Бенни был почти уверен, что с ума сойдет. Он все прислушивался, ожидая услышать крики Никс. И с каждой секундой все больше удивлялся, почему она не кричит. Он бы кричал и даже бы не извинялся за это. Крик казался хорошим ответом на то, через что проходила Никс.
Криков не было.
И через, как показалось, пять сотен лет Том повторил сказанное:
— Она сильная.
— Ага, — повторил Бенни.
Его ногти впились в ладони так сильно, что оставляли следы полумесяцев.
— Девочки сильнее мальчиков, — сказал Том.
— Не новость, — ответил Бенни.
— Я просто так сказал.
Они смотрели на лес.
— Если это продлится, Том…
— Да?
— Пристрели меня.
Том улыбнулся.
Бенни посмотрел на него, а потом на Чонга, сидящего в высокой траве.
— Это все и правда вина Чонга?
Том пожал плечами.
— Нет, скажи мне.
— Если ты и правда хочешь услышать честный ответ, — тихо сказал Том, — тогда… да. Чонг не слушал, когда ему сказали вести себя тихо, и не слушал, когда ему сказали, что делать во время преследования носорогом.
— Он напуган.
— А ты нет?
— Конечно, — неохотно признал Бенни, — но я и раньше здесь бывал.
— Не ищи для него оправданий. Ты прислушивался ко мне, когда мы впервые сюда пришли, — напомнил ему Том. — А это было, когда ты меня терпеть не мог.
— Знаю.
— Не все созданы крепкими, — сказал Том. — Печальный факт жизни. Чонг — один из самых приятных людей, которых я знаю. Как и его семья. Если наш вид вернется с края обрыва и построит что-то лучше, чем было, то нам нужно растить больше таких людей, как они. Мир станет менее безумным, более умным и намного более цивилизованным.
— Но?..
— Но не думаю, что он создан для такого.
— Думаю, да.
— Это хорошо, что он не идет с нами.
Бенни ничего не сказал.
— Ты согласен, братишка?
— Не знаю, — вздохнул Бенни. — Чонг мой лучший друг.
— Вот почему он здесь. Он пошел только потому, что он твой друг, и потому, что он не знает, как попрощаться, — сказал Том. — Прощание — одна из самых сложных вещей, которые людям приходится делать. До Первой ночи, помню, как сложно было просто сказать «прощай» друзьям, когда я закончил старшую школу. Мы написали друг другу много обещаний в ежегодных альбомах о том, что всегда будем оставаться на связи, но даже тогда знали, что частично это ложь. С хорошими намерениями и с надеждой, но ложь.
— Это другое.
— Конечно, но все похоже. Как и боль. То, через что проходит Никс, не самая худшая боль, которую она испытала, и вот почему она может с ней справиться. Для меня прощание с друзьями из старшей школы было ужасным. Мы все отправлялись в колледжи в разных частях страны. Старая компания, с которой я вырос, распадалась. Это было похоже на смерть. Это было горе.
Бенни подумал о том, как все получилось с Морги. Он кивнул.
— Думаю, мне сложно смириться с тем, что уход такой окончательный.
— Он не обязательно должен быть таким, — сказал Том.
— Никс так хочет.
Том кивнул.
— Что мы будем делать с Чонгом? — спросил Бенни.
Том кивнул в сторону юго-востока.
— Там проселочная дорога к станции брата Дэвида. Мой друг Салли Два Ножа пройдет здесь сегодня или завтра. Я подожду на заправке, пока она не покажется, а потом попрошу отвести Чонга домой.
У Бенни была зомби-карта с Салли Два Ножа. Она была охотницей за головами, работающей в основном за пределами городов, дальше на севере. Она была высокой темнокожей женщиной с ирокезом и парой одинаковых штыков, пристегнутых к бедрам. Текст на обороте ее карты гласил:
Эта бывшая королева роллер дерби[1] стала одним из самых крепким и надежных охотников за головами и гидов в «Руинах».
Не становитесь у нее на пути, или узнаете, как хорошо она владеет своими двумя острыми как бритва ножами!
Как и в большинстве зомби-карт, в этой было мало информации, но Бенни всегда нравилось улыбающееся лицо сильной женщины. Она не была красивой, но в ее карих глазах светились смешинки.
Брат Дэвид, с другой стороны, был монахом на заправочной станции, одним из Божьих Детей, которые жили в «Руинах» и делали все, чтобы заботиться о живых мертвецах. Брат Дэвид и другие члены его общины называли зомби Детьми Лазаря и верили, что они «смиренные», которым суждено унаследовать землю. Бенни не мог понять этот концепт, особенно после того, с чем они с Никс столкнулись в поле.
— Вы с Чонгом можете попрощаться утром.
— Чонг будет в безопасности? То есть… Салли Два Ножа сможет защитить его одна?
Том рассмеялся.
— Точно сможет. Ей не нравится убивать зомов, так что она знает чистые и безопасные пути.
Они молчали некоторое время, бросая взгляды на Лайлу, все еще работавшую над Никс.
Когда Том заговорил в следующий раз, его тон казался намеренно беззаботным:
— Если нам повезет и мы встретится с Зеленым человеком, то, возможно, останемся на пару дней у него.
