ронней помощи. Валку воспитывал отец. Мать она даже не знала. Зачастую донорские клетки также предоставлялись кланом, и лишь немногие специально просили, чтобы донором стал кто-то из друзей или любовников.
В моей филактерии хранился образец крови Валки, а Валка носила капсулу с моей кровью. Таков был компромисс, на который она согласилась пойти. Она до сих пор слишком придерживалась тавросианских принципов, чтобы согласиться на брак по имперской традиции, но достаточно отошла от них, чтобы нарушить закон своего народа. Членам кланов Демархии запрещалось обмениваться филактериями, запрещалось иметь братьев и сестер, а также двух родителей. Такие узы в понятии тавросианцев считались непозволительной привилегией.
Но Валка нарушила правила ради меня.
– Я хочу ребенка, – сказала она. – Наверное. Нашего ребенка.
Я потерял дар речи. Всю жизнь она этому противилась. Быть может, тавросианское воспитание не позволяло ей даже думать об этом. Я толком не знал и по прошествии времени решил больше не спрашивать. Меня устраивало, что мы вместе, несмотря на то что она не стала леди Марло, а оставалась лишь «спутницей Марло». Этого было достаточно.
Но, судя по всему, за столетия ее воля ослабла, и в глубине души появилось желание, о котором она ранее не подозревала.
– Я… – с трудом ворочал я языком, во рту пересохло. – Ты уверена? Я ведь палатин.
Ребенок, рожденный без одобрения Империи, без печати императора и присмотра Высокой коллегии, обречен быть интусом, обречен иметь отклонения, как Лориан. Как Гиллиам Вас.
Но мне было все равно.
Валка снова ударила меня в грудь, не выпуская филактерию.
– Anaryan, мы тут твоего чертова императора спасаем. Не хочу ничего слышать про палатинов, высокие коллегии и прочую чепуху. Он перед тобой в долгу! Он обязан нам и прекрасно это понимает! Как только выберемся отсюда, попроси его дать нам то, чего мы хотим.
Я все-таки рассмеялся и поцеловал ее.
– Договорились! – воскликнул я со слезами на глазах. – Ты правда уверена?
Она укусила меня за губу, обвила рукой шею и обняла так, как будто, кроме нас, во Вселенной никого не было.
– Сомневаешься во мне?
– Нет, – просто ответил я. – Нет.
Я целовал ее в сумраке бункера, пока снаружи грохотало, а земля содрогалась от огненных взрывов. Все это перестало иметь значение. Зачем это все, когда у меня была она, а у нее – я? Этого было вполне достаточно.
Большего нельзя было и желать.
Глава 37Надвигающийся прилив
Грохот и тряска от пуска ракетных двигателей дошли до нас даже сквозь толстые бетонные стены и тысячи футов земли и горной породы. Инструменты посыпались со столов с голографическими мониторами и пристенных панелей. Мы с Валкой держались за руки и смотрели по центральному голографу, как зажигаются красным символические изображения пусковых шахт.
– Открываем двери для группы «Альфа», – объявил императору диспетчер, офицер-марсианин со шрамом на лице, облаченный в полные алые доспехи.
Кесарь наблюдал за пуском в компании приближенных и ответил лишь коротким кивком.
– Сэр, заклинило ворота А-семнадцать и девятнадцать! – воскликнул один из сидевших по периметру техников. – Створки желобов не открываются.
– Отменить пуск! – быстро скомандовал диспетчер, расхаживающий от консоли к консоли, как морской капитан по палубе судна. Я бы не удивился, если бы он выхватил саблю и принялся ею размахивать. – Доложите о причинах неисправности.
– Непонятно, сэр, – помотал головой техник. – Электропитание в порядке. Возможно, в желобах посторонние предметы.
– Сэр! – выкрикнул другой техник. – Фиксирую похожие ошибки в А-сорок один и сорок шесть!
– Наверное, завалило, – сказал императору лорд Гарен Булсара. – Ваше величество, по городу сотни пусковых шахт. Немудрено, что некоторые оказались повреждены. Бомбардировки…
Император так стиснул зубы, что они едва не треснули.
– Райнхарт! Отправьте команды в шахты, чтобы определить источник проблем и очистить желоба!
Директор разведки кивнул и вышел.
Я понимал ярость императора. Каждый вылетевший корабль равнялся пятистам спасенным жизням, а каждая неисправная шахта означала потерю пятисот человек. Даже больше, ведь к некоторым шахтам по рельсам можно было подогнать и второй, и третий транспорт.
– Приготовиться к пуску! – скомандовал диспетчер.
– Начинаю обратный отсчет, – раздался уже знакомый усталый женский голос, ранее вызывавший пилотов к кораблям. – Двенадцать, одиннадцать, десять…
Лориан перехватил мой взгляд сквозь трехмерную карту Ресонно и хранилища колонистов. Он сидел в высоком кресле, подтянув колено к подбородку. Поджав губы, он кивнул.
– …три, два, один. Старт.
На приборной панели красный сигнал сменился синим. Повернувшись к мониторам, я под сотней разных углов увидел, как транспортные корабли включили двигатели и помчались вверх по рельсам к открытому небу.
