— Да, — в груди становится так больно, что перед глазами темнеет. — Люблю.
Только я не понимаю, что это меняет.
Мирек зло усмехается:
— Когда любят, хотят остаться рядом. Когда любят, разговаривают. Спрашивают.
Думают вместе, как решить проблему.
Каждым словом он словно хлещет её по лицу, и у Лары от обиды перехватывает дыхание, а на глазах выступают слезы.
— Тут только одно решение, — неожиданно для себя повышает она голос. — Ты должен был на мне жениться, чтобы я могла остаться! А я не собираюсь тебе навязываться, понял? Я не хочу ломать твою жизнь и портить тебе будущее. И если для тебя это значит, что я тебя не люблю, пусть будет так!
— Ты все равно её поломала, — хрипло произносит Мир, — когда сбежала в Россию.
Тебе плевать, что мне было плохо?
— Нет, но…
— Ненавижу за то, что ты уехала и ничего не сказала, — вдруг яростно выдыхает он. — Ты всё сломала, всё! Я не понимаю, как дальше!
Он резко отворачивается, отходит к стене и со всей силы бьет по ней кулаком.
Напряженные плечи крупно вздрагивают.
— Мир, — Ларе невыносимо хочется подойти и обнять его, чтобы хоть немного уменьшить злую боль, терзающую его изнутри, но она боится, что своим касанием сделает только хуже.
— Ненавижу!
И это становится последней каплей. Внутри словно что-то взрывается, и слезы — горячие, крупные — катятся у Лары по лицу.
— Зачем ты тогда приехал? — шепчет она еле слышно. Больно кривит губы, чтобы не выпустить наружу рыдания, но Мир слышит. Оборачивается, видит её заплаканное лицо и, будто против воли, медленно идет обратно к ней.
— Я приехал, потому что не могу без тебя. Потому что я люблю тебя.
Раздраженный и даже злой голос противоречит нежным касаниям пальцев, которые стирают с Лариных щек слезы.
— Ты же сказал, что ненавидишь.
— Немножко, — усмехается Мирек. — Но люблю больше.
— Почему ты никогда не говорил, что любишь меня?
— Говорил. Ты не слушала.
— Не говорил, — упрямо повторяет она.
— Ларко, я тебя даже с родителями познакомил! Это ничего для тебя не значит?
— Да откуда я знаю, — в отчаянии бормочет она. — Может, ты всех своих девушек с ними знакомишь.
— Каких всех? Я ни с кем не встречался до тебя.
— Подожди! А как же…
— С ними всеми был просто секс. Ничего другого. Ты моя первая девушка.
Острый болезненный комок давит Ларе на горло, мешает дышать. И она уже не сдерживается, утыкается ему в футболку, которая так тепло и успокаивающе пахнет Миреком, и рыдает. Слезами радости и облегчения.
— Я… не могу… мне так… — Лара пытается сказать ему что-то между всхлипами, но не получается. Мир гладит её по вздрагивающим плечам и что-то ласково шепчет по-чешски.
Понемногу она успокаивается, достает из сумки бумажный платок, вытирает глаза и высмаркивается. Мимо проходит стайка студентов — видимо, раньше отпустили с пары — и с нескрываемым любопытством смотрит на них.
— Пойдем, — Лара дергает его за руку.
— Куда?
— Неважно. На улицу.
Мир подчиняется, поудобнее перехватывает её ладонь и ведет к выходу. Там они доходят до какой-то скамейки, Мирек тут же приземляется на нее и усаживает к себе на колени почти не сопротивляющуюся Лару. Она тянется к нему с поцелуем, но он качает головой:
— Мы не договорили. Еще один вопрос.
Лара настороженно смотрит на Мирека, а он серьезно и спокойно спрашивает:
— Ты выйдешь за меня замуж?
Как любая девочка, Лара иногда думала о том, как ей сделают предложение. В мечтах представлялся красивый ресторан с видом на закат, мужчина в костюме, стоящий на коленях, и протянутая бархатная коробочка с кольцом. Сейчас нет ничего: ни ресторана, ни костюма, ни кольца. Но в груди разливается такая горячая радость, что глаза снова начинает щипать от подступающих слез.
— Да, — просто отвечает Лара.
Плевать, что он младше и был ее студентом. Плевать, что для всех со стороны будет выглядеть так, будто она вынудила его жениться. Плевать, что ничего не понятно с будущим. Каким бы оно ни было, это будущее, оно точно не может быть хуже, чем эти адские полтора месяца без него.
Мир подносит к губам её руку и нежно целует в центр ладони.
— У меня нет работы, — насмешливо предупреждает он. — Я бросил университет.
Родители на меня злятся. На тебя тоже. Ты не боишься?
— Я боюсь, что ты уедешь, — признается Лара, вздрагивая от удовольствия, которое волнами разбегается по телу от его ласковых касаний. — А с остальным придумаем что-нибудь. Знаешь, оказывается, я могу неплохо зарабатывать занятиями! Я уже считала. Тысяч двадцать получится точно, на квартиру правда не хватит, но в крайнем случае можно жить не в Праге…
— Шшш, — шепчет он ей на ухо, — потом решим, бэрушко. Иди ко мне.
Возбуждение опаляет позвоночник, горячей лавой стекая в низ живота, и Лара находит наконец губами его губы. Вот так. Теперь все правильно. Теперь все хорошо.
