участвующих в соревнованиях, собственно, были только Макс и Мирек. Остальные поляки, словаки, сербы, немцы и австрийцы. На соревнования они приехали с утра, и Мирек сразу же пошел в павильон обкатывать программу. Лара сидела в зале и, не отрываясь, смотрела на него. У нее каждый раз замирало сердце, когда он делал все эти невероятные трюки, которые, казалось, нарушали все законы физики.
Когда он, уставший, сел к ней отдохнуть, Лара протянула ему бутылку с водой и, не удержавшись, поцеловала его.
— Ты такой классный, — выдохнула она. — Самый лучший!
Лара до сих пор не могла поверить, что вот этот красавчик скейтер — её парень, что это его татуированные руки обнимают её и делают с ней такие вещи, о которых в приличном обществе не говорят.
Мир засветился, услышав её слова, и ласково заправил ей за ухо выбившуюся прядку. Он тоже многое хотел бы ей сказать. Например, что Лара сегодня восхитительно выглядит, что ей очень идут и новые белые джинсы и эта голубая толстовка. Что она самая красивая девушка здесь и он уже успел приревновать её ко всем парням, которых тут было большинство. А еще очень хотелось сказать, что когда Лара с ним, нет привычного мандража перед соревнованиями, который его преследовал всю жизнь и с которым он с таким трудом справился в прошлый раз. Ему просто немного волнительно, но это волнение приятное, даже слегка подстегивающее.
И это все благодаря Ларе.
Вот как много хотелось сказать, но Мирек вместо этого шепнул ласково «бээрушко» и поцеловал её в нос. Прижать к себе постеснялся — футболка была мокрая насквозь, хоть выжимай.
— А еще я очень боюсь за тебя, — призналась Лара. — Вот там я видела ребят на скейте и в шлемах. Может, ты тоже хотя бы шлем наденешь?
— Это парк, — усмехнулся он, — им полагается защита.
— Парк?
Мирек кивнул на огромную бетонную чашу, где эти ребята катались на огромной скорости.
— Мы его еще называем «базэн»,[47] это отдельная дисциплина в скейтбординге. В «парке», если не пошла попытка, надо падать на колени и съезжать по стенкам вниз. Тут нужны наколенники. Шлем тоже пригодится. А у нас с Максом «стрит» — там другой формат движения. Как будто ездишь по городу: лестницы, перила, скамейки.
— Но у вас тоже может что-то пойти не так, — тихо возразила Лара.
— Все нормальные райдеры умеют отбрасывать доску, чтобы не травмироваться, — объяснил Мирек и мягко продолжил, видя, что не успокоил её. — Ларко, я не прыгаю, если не уверен. Если вижу, что не докручиваю и трюк не спасти — бросаю доску и стараюсь безопасно приземлиться.
Да, она это видела. Когда Мир с Максом снимали видео, как они прыгали со ступенек, Миреку не хватило разгона в первой попытке, и он действительно отшвырнул от себя доску, а сам как-то очень красиво и профессионально кувыркнулся, падая на асфальт. И в итоге ничего себе не повредил. Да, Лара понимала, что он знает, умеет и все такое, но страха за него это не отменяло.
И когда во время его квалификации к ней молча подошла Наталка и сжала её мокрую от волнения ладонь, Лара с благодарностью приняла эту поддержку. Уж эта девушка точно могла понять её волнение!
Мирек удачно прошел квалификацию, вышел в финал и занял третье место, хотя Лара не заметила в его выступлении ни одной ошибки: все было очень круто и чисто исполнено! Уже потом, когда они вчетвером сидели в уютной кафешке и отмечали победу (Макс занял первое место!), Лара немного послушала их с Миреком обсуждения и поняла, что какой-то трюк был недостаточно сложен, а в паре мест он недокрутил обороты, но лично ей этого ничего не было видно. Для Лары Мирек был просто самый лучший, и это даже не обсуждалось!
Они переночевали в отеле (Лара настояла, чтобы они оплатили его пополам, теперь, благодаря частным урокам, у нее было некоторое количество свободных денег), и это была такая сказочная ночь, что она тут же внесла её в свой фонд золотых воспоминаний. Сначала они, как дикие, посрывали друг с друга всю одежду прямо в коридоре, Мирек перегнул ее через стоящий там комод и оттрахал до звезд перед глазами. Потом вместе пошли в душ, наласкались там, натрогались и пошли на большую кровать, где уже неспешно насладились сексом, которого у них не было с самого Нового года. У Лары в общежитии соседка, у Мирека тоже соседи в квартире — не на улицу же им идти. Кстати, это была одна из причин, по которой Лара согласилась поехать в Польшу. При мысли о том, что они вдвоем будут в номере и никто им не будет мешать, кровь тут же приливала ко всем стратегическим местам и хотелось немедленно телепортироваться в этот отель, потому что терпеть было уже невозможно.
