– Плевать, – равнодушно отозвался Илья.
Они перебрались на катер, и Борис снял швартовочный трос. Оказавшись в кабине, он включил отопитель кабины, затем щелкнул кнопкой, зажигая навигационные огни.
– Можно быстрее? – прошелестел Илья.
– Если не нравится, плыви так, – сквозь зубы проговорил Борис. Он раздраженно пихнул носком кроссовки пустую бутылку из-под минералки, которая перекатывалась под ногами.
– Ты забыл, кто здесь капитан, – напомнил Илья, похлопав по ручке мексиканского ножа.
Спустя пару минут катер тронулся с места.
– Если ты привезешь меня не туда, куда нужно, я выброшу тебя в воду, – предупредил Илья.
Борис ничего не ответил, лишь на острых скулах заиграли желваки.
Некоторое время прошло в полном молчании, затем он недоверчиво поинтересовался:
– Ты что, их всех убил?
Илья не ответил, погруженный в свои мысли.
– Странный ты парень. На профессионального убийцу никак не тянешь, – задумчиво сказал Борис.
– Я служил в десантных войсках, – ответил Илья. – А после работал в охране.
– Значит, все же кое-что помнишь?
Илья промолчал, думая о своем.
– Ладно. Если ты все-таки завалил их всех, то тебе лучше линять отсюда, – не дождавшись ответа, продолжил Борис. – Я имею в виду вообще. В Деминске ты не спрячешься. Тебя найдут в любой дырке, искать эти парни умеют. Королев был слишком влиятельной фигурой, и от него очень много зависело.
Илья медленно повернул голову в его сторону.
– А ты на что рассчитывал? Дай я угадаю. Ты думал, что после твоего рассказа я психану, возьму у тебя ствол или что-то еще, завалю кого-то в доме. А потом получу от тебя по башке исподтишка. И ты сдашь меня в ментовку, так? Медаль получишь. Как же – задержал особо опасного преступника. Одним ударом сразу двух зайцев, да?
Заметив, как скривился Борис, Илья понятливо кивнул:
– Я так и думал.
Где-то вдалеке прогрохотал гром, толстое стекло кабины стали быстро пятнать серебристые капли дождя. Громада войлочно-косматых туч стремительно заполоняла небосвод, закрывая своими рыхлыми телами мигающие звезды.
– А дождик холодный, – отметил Илья, высунув в окно ладонь. Он наморщил лоб, вспоминая разговор с полубезумной старухой.
«Я в тебя верю».
«Сегодня будет сильный туман… Постарайся успеть до того, как он тебя накроет на маяке…»
– Говорят, сегодня будет какой-то особенный туман.
Борис нервно повел плечом.
– Я слышал о тумане в Деминске. О нем ходят нехорошие слухи, Илья. Может, поедем завтра? Прямо с утра?
– Нет. Тем более до утра осталось пару часов. Я должен сделать это до рассвета.
Дождь усилился, постепенно превратившись в неистовый ливень. Волны торжествующе вздымались, оглушающе грохоча по бортам катера, словно пробуя его на прочность. Сверкнувшая хрустально-ледяным зигзагом молния блеснула на хромированных релингах катера.
– Ты случайно не гомик? – неожиданно задал вопрос Илья. – Извини, но ты похож на пидора.
– Пидоры – слесари из ЖЭКа, – мрачно отозвался Борис.
– Ну да, – холодно улыбнулся Илья. – Ты гей, да? Это так сейчас модно… Легальные браки в Европе заднеприводных – вот вершина демократии.
– Тебе-то что?
– Ничего. Просто я видел, как ты пялился на того урода, сына Королева, – сказал Илья. – Неужели у тебя вставал хер на эту блевотину? Я видел, как ты крутил в воздухе пальцами. Я твои ногти вижу, покрытые бесцветным лаком.
– Пошел на хер, – огрызнулся Борис, и Илья хрипло засмеялся. У него стреляло болью прошитое насквозь плечо, ныла порезанная шашкой нога, пульсировали огнем покалеченные пальцы, но он безудержно смеялся, пока в животе не появились колики.
– Он… Никита не был раньше таким… Все было нормально, – тихо проговорил Борис. – Заткнись, мудак. Ни хрена ты не соображаешь в колбасных обрезках.
Илья перестал улыбаться.
– Ладно. Он просто отверг тебя. И ты ему решил отомстить, верно? Моими руками.
– Верно, – эхом отозвался Борис. – Ты очень проницателен.
Катер качнуло, и плавсредство опасно накренилось, грозясь опрокинуться в ледяную мглу.
– Твою мать! – взвизгнул Борис, остервенело вертя рулевое колесо.
Когда они проскочили вздыбившуюся волну, он сказал со злобным удовлетворением:
– Знаешь что? Я соврал насчет старух. Никита тут ни при чем. Ты е…й психопат. Но ты прав в одном. Мне нужно было разделаться с этим чертовым Королевым. А потом…
Договорить он не успел, так как его перебил Илья:
– Нет, Боря. Это не ты меня вернул к памяти. Все, что со мной случилось, я вспомнил еще там, в камере ИВС. Когда лежал с пробитым горлом. И я мечтал найти вас, ребята.
У Бориса отвисла челюсть.
– Ты все знал?! Тогда я вообще ничего не понимаю. Ты понял, что Цапон хотел тебя кончить, и все равно двинул на берег, ждать лодку?!