— С Зеленым человеком, серьезно? Круто! Не могу дождаться встречи с ним, — сказал Бенни. У него была карта Зеленого человека. На изображении был высокий худой мужчина в одежде, покрытой зелеными листьями, ягодами и шишками. Художник изобразил его в маске из листьев дуба и желудей. На карте было написано:
Мало что известно об этом загадочном персонаже, который бродит по лесам между Магун Хилл и Йосемити. Миф ли он? Привидение?
Или он опасный безумец, готовый броситься на ничего не подозревающих путников?
Берегись Зеленого человека!
— Похоже на кого-то из сказки.
— Он настоящий, — сказал Том, — но еще тот персонаж. Его настоящее имя Арти Менш. Он раньше работал лесником в Йосемитском парке, но после Первой ночи «Руины» стали ему настоящим домом. Он никогда не заходит в город, мало с кем разговаривает. Предпочитает одиночество.
— Он действительно так одевается?
— Иногда. Когда на нем камуфляж, ты можешь пройти мимо и не заметить его. Это даже зомов дурачит. И он экспериментировал со смесями трав, чтобы добиться того же эффекта, что и у кадаверина. Не знаю точно, получилось ли у него.
— В зомби-карте сказано, что, возможно, он безумен, — заметил Бенни.
Том пожал плечами:
— Большинство людей немного безумны, особенно после Первой ночи, и вдвойне, если живут здесь. Но Зеленый человек — хороший, и он друг правильным путешественникам.
— А какие правильные?
— Скажем так, Зеленый человек не стал бы приглашать Чарли или Молота на чай. — Том уставился в даль, словно вглядывался в собственные мысли. — Я провел много длинных вечеров с ним. Болтая о старых днях и принимая то, чему он готов научить.
— Ты у него учился?
— Конечно. Возможно, он самый мудрый живущий поныне человек. Точно самый мудрый из моих знакомых.
Несколько минут спустя Бенни кивнул в сторону леса.
— Как далеко ты заходил?
— С Первой ночи? До самого дальнего конца Йосемити, но я редко ухожу вглубь. Когда мы пойдем через парк, для меня он будет таким же новым, как и для вас.
— И мы будем идти налегке всю дорогу?
— Неа. Я оставил некоторые запасы у брата Дэвида пару недель назад. Защитные плащи, кадаверин, немного оружия, палатки и другое. Остальное, что нам понадобится, мы сможем купить у торговцев в Вавоне. Налегке мы идем только сегодняшней ночью. Я хочу, чтобы мы были так хорошо оснащены для настоящего путешествия, как только возможно.
Бенни оглянулся и увидел, что Лайла завязывает бинт. Она все зашила, и Никс не произнесла ни звука.
— Говоря о безумных, — пробормотал Бенни.
Том глянул туда же.
— Никс или Лайла?
— Сам реши.
Том фыркнул.
— Ты когда-нибудь представлял, каково быть Никс?
— Все время. — Бенни покачал головой. — Я знаю ее всю свою жизнь, и мы говорили обо всем… но потом вдруг я вижу что-то в ее глазах, когда мы тренируемся или когда она говорит что-то странное, и тогда я гадаю, знаю ли ее вообще.
— И почему это делает ее безумной?
— Не знаю. Я… не могу выразить это словами. С прошлого года она изменилась. Она помешана на этом путешествии. Когда мы говорим об этом, большую часть времени она сосредоточена и логична, но если у меня возникают возражения по этому поводу… она или пытается меня убить, или ведет себя так, словно я ничего не сказал. — Он глянул на Тома. — Я знаю, что ты тоже это видел.
— Видел, — признал Том, — но не уверен, что это делает ее безумной. Она потеряла последнего кровного родственника, Бенни. Во многом она чувствует себя одинокой.
— Но это не так!
— Конечно, так. Мы все одиноки в своих головах, одни больше, другие меньше. Лайла была одна в своей голове многие годы и, возможно, никогда полностью из нее не выйдет.
— Так ты говоришь, что Никс просто одержима и одинока?
— Я этого не говорил. Я соглашаюсь с тобой, что в ее жизни что-то происходит. Не знаю, безумна ли она по-настоящему — опасна ли для себя и других, — но подозреваю, что ее здравый рассудок сейчас в процессе работы. Приглядывай за ней.
Он похлопал Бенни по плечу, и они пошли посмотреть, как дела у Никс. Кожа девушки была бледной, почти зеленой, и ее лицо — та часть, которую Бенни видел под бинтами, — было покрыто потом. Лайла села на пень, осторожно очищая иглу алкоголем.
— Самый глупый вопрос в мире, — сказал Бенни Никс, — но как ты себя чувствуешь?
— Словно меня атаковал кружок вышивания миссис Лафферти. — Лицо Никс опухло, и она едва двигала губами во время разговора. Ее глаза остекленели от боли и усталости.
— Спасибо, — сказала она Лайле.
— Я тоже не хочу возвращаться в город, — сказала она и пошла прочь.
Бенни с Никс глянули на Тома.
Он вздохнул, а потом сказал:
— Ладно, идем дальше.