Рядом с голограммой стояла Арианрод; ее седые волосы сверкали в свете волшебных звезд.
Риан не могла сдвинуться с места, словно сама информация, содержавшаяся в голограмме, представляла опасность.
– Дни, – сказала Риан. – Это просто дни.
Бенедик коснулся ее локтя. Риан пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него.
– Возможно, несколько секунд, – сказал он. – А может, месяц. Как только начнется воспламенение, времени останется совсем мало.
Риан покачала головой:
– Мы этого не переживем.
– Не переживете, если у вас не будет объединенного ИИ, – невозмутимо заметил Самаэль. – И Капитана. И корабля, который может летать. И команды, которая умеет им управлять.
– И ничего из этого у нас нет.
– Все это мы получим, – сказала Риан – или так сказал ее голос, хотя ни интонация, ни слова ей не принадлежали. – Если вы мне доверитесь.
– Риан? – Бенедик уставился на нее так, словно ожидал увидеть, как из нее появится демон.
– Я был Конрадом Ынгом, – сказала она. – Главным инженером. Твоя дочь поглотила меня. Она – сосуд, в котором я нахожусь.
Когда Прах снова взял под контроль свой аватар, а Персеваль вернулась в свое тело, она попросила разрешения поговорить с Риан. Она предполагала, что он откажет, как-то попытается выиграть время.
Персеваль совсем не рассчитывала на то, что Прах беспомощно разведет руками и скажет:
– Прости, любимая, но на Двигатель моя власть не распространяется.
Но он в самом деле признал свое поражение, а она – возможно, по глупости – поверила ему.
А затем Прах наклонил голову набок и сказал:
– Но я надеюсь с твоей помощью вскоре увеличить свои владения.
– Ты думаешь только об одном – как бы меня соблазнить, – сказала Персеваль.
– От твоего согласия зависит, выживу ли я или нет, – безыскусно ответил Прах, а затем вытер руки о жилет и закончил: – Но если ты предпочитаешь дождаться Ариан или сверхновой, то кто я такой, чтобы спорить с дамой?
Риан понимала все, о чем говорил герой Ынг, и это удивило ее то ли больше, то ли меньше, чем должно было. Знания уже находились в ней, глубокие знания, отделенные от его личности, словно когда-то Риан сама их приобрела.
Среди них обнаружились и воспоминания, которые Риан не хотелось исследовать, – о жене, детях и о разных мелочах, из которых состояла его жизнь. «По крайней мере, это был хороший человек, – подумала она. – Приличный. И храбрый».
Ей было бы противно вот так поделить свою голову с кем-то наподобие Аласдера или Ариан, даже если бы они сделали ее невероятно умной.
Возможно, править может только монстр. Возможно, ты перестаешь быть принцессой, как только получаешь власть.
В это Риан могла поверить, но думать об этом ей не хотелось. Поэтому она стала слушать, как герой Ынг объясняет свой план.
По его оценкам, значительная часть мира либо умерла, либо уже не подлежала ремонту. В трюмах лежало немало сырья. Мир накопил энергию, которой у него не было, когда он только ковылял к путеводным звездам.
А еще в мире были деревья-библиотеки и воскрешенные.
Если он смог бы закрепиться в Риан, утверждал Ынг, то его товарищи по команде, сохраненные в библиотеке, могли бы поселиться в воскрешенных.
– Возможно, подобная необходимость заставит нас содрогнуться от ужаса, но это вопрос жизни и смерти. Здесь сохранен огромный объем знаний, но, пока он находится в стазисе и к нему нет доступа, он не приносит пользу кораблю.
Риан украдкой бросила взгляд на Бенедика. Он, похоже, не был в ужасе, и ее мать – тоже. Арианрод обошла вокруг голограммы и прислонилась к углу экрана, скрестив ноги и сложив руки на груди.
– У нас есть пара неотложных проблем, – сказал герой Ынг. – Первая – пережить надвигающуюся смерть звезд. Вторая – отправить «Лестницу Иакова» в путь – причем так, чтобы она сама себя обеспечивала. Мне кажется, что решать эти проблемы следует одновременно. Однако для этого нужна большая смелость, и мое решение сопряжено с риском. Кроме того, начать мы должны немедленно, ведь мы понятия не имеем, сколько у нас времени на подготовку.
И пока они ждали, он все объяснил.
В общем, Главный инженер Ынг предложил дождаться момента, когда путеводная звезда станет сверхновой, а затем поймать фронт магнитной волны, которая полетит перед взрывающимися обломками.
В теории (сказал Ынг) между обломками должны быть пузыри магнитного поля, созданные во время агонии звезды, когда противоположные магнитные поля начнут сливаться в единую линию. Если неиспользованные запасы и сам поврежденный корабль превратить в сеть из углеродных моноволокон, компьютрония и колоний симбионтов, если изменить искусственную гравитацию, тогда мир мог бы поймать один из этих пузырей, оседлать гребень волны и, возможно, уйти от столкновения с обломками. Если он поймает самый передний край волны. Если они ускорятся настолько, что смогут держаться наравне с ней. Если только они сумеют сделать мир прочным и найти достаточно резервуаров, которые позволят выдержать ускорение, тогда у модифицированного экипажа будет шанс выжить.
