— Откуда она? — спросил Бенни.
— Из зоопарка, думаю, или цирка. Люди раньше владели частными коллекциями. И животных снимали в фильмах. В «Руинах» должно быть много диких животных. Мой друг Соломон Джонс видел мертвого медведя в Йосемити, которого словно растерзало что-то с большими зубами и когтями. А в Вавоне живет тот парень, проповедник Джек, который клянется, что видел тигров. Если из зоопарка сбежали животные, то можно встретить кого угодно. Льва или тигра…
— Пусть это будут трусливые львы, — тихо заметила Лайла.
Бенни рассмеялся. Он впервые услышал от нее шутку.
Том кивнул в сторону, откуда пришел.
— До Первой ночи в Америке было больше тигров — в зоопарках, цирках и частных коллекциях, — чем во всей Азии. А что касается Большой Мамы, то она просто делала то, что делает мама. Защищала свое потомство.
— Не только от нас, — сказала Никс.
Том кивнул.
— Знаю. Я видел всех этих зомов. Вывод… не злите Большую Маму.
Бенни кивнул и рассказал об этом другим.
— Это было действительно страшно, — заключил он. — Все эти ползущие зомби. Страшнее, чем ходячие.
— Нет, — сказала Лайла, — это не так. Ты еще мало видел ходячих.
Бенни подумал о Заке и Большом Заке и о зомах, с которыми столкнулся в прошлом году в поисках Никс.
— У меня были свои встречи.
Чонг прочистил горло.
— Зомы не могли навредить носорогу, не так ли?
— Без шансов, — рассмеялся Том. — Может, малышу. Я плохо его рассмотрел, но если он все еще уязвим, то это ненадолго. Эти создания словно танки.
Он увидел кровь на лице Никс и убрал волосы, чтобы осмотреть ее. Она кивнула и отстранилась от его прикосновения.
— Выглядит плохо. Нужно промыть.
— Не все так плохо.
— Это не просьба, Никс. Здесь у нас нет дока Гуриджале и нет антибиотиков. Заражение — такой же враг, как и зомы. Так что сейчас ты промоешь, и я еще раз посмотрю. Возможно, нужно будет зашить. Если так, то или я это сделаю, или мы вернемся в город. В любом случае, все раны будут обрабатываться наилучшим образом. Конец дискуссии.
Никс глубоко вздохнула, демонстративно достала аптечку и фляжку с водой и пошла на поваленное дерево, чтобы сделать, как велено.
— Я помогу, — сказал Бенни и похромал за ней, но Том успел поймать его за плечо.
— Эй, постой, старик… ты хромаешь, и на твоем ботинке кровь. Где больно?
Бенни сглотнул, бросая тревожный взгляд на Лайлу, чье внимание внезапно обострилось и теперь было приковано к нему. Ее пальцы сжались на древке копья.
— Эй… даже не думай об этом, — сказал Бенни, тыча в нее пальцем. — Один из зомов пытался прокусить мой ботинок, но он…
— Снимай ботинок, — одновременно сказали Том и Лайла.
— Я…
— Сейчас же, — сказал Том. В его голосе слышался приказ. Бенни глянул на Никс, которая перестала вытирать кровь с лица. В ее глазах промелькнуло беспокойство.
— Черт, — ядовито выругался Бенни и сел на траву, чтобы снять ботинок. Носок пропитался кровью.
— О нет, — выдохнул Чонг. — Это все моя вина.
Бенни состроил гримасу.
— Ой, да ладно. Ты меня не кусал.
— Носорог гонялся за нами, потому что я его спугнул. А потом побежал не туда и сделал все только хуже.
Том начал было что-то говорить, но Лайла вставила первой:
— Да. Ты вел себя глупо.
— Она тебя раскусила, — ухмыльнулся Бенни.
Чонг наградил его злобным взглядом.
— Это твой палец откусил зом.
Бенни что-то пробормотал под нос, снимая носок. Ноготь на большом пальце треснул и кровоточил, и палец опух, но укуса не было. Лайла взяла его ботинок, чтобы изучить, но Том забрал его у нее из рук и уставился на носок.
— Это рана от давления, — он выдохнул и передал ботинок обратно Бенни. — Ты уже дважды избежал пули.
— Это же метафора, да?
Улыбка Тома была менее успокаивающей, чем могла бы.
— Да? — настаивал Бенни.
— Постирай носок, — сказал Том, отворачиваясь.
— Эй… да?
Некоторые торговцы и охотники за головами говорят, что зомы на другой стороне Скалистых гор быстрее, чем зомы у нас здесь. В моем классе есть девочка, Кармен, которая говорит, что ее дядя, торговец, видел, как зомы бежали за людьми в Первую ночь в Милуоки, Висконсин. Пара других людей с востока сказала то же самое, но большинство им не верит.
Надеюсь, это неправда!
22
— Ну… давай, говори, — потребовала Никс.
Том присел перед ней, мягко касаясь краев длинного пореза на лице. Его губы были сжаты, и он тихо что-то проворчал.
— Придется наложить швы.
— Знаю. Действуй.
Он покачал головой:
— Нет… я могу зашить рану, но здесь нужна тонкая работа. Иначе…
— Я буду выглядеть как ведьма.
— Я бы так не сказал… но умелая рука с иголкой уменьшит шрам до линии толщиной в карандаш. Док Гури…
— Нет! — Она оттолкнула его руку. — Я не вернусь в город.
— Никс, да ладно тебе, — сказал Бенни, стоящий над плечом Тома словно взволнованная тетушка.