И будет только лучше.
Глава 28. Я тебя люблю
Мирек поселился в каком-то задрипанном отеле на другом конце города, до которого они в итоге просто поехали на такси. Стоимость получасовой поездки, которую Мир пересчитал в кроны, вышла настолько приятной, что отныне в России он решил ездить только на такси.
— Это у нас так дешево, — засмеялась Лара, выбираясь из машины. — А в Москве или Питере будет гораздо дороже.
— Тогда не поедем туда, — отозвался он, прижимая её к себе.
Целоваться они начали еще в такси, потом продолжили в холле отеля, а когда за ними закрылись двери лифта, Мирек мгновенно нырнул ладонями под Ларину широкую толстовку, нежно сжал грудь и приласкал набухшие соски.
— Соскучился очень, — интимно шепнул он, пока Лара бессвязно стонала ему в шею. Ее руки тем не менее довольно ловко скользнули вниз и сжали сквозь джинсы затвердевший член. Теперь настала очередь Мира глухо стонать и материться сквозь зубы.
Хорошо, что в коридоре никого не было, потому что вывалились они из лифта в очень растрепанном виде и ключом в замок попали только с третьего раза. Номер был дешевым, кровать ужасно скрипела, но Лара всего этого просто не замечала.
С ней был Мирек. Её любимый Мир. Остальное неважно.
Они лихорадочно сдирали одежду, грубо тискали и сжимали друг друга, словно звери. Оставляли на коже красные отметины и яростно целовались, стукаясь зубами.
— Хочу тебя, хочу, — выстанывала Лара, гладя его руки, плечи, волосы, а Мирек смотрел на неё сумасшедше-влюбленным взглядом и хрипло шептал на чешском что-то безумно сладкое и невыносимо пошлое, в то время как его пальцы уже ласкали её внизу — там, где все уже было болезненно-набухшим и скользким.
Кровать скрипнула под их весом, когда Мирек накрыл своим телом Лару, зацеловывая её до низких бессвязных стонов. А потом плавно вошел — и от первого же толчка словно звезды взорвались перед глазами. Все смешалось внутри: острое, выкручивающее наслаждение, желание трахнуть так сильно и глубоко, чтобы кричала, и одновременно с этим сумасшедшая нежность.
— Смотри, — Мир с трудом мог говорить и требовательно куснул её за плечо. — Ласко мойе, смотри на меня!
В распахнутых серых глазах, пьяных от счастья и удовольствия, Мирек читал то же, что было в его душе. Любовь. Только сейчас о ней говорили не слова, а их тела.
Говорили страстно и искренне.
— Mám tě rád[59], - выдохнул Мир в любимые губы в тот момент, когда содрогнулся всем телом от сильнейшего оргазма.
— Mám tě rád, — прошептала Лара, прижимаясь к нему влажным лбом, и улыбнулась, увидев радостное удивление на лице Мира.
— У тебя забавный акцент, — он пытался скрыть смущение, но у него это плохо получалось.
— А это неважно, — Лара не могла его отпустить. Гладила ладонями, прижималась всем телом и легко-легко целовала. — У меня будущий муж — чех, он меня научит, как правильно говорить.
— Научу, — пообещал Мир с довольной ухмылкой. — Отдохну немного и научу.
Через два часа, когда дальше трахаться уже было невозможно просто физически, к Ларе наконец вернулась способность соображать, а вместе с ней и куча вопросов, на которые ей хотелось бы получить ответы. Например, как он нашел ее университет, как долго он будет в Екатеринбурге, где он взял деньги на билеты сюда, что они будут делать со свадьбой и с визой…
— Мир, слушай…
— Бэрушко, пойдем поедим, — перебил он её. — Я такой голодный!
— А тут есть что-то?
— Не знаю, я сегодня рано утром прилетел. Но вроде кафе внизу было.
Лара решила, что рисковать здоровьем своего жениха она не имеет права, так что и кормить его в неизвестных кафешках не будет. Лучше они поедут в какое-нибудь хорошее проверенное место.
— Ты чебуреки ел когда-нибудь?
— Что? — не понял Мирек. — Это животное какое-то или что?
— Еда такая, — засмеялась она. — Одевайся, а я пока такси вызову. Покажу тебе свою любимую чебуречную! Там очень вкусно!
— Если в этой странной еде есть мясо, я согласен!
— Мяса там предостаточно, — заверила его Лара.
Мирек оперативно собрался, потом вдруг задумался, полез в телефон и почесал лохматую голову.
— Ларко, а Нижний Новгород далеко от вас?
— А тебе зачем?
— У меня там послезавтра соревнования, — признался Мирек со смущенной улыбкой, — спортивную визу быстрее, чем туристическую делают. Вот я и решил так поехать. И на ваших райдеров интересно было посмотреть, они на международных соревнованиях хорошо катают. Если послезавтра рано утром сяду на поезд, успею к 11 в Нижний Новгород?
Лара хлопала глазами, напрочь утратив дар речи.
— Родной, а как ты думаешь, сколько примерно часов туда ехать? — осторожно уточнила она наконец.
— По карте выглядело, что немного, — пожал плечами Мир, а потом посмотрел на Лару и почуял подвох. — Я неправ? Много?
— Хм, ну относительно.
— Три часа? Четыре?
Лара хихикнула. Ну да, для маленькой Чехии четыре часа на поезде — это много.