– Для плебеев надежды нет, – сказал Ынг. – Их нужно немедленно возвысить; нет смысла удерживать власть только для того, чтобы увидеть их гибель.
Это было возможно – если мир не разойдется по швам от нагрузок. Весь корабль должен ускоряться равномерно и опередить линию обломков. Иначе они превратятся в кляксу на краю формирующейся планетарной туманности.
– А что потом? – спросила Арианрод. Это были первые ее слова, которые услышала Риан после того, как потеряла сознание, лежа на носилках. – Будем лететь во тьму наугад, пока не замерзнем? Образно говоря, это прыжок из огня да в морозильник.
Риан почувствовала, как Ынг растягивает ее губы в улыбке. Она решила, что это милая улыбка, хотя и чуточку самодовольная.
– Если мы проживем так долго? Когда разовьем скорость, включим прямоточный двигатель. Найдем звезду получше – ту, где могут быть планеты, пригодные для жизни, – и направимся к ней.
– Все просто, – сказала Арианрод и опустила руки. Она посмотрела через плечо на рыжеволосую курносую женщину, которую Риан уже два раза видела в компании Арианрод. – Главный инженер?
Она обращалась не к Ынгу.
Значит, эта женщина – Кейтлин Конн. Мать Персеваль. И она смотрела на Риан гораздо более сосредоточенно, чем Арианрод – хотя, возможно, все дело было в чувстве самосохранения или стыда, которое испытывала Арианрод.
– Думаю, это может сработать, – сказала Кейтлин, не отводя глаз от Риан. Возможно, она смотрела на героя Ынга и оценивала его. Прямо сейчас лицо Риан носил он. – Если мы не погибнем. Но конечно, мы погибнем и в том случае, если будем сидеть и ждать взрыва. Правда, есть одна проблема…
Риан вдруг обнаружила, что снова управляет своим голосом – Ынг уступил ей его. Она отошла от Самаэля и, кроме того, от Бенедика. Гэвин развел крылья, чтобы сохранить равновесие, и она вспомнила, что он – существо Самаэля.
И Мэллори – тоже.
А это значит, что Ынг тоже служит ему.
Никому верить нельзя. Никому, кроме Персеваль. Ведь если не верить Персеваль, то и сражаться не за что.
– Что за проблема? – спросил Бенедик.
Риан уже знала ответ.
– Нужно объединить ИИ мира. Ангелы не будут сотрудничать, если нет интеллекта, который их направляет.
Она не стала смотреть на Самаэля.
Ей было противно видеть, как он красуется.
По крайней мере, он не поглотит героя Ынга и его товарищей. Нет, они получат новый дом в воскрешенных, личности которых поглотили другие возвышенные.
Все идет по кругу, – шепнул ей герой Ынг. – Не падай духом и наберись терпения, храбрая Риан.
25Хранилище
Да, у меня тысяча языков,
И девятьсот девяносто девять из них лгут.
Риан сидела за столиком в углу в одиночестве, если не считать Гэвина, и чувствовала себя маленькой и потерявшейся. Она следила за взрослыми, которых ей все еще хотелось называть «возвышенными»; они вели между собой беседы, похожие на таинственные танцы, и передвигались по большому залу. Они, словно муравьи, касались друг друга усиками и делились феромонами, передавали новости о смерти старой царицы или о появлении новой. Риан ускользнула от Самаэля – или, по крайней мере, от его аватара, а Бенедик с кем-то разговаривал и игнорировал Кейтлин, а та, в свою очередь, игнорировала его.
«Словно две кошки на постели», – подумала Риан. Она поиграла пальцами и подумала о том, что ей удалось узнать с помощью героя Ынга.
Возможно, его план сработает.
Самаэль, Мэллори и Гэвин. Риан сказала себе, что Мэллори она просто использовала, что Гэвин никогда не вызывал у нее ни доверии, ни симпатии. Василиск все еще сидел на ее плече, крепко закрыв смертельно опасные глаза. Она потыкала в него пальцем:
– Проснись.
– Я, по-твоему, подключен к электросети? Я не сплю.
– Вот и отлично, – сказала она. – Я отправляю тебя домой.
– Риан…
Но она подняла руку, останавливая его. Забавный неловкий жест, если ты адресуешь его тому, чья голова находится рядом с твоей.
– Кто-то должен доставить сюда Мэллори и фрукты дерева-библиотеки. И ты – очевидный кандидат. Найдешь обратную дорогу?
– Это можно.
Он легко клюнул ее в щеку. Она приказала себе не поддаваться его чарам и отвернулась.
– Ты думаешь, что я служу Самаэлю, – сказал он.
– А это не так?
Гэвин пожал крыльями.
– А ты – нет?
– Нет. – Она сказала это так холодно, как только могла. – Не вижу смысла в ангелах. И в их объединении. И в том, чтобы выбрать одного из них. Это все равно что спрашивать, хочешь ли ты, чтобы с тебя содрали кожу или сварили в масле. Все они – просто самодовольные говнюки.
Должно быть, Риан сказала это громче, чем собиралась, потому что ее слова вызвали смех у кого-то – у кого-то, кроме Гэвина. Она выгнула шею, чтобы заглянуть себе за спину.