– Группа «Альфа» стартовала! – объявила женщина, и я наконец заметил ее – пожилую даму в серо-золотой форме дома Валавар, одной рукой придерживающую наушник. – Повторяю, группа «Альфа» стартовала!
Сдержанный радостный гул прокатился по штабу, удивительно тихий и осторожный. Лориан тоже заметил это и отнял руку от рта.
– Все, кто сейчас в этой комнате, не будут спасены. Они это прекрасно понимают, – сказал он, откинул волосы с лица и пригладил их.
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – согласился я.
Лориан резко помотал головой и покосился на императора, наблюдающего за стартом группы «Альфа».
– Большинство не спасутся. Мы сможем увезти только его величество и еще горстку человек. Остальным придется остаться, и они это знают.
Я проследил за взглядом водянистых глаз Лориана. Император отвернулся от карты и смотрел за полетом транспортников. Я понял, что имеет в виду мой коммандер. Все, кто не входил в ближайшее окружение и личную стражу императора, должны были понимать, что их оставят здесь. «Ашкелон» мог взять на борт не больше ста человек, и никакая кавалерия, никакие колесницы не явятся, чтобы забрать остальных. Кому-то, возможно, достанется место на последних шаттлах, но мужчины и женщины, находившиеся в этой комнате и руководившие эвакуацией, будут вынуждены остаться на Перфугиуме и либо до последнего сражаться в подземном мраке, либо предпринять отчаянную попытку уйти по одному из немногих оставшихся тайных ходов.
– Лин? – спросил я.
– Послал ему сообщение, – ответил Лориан, снова отнимая руку от рта. – Будем верить, что он выполнит все по плану.
– Выполнит. – Валка сжала мою руку.
На некоторые мониторы картинка передавалась с камер, закрепленных прямо на шаттлах. На одном я увидел желоб шахты, разверзшийся в скале над городом. Другие шаттлы вылетали из отверстий у крепостного зиккурата, по счастливой случайности не замеченных сьельсинскими захватчиками среди руин. Соединив точки вылета, я смог мысленно нарисовать схематичную карту города.
Печальных руин, покрытых пеплом.
Остовы небоскребов костлявыми пальцами тянулись к бесцветным небесам, напоминая кости левиафанов в серых песках пустыни. Если бы не очертания домов, магазинов и разбитых куполов святилищ, если бы не их привычная человеческая архитектура, то планету можно было бы сравнить с тоскливым пейзажем Эуэ. От этой мысли я вздрогнул.
– Так я представляла конец света, – произнесла Валка.
– Это и есть конец света, – сквозь пальцы проговорил Лориан.
Я молча отвернулся от топографической карты и подошел к императору и мониторам. Меня не оставляла мысль, что человечеству не было суждено пережить армагеддон. Сколько времени пройдет, пока на руинах Ресонно вновь вырастет зеленая трава и цветы? Сколько времени пройдет, прежде чем тот, кто звонил в колокол, сможет пройти по пыльным бульварам, не опасаясь попасть под бомбежку? Доживет ли кто-нибудь до этих дней?
Словно в ответ два монитора погасли.
Кесарь напряженно повернулся к ним.
– А-сорок девять потерян! – воскликнул техник, прежде чем император успел задать вопрос.
– А-двенадцать тоже! – сообщил другой, пока лорды и офицеры еще не сообразили, в чем дело.
Изображения, передаваемые с других транспортных кораблей, постепенно начали меркнуть. По экранам пошла рябь.
– Теряем связь с транспортниками, – прокомментировал еще один техник.
– Переключите на наземные камеры! – скомандовал диспетчер.
Изображения сменились одно за другим. Теперь трансляция шла не с шаттлов, а с камер, установленных у жерл пусковых шахт. Над Ресонно виднелось полдесятка черных дымовых столбов, сквозь которые сыпались обломки, но более сотни кораблей по-прежнему оставляли за собой золотистый огненный след. Транспортные шаттлы набирали высоту, стремясь к свободе.
– Где они? – спросил император, и я едва расслышал его, хотя был рядом.
Я посмотрел на дюжину мониторов, но не заметил ни кораблей Лина, ни лихтеров, ни роев нахуте.
Оглянувшись, я увидел, как Лориан барабанит по наручному терминалу, отогнув запястье так, чтобы видеть хронометр снизу. Он что-то шепнул Валке и покачал головой.
– Ваше величество, – сказал я на ухо кесарю. – Нам следует отвести вас в безопасное место.
Император жестом приказал мне молчать, но я ослушался.
– Ваше величество, эвакуация идет по плану. Ваши марсиане справятся без вас. Позвольте вызвать мой корабль. Нужно эвакуировать вас, пока есть возможность.
Мои доводы подкрепила очередная бомба, оглушительно разорвавшаяся прямо над нами. Свет в бункере мигнул, потускнел, но снова разгорелся. На одном мониторе я заметил черный сьельсинский флаер, похожий на кинжал.
– Сэр, потеряна связь со всеми кораблями от Альфа-ноль один до ноль пять, – объявил один из техников. – Слишком сильные помехи!
На одном из мониторов вспыхнул бело-желтый нимб, на миг ослепив камеру.
– Какой транспорт это был? – спросил диспетчер со шрамом.