Илья долго молчал, затем зашептал охрипшим голосом:
– Когда человек прикрывается потерей памяти, к нему проще относятся. Он для окружающих дурачок. Так, букашка, таракан. И он имеет преимущество перед тем, кто ошибочно его считает идиотом. Я знал, на что иду, и планировал сориентироваться на месте. У меня не было вариантов, я рискнул и выиграл. И ты мне в этом помог. Я просто нутром чувствовал, что будет какой-то сигнал, когда мы сидели там у вас, за столом. Если бы ты не пришел ко мне этой ночью, я начал бы действовать сам. Не врубаешься?
– Ну ладно. Пусть ты всех обманул и отомстил. Прямо герой. Но, твою мать, зачем сейчас мы плывем в Деминск?! Когда на море буря?! Нас может перевернуть в любую секунду!!!
Илья тускло смотрел вперед, на густую пелену дождя, заливающего кабинное стекло.
– Я никогда не забуду, как твой хозяин, этот жирный боров Петр Алексеевич, бросил на пол мою рыбу. Ваш стол ломился от жрачки, и он бросил рыбу, как будто она была вымазана собачьим дерьмом. Едой не кидаются, Боря. Эту рыбу мне дал один очень хороший человек… Он, точнее, она, приютила меня. Она отдала мне последнее. И я до сих пор вижу ее глаза… Я дал слово помочь этой старой женщине в одном деле. Понимаешь?
– Не понимаю. Но я знаю точно, что у тебя чердак снесло. Ты сумасшедший, – фыркнул Борис.
– Кстати, по поводу старушек, – чуть слышно промолвил Илья. Его глаза сузились, как у змеи. – Это ведь ты со своим гомосеком-садистом ловил несчастных женщин. Помнишь, когда я к вам подошел? За рулем «Газели» был ты, Боря. Ты помогал своему сексуальному партнеру удовлетворять его сраные фантазии.
Борис дернулся, словно от удара хлыста, его лицо покрылось мертвенной бледностью.
– Я ничего…
Илья энергично качнул головой.
– Не оправдывайся. И не бойся. Я тебя не убью. У каждого свои недостатки. Ты подонок, и я подонок. Я сегодня ударил старуху и убил четверых человек. Двое из них, тупые мордовороты, вообще получили ни за что. Хотя они знали, чью жопу прикрывали своими тушами. А ты как минимум педик и соучастник многих убийств. Забудем. Так что просто веди катер, ладно?
Борис уставился вперед, боясь пошевелиться.
– Я все помню, – хрипло произнес Илья. – Все.
Плотно сжав губы, он про себя добавил:
«Все, кроме одного. Та девушка… На фотографии. Как ее?»
– Аяна… – выдохнул он и посмотрел на Бориса, который до крови закусил губу.
– Ты слышал выражение: «Не плачь, потому что это закончилось»?
Тот отрицательно покачал головой, взглянув на Илью как на ненормального.
– Чего это ты вдруг?
– Просто так, – вздохнул Илья.
Хрипящее, иссиня-черное море злилось, швыряя в стекло ледяные брызги, но катер продолжал с упрямством параноика двигаться вперед, разрезая носом разгневанно-бушующие волны.
Ей стоило неимоверных усилий, чтобы подняться с ящика. Некоторое время Наталья безмолвно таращилась на сына, который, скукожившись, как заскорузлый башмак с отслаивающейся подошвой, спал в инвалидной коляске. Слюны натекло столько, что на тощих коленях молодого человека образовалось темное клейкое пятно.
– Извини, что не могу… не могу отнести тебя на матрас, – разлепила губы старуха. – Если я тебя подниму… мы просто упадем на пол. И я больше вообще не поднимусь.
Огарок свечи медленно и тихо умирал. Последний отблеск слабого пламени, блеснув в отражении запыленной пленки на окне, померк. Комната погрузилась в тревожно-прохладный мрак.
– Если… – прошептала Наталья. – Если через час… ничего не будет… я пойду сама.
Посмотрев на свои нелепо торчащие ноги, одну разутую, другую в грязной калоше, она с горестной усмешкой поправилась:
– Точнее, поползу.
Дотащившись до хлипко-продавленного дивана, она обессиленно легла на задубевшее, жесткое от времени и грязи ложе.
– Я просто посплю… Чуть-чуть… и потом пойду…
Выгнув спину и неслышно ступая, к сонной старухе приблизился Дын. Обнюхав ее скрюченные пальцы, рыжий кот мягко улегся рядом, прижавшись своим тощим телом к натруженной руке хозяйки.
Вскоре они крепко спали.
До рассвета оставалось чуть более часа.
– Поднимается буря, – с тревогой сказал Борис, вглядываясь в пенистые волны. – В такую погоду катер не сможет пристать к берегу.
– Заткнись и крути баранку, – приказал Илья. – Ты достал уже своим нытьем.
– Если ты хочешь сдохнуть, то какого хрена тащишь за собой других! – гневно заорал Борис. Он хотел выкрикнуть что-то еще, но через секунду в его затылок уперся ствол пистолета.
– Еще слово, и я выстрелю.
– Тогда мы не доплывем.
– А я пульну тебе в жопу, – хмыкнул Илья. – Подумаешь о том, что она нужна не только для того, чтобы в нее долбиться.
– Ты скоро сдохнешь, – с тихой ненавистью произнес Борис. – Парень, от тебя за версту веет смертью. Оставь меня и подыхай сам.
Илья хрипло засмеялся.
– Ты мне нужен только как водитель.
– Еще минут десять. Если нас не размажет какая-нибудь волна, – проговорил Борис. И добавил осторожно:
– Тебе придется прыгать в воду. Иначе катер разобьется о камни.