Она наградила его двухсекундным смертоносным взглядом зеленых глаз и потом сосредоточилась на Томе.
— Ты мне не отец, Том и я…
Том поморщился:
— О, пожалуйста, Никс. Ты же не капризное дитя, так что не надо пробовать это на мне. Бенни все еще старается, и это никогда не срабатывает.
— Иногда срабатывает, — сказал Бенни. Они его проигнорировали.
— Мы можем быть дома через четыре часа, — сказал Том. — Док может тебя подлатать, мы отдохнем день или два и…
— Нет.
— Ты предпочтешь некрасивый шрам?
— Если выбор стоит между возвращением назад и этим, то я выберу шрам.
— Почему?
Этот вопрос задал Чонг, и все повернулись взглянуть на него. Он был бледным, его сильно потрясло случившееся. Его глаза были темными и полными вины.
— Слушай, — медленно сказала Никс, — если мы вернемся из-за этого, то какое следующее происшествие заставит нас вернуться снова? Я знаю, как это работает с людьми. Если что-то остановит нас так быстро, тогда мы все найдем еще причины остановиться и начать все заново.
— Ни за что, — сказал Бенни.
— Нет, — согласился Том.
Она подняла аптечку и сунула ее Тому:
— Делай.
— Пожалуйста, — прошептал Чонг. — Не надо. Это моя вина. Я… я не могу нести ответственность за то, что с тобой такое случилось.
— Давайте без драмы, — сказал Том. — Я не так уж и плох в этом.
— Никс красивая, — сказал Чонг, — она всегда должна быть красивой.
Бенни поднял руку:
— Эээ… я буду сейчас философствовать, но со шрамом или без, Никс всегда будет красивой.
— Несомненно, — согласился Том.
Никс покраснела, но выражение ее лица оставалось серьезным.
Чонг упрямо покачал головой:
— Пожалуйста, я не смогу пережить это, зная…
— Господь мой свидетель, — огрызнулась Никс, — еще раз скажешь, что это твоя вина, Чонг, и я изобью тебя до потери сознания и оставлю зомам.
Рот Чонга остался открытым, полузавершенное предложение умерло на его языке.
Он отвернулся и пошел на край поляны, сел в траве и переплел пальцы над склоненной головой.
Никс все еще держала аптечку в руках. Том колебался, но потом Лайла внезапно наклонилась и выхватила аптечку.
— Она умрет от старости, пока ты решишься, — холодно сказала она. — Я это сделаю.
— Стой, — вскрикнул Бенни, пытаясь выхватить аптечку. — Ты вообще знаешь, как?
Вместо ответа Лайла задрала кофту, чтобы показать верхнюю часть живота. Там было три заживших шрама, один, по крайней мере, двадцать сантиметров в длину. Шрамы были тонкими, как нитки. Бенни уставился на нее. У Лайлы был плоский, загорелый живот с изгибами хорошо натренированных мышц. Она держала рубашку слишком высоко от безопасной зоны, и Бенни почувствовал, как его лицо начинает покрываться потом.
Улыбающийся Том молча опустил руку Лайлы на пару сантиметров ниже.
Никс наградила Бенни еще одним из тех смертоносных зеленых взглядов и стрельнула одним и в Лайлу, которая этого не заметила. Понятие интимной скромности было знакомо ей только по книгам, а совсем не по практическому опыту.
— Ты зашила их? — спросил Том.
— Кто еще? — Она опустила край кофты и повернулась, чтобы показать шрамы на ногах. Бенни надеялся, что в этот момент на его голову упадет астероид. Не то чтобы он не хотел смотреть, но он не знал, как смотреть, потому что думал, что так будет еще очевиднее.
— Это очень хорошая работа, — сказал Том. — Лучше, чем я бы смог.
— Знаю, — прямо сказала Лайла. Она прищурилась, глядя на солнце. — Лучше сделать это сейчас. Свет хороший, но нужно время, чтобы сделать все аккуратно.
Никс повернулась к Тому:
— Если она справится, то мы можем остаться здесь?
Том вздохнул и встал.
— Один шаг за раз. Давай посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, когда она закончит.
— Я чувствую себя хорошо.
— У нас нет анестезии, Никс, — пробормотал Том. — Будет больно. Очень.
— Знаю. — Ее глаза были серьезными.
Бенни попытался прочитать выражение ее лица и все несказанное в нем. За последний год Никс познала почти все виды боли. Или, по крайней мере, все виды боли, которые Бенни мог представить себе.
Не говоря больше ни слова Тому, Никс повернулась к Лайле.
— Сделай это, — сказала она.
23
Бенни был не в силах смотреть, но и не мог оставить Никс одну. Но она пригрозила ему, так что Бенни пришлось отойти под тень дерева к Тому.
— Вот уж начало, — тихо сказал Том.
— Я бы сказал «могло быть хуже», но я вроде как думаю, что не могло. Так что… в целом это хуже некуда, — заметил Бенни.
— Да, это так, — согласился Том.
Они уставились на бесконечную зелень леса.
— Она сильная, — сказал Том через некоторое время.
— Никс? Ага.
Шли минуты, и Бенни старался думать о чем угодно, только не о том, каково это, когда изогнутая иголка — как с удочки Морги — проходит через кожу на твоем лице, а следом за ней медленно тянется хирургическая нить. В конце она натягивается, чтобы туго затянуть швы. Тело дрожит в ожидании нового стежка. А потом следующего.