– Ангелы мне не по нутру.
– Угу, – сказала она. – У меня тоже от них изжога.
На этот раз уже она рассмешила его. А когда он отсмеялся, она сказала:
– Гэвин… Ты много всего знаешь.
– Я старый, – ответил он и сухо добавил: – Я содержу в себе множества. Но не огромные.
Риан прижалась щекой к его крылу, и он не отстранился.
– У тебя подходящий размер, тебя удобно носить.
Гэвин запрыгнул на плечо Риан, словно в ее словах содержалось приглашение. «Может, это так и есть», – подумала Риан, усомнившись в своих мотивах.
– Значит, спасибо за то, что несла меня. А теперь задавай свой вопрос.
– Кто сказал, что у меня был… а, неважно. Да. Вопрос такой: ты мою мать знаешь?
Молчание. Затем Гэвин негромко хмыкнул.
– Мы идем в Двигатель? Чтобы найти твою мать?
– Нет, – ответила Риан. – Но она же там, да? Ведь меня родили именно для того, чтобы я стала заложницей.
– Причина не только в этом. Но да, твоя мать в Двигателе.
– Кто она?
– Твоя мать – Арианрод Калликос, – сказал Гэвин. – Это имя что-нибудь для тебя значит?
Риан крепко призадумалась и в конце концов ответила:
– Нет.
– Все потому что ты невежественна. – Риан почувствовала, как крыло Гэвина поднялось и упало: он пожал плечами. – Но со временем невежество можно вылечить. Она – инженер. Тебе с ней будет интересно.
Слово «интересно» не добавило Риан оптимизма.
– А-а…
– Возможно, ты встретишь и мать Персеваль.
Риан вздрогнула.
– У нас разные матери?
– Ну да, ведь Персеваль – заложница, которую выдал Аласдер. Ее мать – Кейтлин Конн.
– Нет никакой… – начала было Риан, а затем изо всех сил вывернула шею и посмотрела на Гэвина, который безмятежно сидел на ее плече, закрыв глаза, и ждал, когда она закончит фразу. Риан была готова поклясться, что он ухмыльнулся бы, если бы мог так изогнуть клюв. – Кто такая Кейтлин Конн?
– Во Власти есть три портрета, повернутых лицом к стене, – сказал Гэвин. – Ты их знаешь.
– Я стирала с них пыль. По крайней мере, с тыльной стороны.
– На них изображены коварные дети Аласдера – сестры Кейтнесс, Кинрик и Кейтлин. Его старшие дети, те, кого изначально он прочил в наследницы. Видишь ли, они попытались его свергнуть.
– Значит, они погибли?
– Кейтнесс Аласдер убил сам. Кинрик поймали и казнили.
– Ой. – Риан сглотнула, и ей показалось, что ее горло кто-то ободрал изнутри. – А Кейтлин?
– Ее изгнали, – ответил Гэвин. – В Двигатель.
– Забеременевшую от родного брата?
– Персеваль того же возраста, что и ты, – напомнил ей Гэвин. – А то, о чем я рассказываю, произошло много веков назад. Скорее всего, в Двигателе ты встретишь и Кейтлин. Судьба изгнанницы в конце концов привела ее туда.
– И чем она там занимается?
Нет, Гэвин точно усмехнулся – пусть даже об этом свидетельствовал только наклон его головы.
– Она – Главный инженер.
20Право первородства
Лучше я буду пеплом, чем прахом!
– Все права на титул командора – у тебя, – сказала Риан, и в ее словах, по мнению Персеваль, было столько же смысла, как и в стиралке, брошенной в окно. – по крайней мере, ты – его законная наследница.
– Я тебя не понимаю.
Они находились в комнате, в которой недолго жили вместе. Гэвин сидел на мониторе и вечно закрытыми глазами следил за тем, как они собираются в дорогу. Вещей было немного, и Персеваль, чтобы как-то себя занять, просто брала, что попадалось под руку, и укладывала обратно. Она пыталась утешить себя мыслью, что идет домой, представляла, как окажется в объятиях матери, в своей постели, в своей одежде.
От этих мыслей ее тошнило. Она принесла с собой врага, он слился с ее колонией. Она одержима, и ее обнимают крылья предателя.
Она должна уйти в глушь, подальше от всего, что ей дорого, и забрать Крыло с собой. Но ей казалось, что для этого ей не хватит сил.
Персеваль покрутила в руках кусок яблоневого дерева. Провела пальцем по лицу гоблина на нем. Фигурка была с любовью вырезана и отполирована. Драгоценный материал, примитивно обработанный. Персеваль нравился этот контраст. Риан заговорила снова:
– Знаешь, твоя мать…
– Я с ней живу, – сказала Персеваль. – В Двигателе. Она-то тут при чем?
– Она – дочь Аласдера, – объяснила Риан, взволнованно подпрыгивая на цыпочках, – она словно сообщала Персеваль нечто совершенно неизвестное. – Она – старшая. Старше Бенедика и Тристена. Аласдер умер, и это значит, что теперь Командор – она. А если она не хочет им быть, значит, титул достается тебе – не Ариане, и даже не Тристену.
– Наследование власти по праву первородства – тупой способ управлять космическим кораблем, – угрюмо ответила Персеваль. – И в любом случае титул нужен Тристену. А мне – нет.
– Это неважно. Видишь, теперь ясно, почему…
– …все на свете, включая самую дальнюю родню, хотят взять меня в жены. – Персеваль опустилась на кровать и положила на колени руки, державшие фигурку. – Космос.
