– Теперь – двадцатиминутный перерыв на обед. Слава Заккиэлю, Ангелу электричества, – сказал Гэвин и подключился к розетке в стене.
Риан не могла понять, радуется она или огорчается тому, что Мэллори не положил в их мешок фрукты из своего сада. Правда, в кармане жилета, который дал ей Мэллори, по-прежнему лежала та слива; Риан засунула пальцы в карман и потрогала ее, нагретую теплом тела. После случая с персиком Риан уже не знала, попробует ли она сливу или та сгниет раньше. Да, Мэллори сказал, что мертвецы росли только на одном дереве, но это неважно.
Слива создавала ощущение уюта; Риан представила себе, что аромат сливы, как и запах Мэллори, остается на ее коже. Она вытащила руку из кармана и взяла хлеб, соевый сыр и луковый мармелад, которые предложила ей Персеваль.
Пока они ели, а Гэвин подзаряжался, Риан просматривала карты в своей голове. Ей показалось, что их цель недалеко – всего в нескольких километрах, если они не будут ползти по разным закоулкам и норам, а выйдут на мостики.
– Вечером мы могли бы уже быть на месте, – сказала она.
Персеваль удивленно посмотрела на нее.
– Откуда ты знаешь? – спросила она, жуя хлеб.
– Посмотри на карту, – сказала Риан. – Кажется, раньше тут был боковой коридор.
– На карте ничего нет, – возразила Персеваль и повернулась к ней. – Риан, откуда тебе вообще известно, где раньше были коридоры?
Но Риан прижала ладонь к голове, чувствуя, как волосы проскальзывают сквозь пальцы.
– Ынг знал, – ответила она.
Персеваль уставилась на нее; вполне возможно, что на нее, не открывая глаз, смотрел и Гэвин.
Риан осторожно положила хлеб на пол рядом с собой и уткнулась лицом в колени. Она закрыла рот руками, но не могла успокоить дыхание и даже не могла объяснить – почему.
Персеваль положила руку ей на плечо.
– Риан, что случилось?
«Он просто хотел умереть, – хотела сказать Риан. – Он просто хотел умереть, а теперь он во мне, и Мэллори не дает ему умереть». Это могло произойти с кем угодно.
С кем угодно? Или только с возвышенным? Возможно, это сделал симбионт.
Она пожевала скопившиеся во рту сопли, засунула в рот кулак и еще сильнее сжалась в комок. «Прекрати», – приказали ей оставшиеся у нее рациональные желания. Никто не заставит ее плакать – ни Мэллори, ни какой-то мертвый инженер. Она впилась зубами в кулак и заставила себя успокоиться.
– Сиротки воображают себя принцессами, – сказала она.
Должно быть, Персеваль ее не расслышала, потому что она издала невнятный, но одобрительный звук и принялась массировать плечи Риан. После небольшой паузы Риан сумела поднять голову и повторить свои слова:
– Сиротки. Воображают себя принцессами.
Твердые большие пальцы Персеваль описывали круги на мышцах Риан.
– И что? – спросила она. – Ты и есть принцесса.
На Риан нахлынуло какое-то особое чувство. Она была в ярости – не конкретно на Персеваль, но по касательной это чувство задевало и ее тоже. Но вместе с тем Риан не хотела, чтобы Персеваль перестала к ней прикасаться.
Орать на человека, который тебя обнимает, казалось Риан несправедливым, поэтому она проглотила обиду и сказала:
– Ну да, я принцесса, которая наелась червяков, у которой сестра явилась неизвестно откуда, принцесса с мертвецом в голове.
Она хлюпнула носом и обхватила руками колени, но не заплакала. После того как началась вся эта драма, Гэвин ни разу не пошевелился; с тем же успехом он мог быть статуей василиска. Риан на него не смотрела.
– Пока я не встретила тебя, у меня этих проблем не было.
Ее слова заставили Персеваль рассмеяться.
– Ешь, – сказала Персеваль, протягивая ей выброшенный хлеб. – Не трать еду зря. Рано или поздно она тебе пригодится.
«Пожалуй, она права», – подумала Риан. Если Персеваль могла есть, пока была в цепях, то есть может и Риан.
Она положила кусок хлеба в рот и прожевала. Лук был ароматным, сладким и мягким, сыр – острым, но вкусным.
– Персеваль, – сказала она, проглотив еду, – почему ты бросила вызов Ариан?
– Потому что кто-то должен был это сделать, – ответила Персеваль.
Крыло напряглось, когда Персеваль это сказала, – то ли как сокол, хватающий добычу, то ли как существо, сжимающееся в комок от страха. Риан показалось, что Персеваль этого не заметила.
– Мы встретились… Я странствовала. Она вела себя как злодей. Я подумала, что сильнее ее. А что за мертвец у тебя в голове?
– Мэллори дал мне персик, – ответила Риан. Она прожевала еще один кусок хлеба, чтобы выиграть время, но затем ей пришлось запить его водой. – В персике были воспоминания инженера.
Глаза Персеваль вспыхнули.
– Какого инженера? Ынга?
Риан кивнула.
– Герой Ынг, – благоговейно сказала Персеваль, и неожиданная перемена в ее голосе напугала Риан. – У тебя его воспоминания?
– Не знаю… Часть… Я помню, как он умер… – ответила Риан, и Персеваль сочувственно вздрогнула, – и я помню, что вот здесь должен быть коридор… – жирным пальцем Риан быстро начертила на полу карту, – но его на нашей карте нет. А каннибалы там есть?