В итоге проснулись они только в двенадцать, когда уже надо было выезжать из номера. Хихикая и тиская друг друга, собрали вещи, выселились из отеля и пошли искать завтрак. А оставшиеся полдня бродили по Беляве. Лара, не переставая, фотографировала величественные Совьи горы, у подножия которых раскинулся город, и невероятное Белявское озеро — с ровным и круглым, как у тарелки, краем. Было холодно, но даже суровая ветреная погода не испортила впечатлений от прогулки, тем более, что рядом был Мирек. Его теплые руки отогревали Ларины стынущие ладошки, горячие губы прижимались к её зацелованным губам — и холод отступал.
Обратно они ехали молча, потому что, несмотря на абсолютное удовлетворение поездкой, мысль у обоих была одна: «Еще!» Им было мало времени вместе, а выкроить его в Праге было тяжело, если не сказать невозможно. И тогда через неделю Мирек позвал её на выходные в Либерец — красивый город недалеко от Праги. На хороший отель там он, собственно, и потратил половину своих призовых денег. Вторая половина ушла на гостиницу в Плзни, куда они отправились через две недели.
Эти поездки стали до такой степени необходимыми, что Лара хотела в феврале сама позвать Мирека куда-нибудь, да хоть в тот же Карлштейн, но теперь уже за её счет, потому что понимала: у него деньги кончились. Но тут Мирек сделал ход конем и пригласил её… на выходные к своим родителям.
И завтра они туда едут. Лара закусила губу. Зачем он её позвал? А главное, зачем она согласилась?
Но уже поздно отказываться. Утром в 8 на вокзале. И все-таки: надо брать с собой платье или нет?
На вокзал Лара в итоге приехала полвосьмого, потому что жутко боялась опоздать. Через пятнадцать минут появился Мирек. Они кивнули друг другу, но шли к платформе поодаль, старательно делая вид, что едут не вместе. Только когда сели в поезд и убедились, что никого из знакомых тут нет, расслабились и выдохнули.
Невыспавшаяся Лара тут же устроилась на плече у Мирека и моментально провалилась в сон на пару часов. Проснулась, сонно похлопала глазами и потянулась, широко зевнув:
— Нам еще долго ехать?
— Час, — ответил Мирек. Он не спал и задумчиво смотрел в окно.
— Ты говорил, что мы выходим в Брно?
— Да. А оттуда нас папа заберет на машине, и еще сорок минут будем ехать до дома.
— Как называется твой город?
— Это деревня. Чейковицэ.
— Красивая?
— Наверное. Сама скоро увидишь. Хотя зимой там не так хорошо.
Мирек очевидно нервничал. Отвечал коротко, односложно, как будто мыслями был где-то не здесь.
— Ты тоже волнуешься? — Лара прижалась к нему.
— Нет. Да. Бэрушко… Могу попросить тебя о чем-то?
— Можешь, конечно.
— Можно я скажу родителям, что ты студентка?
Лара замерла, а потом с принужденной улыбкой кивнула:
— Конечно.
— Хорошо, — облегченно выдохнул Мирек. — Просто они у меня могут не понять. А ты выглядишь, как студентка, правда!
— Мир, а зачем мы вообще туда едем? — Лара попыталась задать вопрос легко, но вышло напряженно и даже немного зло. — А вдруг они не поймут, что я старше? Или что я русская?
— Они знают, что ты русская. Я говорил. Мама хотела с тобой познакомиться.
Мирек не стал говорить, что мать хотела познакомиться с Ларой уже давно. Еще на Рождество, когда он сказал, что уезжает к девушке, у мамы в глазах светилось столько невысказанных вопросов и осторожной надежды, что он едва не рассмеялся.
Но спрашивать она в тот раз ничего не стала, собрала ему еды, как на десять человек, и отправила в Прагу. А когда Мирек звонил маме в январе и буркнул, мол, на день рождения дяди Петра не приеду — уезжаю с девушкой на все выходные в Либерец, она уже не выдержала и запричитала от радости: «Мирэчку, ты стал встречаться с девушкой! Вези её скорее к нам!»
«Она русская», — немного остудил её пыл сын, и мама насторожилась:
«А на чешском говорит?»
«Немного».
Мирек прям слышал, как тон у матери становится все более и более прохладным.
Но приглашение она не отменила, даже наоборот: очень настаивала, чтобы скорее привез знакомиться. Он две недели держался, но когда и отец позвонил с тем же вопросом, сдался. И теперь ужасно переживал, чтобы родители не обидели ненароком Лару. Они у него хорошие, просто иногда их заносит.
А вот и Брно. Вместе с напряженной Ларой Мирек спустился на платформу, они прошли по подземному переходу и вышли в город, где возле здания вокзала их уже ждал белый минивэн, возле которого стоял, сунув руки в карманы куртки, огромный широкоплечий мужчина с такими же взъерошенными черными волосами, как у Мирека. С той только разницей, что у отца в шевелюре уже проблескивала седина.
— Mirku!
— Tátо!
Они шагнули друг к другу и обнялись. Отец Мирека цепко оглядел смущенную Лару и протянул ей руку:
— Roman.
— Lara. Těší mě[48]