– Ну, все, кроме дяди, – сказала Риан и села рядом с ней. Они прислонились друг к другу, делясь теплом. – Тристен с тобой бы так не поступил.
– Тристен вполне уверен в своих силах. И у него больше прав, чем у Ариан, а все остальное неважно. Но вот за него бы я пошла, если нужно.
Это было очень неудачно сказано. Риан напряглась и начала вставать с постели.
– Брось, Риан. Сексом я же с ним заниматься не стала бы.
Рассмеявшись, Риан уселась обратно, но расслабленная атмосфера в комнате исчезла. Персеваль закрыла глаза. Им придется как-то с этим разобраться, и она боялась, что это не ее дело. Она не хотела причинять Риан боль, но есть боль, от которой никого не убережешь.
– Тебя не волнует, что твои родители – брат и сестра? – неуверенно спросила Риан после паузы.
– Сводные брат и сестра.
– Как и мы.
Снова эта боль. Персеваль положила крыло на плечо Риан и слишком поздно вспомнила, что крылья – чужие.
– Они – возвышенные, – сказала Персеваль. – У них не может быть детей с дефектами… по крайней мере, сейчас.
Риан понимала, что Персеваль думает о Тристене. Но когда он родился, технологии еще не были такими продвинутыми, как сейчас.
– И у тебя с Тристеном их тоже не будет.
– Тристен не хочет жениться на мне.
«И возможно, во всем мире он один такой». Черная, недостойная мысль. Она стиснула руку Риан, извиняясь, даже если Риан никогда не узнает, за что Персеваль просила прощения.
А Риан сжала ее руку в ответ – и решила не давить на сестру. Благородный жест.
– Кроме того, – продолжила Персеваль, пытаясь рассмешить сестру, – наследование власти по праву первородства – это…
– …тупой способ управлять космическим кораблем. – Да, Риан действительно рассмеялась. Ну, по крайней мере, усмехнулась. – Но если примогенитура – это отстой, то как вы управляете Двигателем? Твоя мать – важная фигура, да?
– Главный инженер. – Персеваль пожевала нижнюю губу. – Как и герой Ынг. Она была последовательницей Сусабо, но этот ангел давно умер – еще до нашего рождения. Она – очень практичная женщина. – «Как и еще один мой знакомый», – подумала Персеваль. – Она тебе понравится.
– Мечтаю поскорее с ней познакомиться, – сказала Риан. – Ты вещи сложила?
– Да, а ты?
На самом деле они просто суетились, ведь в их рюкзаках лежали лишь смена одежды и немного лекарств. Остальное место предназначалось для провизии.
Путь до Двигателя был неблизкий.
– Да. – Риан встала и потянула Персеваль за руку. Гэвин замахал крыльями, но не взлетел. – Давай перед уходом съедим что-нибудь нормальное, а?
Путь действительно был неблизкий, но, по крайней мере, начался он весело. Риан испытала бесконечное облегчение, поняв, что Бенедик оставил дома свое войско из воскрешенных, поэтому сейчас в их отряде было только пятеро – двое мужчин, две девушки и Гэвин.
Ну и Крыло тоже, но если Персеваль про него не упоминала, то и Риан тоже не собиралась.
Бо́льшая часть дня прошла без приключений. Маршрут в основном пролегал по коридорам; кроме того, они пересекли один трюм, в котором, возможно, когда-то был рай, но теперь там все завяло и высохло, и при каждом шаге над сухой землей поднималось бурое облачко пыли. Должно быть, там отказала ирригационная система.
На ночь они остановились не в рае, а в трубе, которая начиналась за ним. Это была одна из наблюдательных площадок – дуга, возвышающаяся над собранными воедино взаимосвязанными поверхностями мира. Труба была достаточно широкой, чтобы Персеваль могла расправить крылья, и абсолютно прозрачной.
Когда за спиной Риан закрылся замок, она остановилась и несколько секунд боролась с головокружением, пока симбионт помогал ей сохранять равновесие. Гэвин захлопал крыльями и вцепился когтями в ее плечо.
– Ой.
Персеваль сделала шаг назад и поймала Риан за локоть, чтобы она не упала под весом рюкзака. Мужчины, которые шли впереди, оглянулись и остановились, чтобы подождать их.
– Все нормально? – спросил Тристен.
– Когда мы были снаружи… – Риан благодарно оперлась на руку Персеваль, – я не успела все это рассмотреть.
Персеваль не ответила, а просто поддерживала ее, давая время собраться с силами. Риан заставила себя дышать медленно и спокойно и начала разглядывать картину постепенно, одну часть за другой.
Они оказались в чем-то вроде тоннеля-коридора, в прозрачной трубе, которая уходила прочь от мертвого трюма и взмывала вверх по изящной дуге. Сам мир висел внизу, залитый жестким светом; они находились над панелями затенения, и Риан видела поверхности с фотоэлементами, которые поворачивались в сторону солнц.
Отсюда она могла рассмотреть всю структуру «Лестницы Иакова». Раньше у нее в голове был лишь смутный образ мира – решетки и раздувшиеся жилые комплексы, коридоры, несимметрично тянущиеся над поверхностями анкоров и трюмов, серый металл и облезающая краска. Теперь Риан увидела весь мир – немыслимо огромный, похожий на величественно вращающуюся трехмерную паутину. Его сложность ошеломила ее.