– Не знаю, – ответил Гэвин, изящным жестом отсоединяя себя от розетки. – В моих банках памяти его тоже нет. Ну что, давайте выясним, съедят ли нас или нет?
Когда они открыли дверь – а это оказалось легко, как только они нашли ее в зарослях; пароль от кодового замка не менялся со времен Ынга, – на них хлынула вонь, похожая на запахи танинов и аммиака.
– Космос, – выругалась Персеваль, затыкая нос. – Понятно, почему его нет на карте.
– По крайней мере, теперь у нас есть обувь, – заметила Риан и пошевелила пальцами в ботинках, которые ей дал Мэллори.
Что-то затрепыхалось в коридоре; послышался шорох, словно тысячи мышей грызли что-то в темноте. А затем Риан и Персеваль услышали писк – настолько высокий, что Риан скорее ощущала, чем слышала его; от таких звуков дрожали кости.
– Летучие мыши, – сказал Гэвин. Тяжело махая крыльями, он взлетел и, виляя из стороны в стороны в сторону, двинулся на Риан.
– Эй!
Она нырнула в сторону, но его большие сухие лапы вцепились в ее плечо. Она ожидала, что когти больно вопьются в ее тело, но они едва ощутимо укололи ее, а затем он нашел равновесие и уже казался ей легким, словно веточка. Его хвост скользнул вокруг ее шеи. Он оказался тяжелым, кожистым и теплым – и гораздо более приятным, чем она предполагала.
– Через это я свой хвост не потащу, – решительно сказал он, взмахнув длинными скрещенными маховыми перьями. – Ты хотела идти в эту сторону. В эту сторону мы и идем. А ты можешь нести меня.
– Ладно, неважно. – Риан не стала стряхивать его с себя. – Но там темно.
– Знаю, – сказал Гэвин. – Ты рассчитываешь, что я снова буду освещать дорогу?
– Ну если бы я могла видеть в темноте, то не просила бы об этом тебя, – отрезала Риан.
Персеваль, которая шла на шаг позади них, откашлялась.
– Но ведь ты уже должна это уметь.
– Что, прости?
– Видеть в темноте. Не в полной темноте, разумеется, но…
– А… Ну конечно. Симбионт.
– Прости, – сказала Персеваль; ее голос был едва слышен за пугающими звуками летучих мышей.
– Все нормально. – Риан расправила плечи и двинулась вперед. – Я же добровольно с тобой пошла.
Это было ужасно. Гэвин светил еле-еле, но для Риан света было слишком много. Она бы предпочла не видеть того, что ее окружало.
Гуано засасывало в себя ее ботинки. Риан тонула в экскрементах, и они летели во все стороны, словно шелестящий, комковатый дождь. Летучие мыши, встревоженные свечением, слетались, чтобы выяснить, в чем дело. Может, они были ошеломлены, а может – рассержены, но в любом случае несколько из них врезались в Риан. После одного такого столкновения Гэвин резко сдвинулся на ее плече, и она услышала шуршание крыльев и хруст.
А затем новый хруст.
– Не может быть, – сказала она, не глядя на него.
– Что не может быть?
– Ты же машина. Ты не ешь.
– Ну ладно! – Он, вероятно, отшвырнул летучую мышь одним движением длинной шеи, похожей на змею. Риан порадовалась, что не видит этого. «Более того, – сказала она самой себе, – я с тем же успехом могла бы ослепнуть на один глаз. Смотреть тут не на что».
До тех пор пока вперед не бросилось существо размером с большую собаку. Оно подхватило выброшенную летучую мышь и снова растворилось в беспросветной темноте.
Риан до крови прикусила губу и каким-то образом удержалась от крика. Крыло позади нее оживленно махало, и это совсем не помогало избавиться от летучих мышей; Риан прикрыла голову руками и слегка пригнулась, а глаза почти полностью зажмурила.
– Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
– Оно доходит только до лодыжек, – заметил Гэвин. – Оно даже не стянуло с тебя ботинки.
– Гэвин, – сказала Персеваль с ледяным спокойствием, – что это было?
– Не знаю, – признался он. – Мародер? Силуэт как у человека.
– Ну, тогда я спокойна.
Персеваль приглушила свечение Крыла, сделав его почти невидимым, и поэтому Риан не увидела, а почувствовала, как Крыло накрывает ее. Крыло было теплее воздуха, и Риан понятия не имела – почему.
Она сделала глубокий вдох.
– Эй, незнакомец… – позвала она.
Ответа не последовало. Но откуда-то из темноты донесся звук, который она не раз слышала на кухне Головы – звук мяса, которое отрывают от кости. А затем раздался хруст, и Риан чуть не стошнило остатками ее скромного обеда.
– Космос! – воскликнула Персеваль, а затем добавила: – Бедное существо.
Риан попыталась испытать сочувствие к нему, но не смогла побороть тошноту.
– Сколько, по-твоему, оно уже здесь сидит?
– Достаточно долго, – ответила Персеваль. – Мы должны ему помочь.
– Скорее всего, оно заразит тебя бешенством, – сказала Риан, хотя никакого бешенства в мире не было – никогда не было. Но им все равно рассказывали про него на уроках биологии; части возбудителя бешенства использовались при сплайсинге вирусов-индукторов.